Дѣйствительными хозяевами деревни были не сельскіе сходы, а волостные и сельскіе писаря, которые, совмѣстно съ обычно въ то время малограмотными, а то и вовсе неграмотными, сельскими и волостными должностными лицами, почти безконтрольно руководили всей мѣстной крестьянской жизнью, внося хаосъ и безправіе во взаимоотношенія членовъ общества въ области землепользованія.
Всюду царствовало безудержное взяточничество, въѣвшееся въ плоть и кровь народную настолько, что приняло характеръ какъ бы узаконеннаго обычая. Вино, деньги, хозяйственные припасы и пр. — все это давалось во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда требовалась для кого-либо или чего-либо т. н. „общественная” санкція
Выборы на какую-нибудь общественную должность, жеребьевка на пользованіе землей, земельные передѣлы, полученіе въ аренду „выморочныхъ душъ”, волостная судебная тяжба и т. п. — все это сопровождалось взяточничествомъ, львиная доля котораго перепадала на почти единственно хорошо грамотнаго въ то время волостного или сельскаго писаря.
Отсюда ясно, почему писаный законъ и дѣйствовавшая на мѣстахъ практика въ области общиннаго землепользованія совершенно не совпадали другъ съ другомъ. Здѣсь, повторяю, властвовалъ полнѣйшій произволъ на почвѣ самаго безсовѣстнаго взяточничества.
Подобный уклонъ правовой жизни деревни способствовалъ образованію того земельнаго „кулачества”, о которомъ въ свое время было столько говорено, и борьба съ которымъ была возможна лишь путемъ близкаго и неукоснительнаго надзора за порядкомъ землераспредѣленія и землепользованія.
Въ области семейно-наслѣдственныхъ крестьянскихъ взаимоотношеній и связанныхъ съ ними всевозможныхъ тяжбъ и претензій точно также царилъ невообразимый хаосъ, чему способствовалъ, самъ того не вѣдая, Правительствующій Сенатъ, вынесшій въ 80-хъ годахъ рѣшеніе, въ силу коего тотъ или другой мѣстный обычай удостовѣрялся мѣстнымъ же сельскимъ сходомъ.
Изъ всего сказаннаго представляется яснымъ, почему однимъ изъ главныхъ своихъ заданій я поставилъ себѣ дѣло упорядоченія мѣстнаго крестьянскаго землепользованія.
Послѣ перваго же года въ моемъ участкѣ установился такой порядокъ, что обо всѣхъ сельскихъ сходахъ я заранѣе зналъ у себя въ канцеляріи, и всюду, гдѣ нужно, я могъ по желанію и выбору лично появляться, благодаря чему мнѣ удалось однажды въ с. Узюковѣ самому прослѣдить за вынутіемъ жеребьевокъ при отводѣ земельныхъ участковъ послѣ передѣла на наличныя души, и этимъ предупредить готовившіяся, по дошедшимъ до меня слухамъ, злоупотребленія со стороны мѣстныхъ кулаковъ.
Чаще всего приходилось мнѣ бывать на сходахъ, собиравшихся для производства передѣловъ общинной земли со старыхъ „ревизскихъ душъ” на т. н. „наличныя”. Провѣрка подобныхъ приговоровъ была для меня обязательна и по закону, и по исключительной важности самаго существа дѣла.
Нѣкоторые члены общества стремились разбить землю лишь на однѣ мужскія души, другіе требовали разверстки на всѣ души, считая и женскія; многіе тянули надѣлять землей лишь со дня совершеннолѣтія и, наконецъ, были группы, отстаивавшія раздачу общинной земли на всѣ наличныя „живыя” души — мужскія и женскія, включая новорожденныхъ...
Когда же разговоръ заходилъ объ основаніяхъ разверстки земли на „наличныя души”, то сходы обычно превращались въ разгоряченныя, спорныя и шумныя сборища.. Села были большія, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ на сходы сбиралось до тысячи, а то и больше крестьянъ. Договориться имъ самимъ бывало трудно — требовалось чье-либо авторитетное посредничество, которое, естественно, приходилось брать на себя мнѣ, какъ мѣстному земскому начальнику.
