Въ первую очередь, вниманіе мое было обращено на дѣлопроизводство Волостного суда, компетенція котораго, согласно новому Положенію, была значительно противъ прежняго расширена, особенно въ сферѣ семейно-наслѣдственныхъ дѣлъ.
Съ первыхъ же шаговъ, я поставилъ себѣ задачей произвести наилучшій подборъ личнаго состава волостныхъ судей, главнымъ же образомъ, найти подходящихъ Предсѣдателей суда и завѣдующихъ судопризводствомъ. Съ этой цѣлью мнѣ пришлось говорить на волостныхъ сходахъ о томъ важномъ значеніи,которое, по новому закону, выпало на долю Волостныхъ Судовъ, и убѣждать не жалѣть необходимыхъ средствъ на содержаніе и наемъ достойныхъ лицъ для замѣщенія судейскихъ должностей.
Волости очень отзывчиво откликнулись на этотъ призывъ, благодаря чему дѣйствительно и удалось привлечь хорошихъ работниковъ.
Неоднократно затѣмъ собиралъ я Предсѣдателей и членовъ Волостныхъ судовъ съ ихъ дѣлопроизводителями на особые практическіе „курсы”, бесѣдовалъ съ ними на тему волостного судопроизводства, объяснялъ имъ основныя и отличительныя понятія уголовныхъ и гражданскихъ правонарушеній, одновременно знакомя ихъ съ практической стороной веденія того или другого процесса. Для памяти составленъ былъ мною небольшой, въ удобопонятной формѣ изложенный, конспектъ, какъ практическое руководство для Волостного судопроизводства. Не малое число разъ я присутствовалъ лично при разбирательствахъ въ Волостныхъ судахъ.
Дѣломъ этимъ я сильно увлекался, и труды мои, видимо, не пропали даромъ. На избраніе въ волостные судьи, особенно на должность Предсѣдателя, населеніе стало смотрѣть болѣе вдумчиво и заинтересованно, придавая этому дѣлу особо почетное и отвѣтственное значеніе. Что же касается до самаго существа волостного судопроизводства, то не могу не отмѣтить, что нѣкоторыя рѣшенія, въ особенности Myсорскаго Волостного суда, признавались въ свое время не только нашимъ Съѣздомъ, но и высшими кассаціонными инстанціями, образцовыми.
Для меня становилось совершенно ясно, что никто, какъ именно Судъ изъ мѣстныхъ добросовѣстныхъ жителей, не могъ лучше разбираться въ мелочныхъ, но сложныхъ подчасъ, взаимоотношеніяхъ крестьянскихъ семей, особенно въ области ихъ семейно-наслѣдственныхъ правъ, гдѣ законъ и обычай тѣсно между собой переплетались.
Вѣра моя въ жизненность и пользу Волостного суда, за время моей службы, изъ года въ годъ крѣпла и настолько укоренилась, что спустя много лѣтъ, когда мнѣ пришлось въ 1910 году участвовать въ качествѣ Члена Государственнаго Совѣта въ особой комиссіи по преобразованію мѣстнаго судопроизводства, я горячо выступалъ въ защиту сохраненія: для деревни Волостного Суда.
32
Слѣдующая область дѣлъ, наиболѣе меня заинтересовавшихъ въ смыслѣ необходимости возможно спѣшнаго ихъ упорядоченія, обнимала собою все крестьянское землепользованіе и безконечное количество связанныхъ съ нимъ спорныхъ взаимоотношеній.
Во 2-мъ земскомъ участкѣ форма землепользованія была однотипная — общинная; почти всѣ крестьяне числились бывшими удѣльными и владѣли, согласно Уставной Грамотѣ, на правахъ выкупа, полными надѣлами въ соотвѣтствіи съ количествомъ душъ, отмѣченныхъ въ документахъ еще со временъ ревизской сказки 1857 г. Исключеніе въ моемъ участкѣ представляло собой лишь селеніе Новый Буянъ, принадлежавшее ранѣе князю Ивану Петровичу Трубецкому, крестьяне котораго, послѣ освобожденія отъ крѣпостной зависимости, перешли, согласно ихъ желанію, на „дарственный” или т. н. „нищенскій” надѣлъ, избавившись такимъ образомъ отъ выкупныхъ платежей, но получивъ зато въ свою общинную собственность лишь по 1 десятинѣ на ревизскую душу.