Нелегкое и отвѣтственное это было дѣло, главнымъ образомъ потому, что сопряжено оно было съ коренной ломкой многолѣтняго хозяйственнаго уклада, какъ всей земельной общины, такъ и каждаго изъ ея сочленовъ. Но, какъ говорится, „лиха бѣда начало”, и послѣ перваго удачнаго передѣла съ ревизскихъ на наличныя души, мнѣ удалось провести подобные же передѣлы во многихъ другихъ селеніяхъ. За основу надѣленія я предлагалъ, и обществомъ всюду принималось, — распредѣленіе земли на каждую душу мужского и женскаго пола, включая новорожденныхъ, съ 1 января того года, въ теченіе котораго составлялся общественный приговоръ.
Послѣ каждаго такого „общаго” передѣла, заводилась, по моему указанію, въ соотвѣтствующемъ сельскомъ Управленіи особая кадастровая земельная книга, съ послѣдующимъ обозначеніемъ въ ней всѣхъ тѣхъ отдѣльныхъ случаевъ „частичнаго” передѣла (перехода душевыхъ надѣловъ изъ однѣхъ рукъ въ другія), которые предусматривались закономъ и совершались каждый разъ лишь по приговору схода или рѣшенію Волостного суда.
Пришлось мнѣ служить Земскимъ Начальникомъ какъ разъ въ памятный періодъ наибольшаго закрѣпощенія общины столичными верхами, въ лицѣ Министра Внутреннихъ Дѣлъ И. Н. Дурново и его близорукихъ совѣтчиковъ, видѣвшихъ въ сохраненіи крестьянскаго земельнаго единства, стиснутаго желѣзнымъ обрмчемъ круговой поруки — панацею государственнаго консерватизма и цѣлости, съ точки же зрѣнія техники управленія — простоту и удобство всяческихъ взысканій и обложеній. И вотъ, еще то, что законодателемъ, при освобожденіи крестьянъ отъ крѣпостной зависимости и надѣленіи ихъ общинной землей, было намѣчено, какъ отдушина, черезъ посредство которой давался просторъ каждой отдѣльной личности выходить изъ круга своихъ сочленовъ на свободную дорогу самоусовершенствованія, включая и матерьяльно-земельное — все это взмахомъ министерскаго пера было стерто во имя модной формулы — сохраненія общины и само собой во вредъ общечеловѣческой правдѣ и государственному прогрессу.
Я вспоминаю исторически-знаменитый циркуляръ Министра Внутреннихъ Дѣлъ отъ 14 декабря 1893 года, коимъ указывалось, что для удовлетворенія просьбъ тѣхъ членовъ сельскаго общества, которые заявили о своемъ желаніи выдѣлить изъ общинной земли выкупленные ими въ ихъ полную собственность душевые надѣлы, должно состояться особое постановленіе сельскаго схода, дѣйствительное лишь при наличіи согласія двухъ третей всѣхъ домохозяевъ даннаго общества.
Ясное дѣло, что подобнымъ распоряженіемъ былъ нанесенъ тяжкій ударъ тѣмъ, сравнительно немногимъ лицамъ, наиболѣе крѣпкимъ и хозяйственнымъ, которыя имѣли квитанціи Государственнаго Казначейства на выкупы въ полную ихъ собственность своихъ земельных надѣловъ, и которые, довѣряя незыблемости законовъ, твердо уповали на возможность выдѣленія своихъ земель изъ общей надѣльной массы. Возможность эта предоставлялась самимъ закономъ, какъ неотъемлемое право для „выходцевъ”, при всякомъ общемъ (не частичномъ) передѣлѣ надѣльной земли, но подобныхъ „общихъ” передѣловъ ранѣе почти вовсе не происходило и земельно-хозяйственная жизнь шла по счету старыхъ „ревизскихъ” душъ. Лишь при мнѣ, какъ я выше отмѣтилъ, началось движеніе среди крестьянскихъ массъ въ пользу новыхъ „общихъ” передѣловъ на „наличныя” души, широко захватившее все наше Поволжье...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