Остановлюсь нѣсколько подробнѣе на положеніи Ново-Буяновскихъ крестьянъ въ отношеніи ихъ земельнаго пользованія. Отведена была имъ земля по Уставной Грамотѣ на бугристыхъ, прилегающихъ къ селу, мѣстахъ, оказавшаяся неплодородной и недостаточной по своему количеству. Въ противоположность остальнымъ селеніямъ моего участка, расположеннымъ въ большинствѣ случаевъ среди обширныхъ удѣльныхъ полевыхъ угодій, на льготныхъ сравнительно условіяхъ сдававшихся имъ въ аренду, Ново-Буяновскіе крестьяне съ трудомъ могли заарендовывать въ экономіи небольшія пахотныя пространства, и то находившіяся въ значительномъ отдаленіи отъ села.
Года за два до моего пріѣзда въ Буянъ, крестьяне этого села надумали взять въ аренду въ казенномъ вѣдомствѣ около 4.000 десятинъ въ предѣлахъ сосѣдняго Самарскаго уѣзда въ сорока верстахъ отъ Новаго Буяна. Называлась эта мѣстность „Алтай-Гора”. Образовавъ на этотъ предметъ особое товарищество, большинство Ново-Буяновскихъ семей работало на этомъ участкѣ, переселяясь туда на лѣтніе страдные мѣсяцы и устраиваясь на немъ во временныхъ жилищахъ.
Отмѣчу здѣсь тотъ вредъ имущественный и соціальногосударственный, который причиняла на мѣстахъ аграрная политика казеннаго вѣдомства того времени.
Не успѣлъ я появиться въ Буянѣ въ качествѣ земскаго начальника, какъ со всѣхъ сторонъ отъ мѣстныхъ крестьянъ посыпались ко мнѣ претензіи все объ одномъ и томъ же — защитить ихъ справедливые интересы отъ гибельныхъ распоряженій казеннаго вѣдомства.
Дѣло въ томъ, что „казна” риторично примѣняла къ заарендовавшему „Алтай-Гору” товариществу требованіе круговой отвѣтственности по взысканію съ него причитавшагося «Прочнаго платежа. Засталъ я такое положеніе вещей: за два года урожаи хлѣбовъ оставались на участкѣ нетронутыми подъ секвестромъ казны. Нѣкоторыя скирды съ пшеницей представляли собой внутри лишь сплошную гниль и мышеѣдину. Несмотря на это, вѣдомство продолжало оставаться рутинно-послѣдовательнымъ и неизмѣнно-глухимъ къ раздававшимся справедливымъ воплямъ объ отпускѣ хлѣба тѣмъ изъ арендаторовъ, которые аккуратно вносили въ общую кассу причитавшіяся съ нихъ арендныя деньги. Такихъ исправныхъ лицъ было подавляющее большинство, и тѣмъ не менѣе, казна руководствовалась принципомъ:„fiat justitia, pereat mundus!”
Вокругъ себя я видѣлъ лишь плачъ, ругань и злобное отчаяніе хозяйственныхъ крестьянъ, обездоленныхъ тупой и безжалостной политикой казны. Я самъ дѣлалъ все, что могъ, для защиты Ново-Буяновскихъ арендаторовъ; писалъ, лично обращался къ губернскимъ властямъ, но всюду встрѣчалъ глухой отпоръ...
Наконецъ, воспользовался первой же своей поѣздкой въ декабрѣ 1893 года въ Петербургъ и извѣстилъ, въ числѣ прочихъ, семью добрыхъ нашихъ знакомыхъ по Симбирску Долгово-Сабуровыхъ, переѣхавшихъ въ столицу, ввиду назначенія Николая Павловича, бывшаго Симбирскаго Губернатора, на постъ Товарища Министра Внутреннихъ Дѣлъ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
