Чтобы собрать необходимые суммы‚ кагалы вводили косвенный налог – так называемый коробочный сбор‚ которым облагались убой скота‚ резка птицы, продажа кашерного мяса. Коробочные сборы шли на содержание молитвенных домов и на пособия для неимущих, на училища и больницы, на ремонт дорог, постой солдат и прочие нужды. Денег на покрытие расходов постоянно не хватало‚ и нередко коробочный сбор взимали с продажи водки‚ соли‚ смолы‚ дегтя‚ дров‚ табака‚ муки и прочих товаров. Коробочный сбор брали порой с заработка ремесленника‚ извозчика, шинкаря и цирюльника‚ с доходов от сдачи в наем домов и амбаров‚ с приданого невесты‚ при венчании и расторжении браков‚ за вынос тела и погребение; брали даже с выигрыша игроков – «авантажа с бильярда».
Нищета еврейского населения была невообразимой. В Могилевской губернии одна треть евреев не имела никаких средств к существованию. В Витебской губернии‚ сообщал губернатор‚ всех евреев «можно считать совершенно неимущими». Белорусский генерал-губернатор докладывал‚ что они «большей частью бедные‚ едва снискивающие себе пропитание»‚ а министр финансов России заявил‚ что промыслы евреев «вообще совершенно недостаточны к прокормлению сего народа».
Недоимки евреев в Подольской губернии составили полтора миллиона рублей‚ да и в других местах дела обстояли не лучшим образом. При каждом кагале кормилось огромное количество нищих‚ которых не записывали в ревизские списки‚ чтобы не платить за них подати. Этих людей обнаруживали при очередных проверках‚ и лишь в 1818 году их насчитали около ста тридцати тысяч. Даже в богатых семьях сбережения редко держались несколько поколений: наследство дробилось между детьми‚ внуками и правнуками; недаром говорили тогда – «еврейское богатство с ветром приходит и с дымом уходит». И еще говорили: «На пути к заработку кони не двигаются и колеса не вертятся».
2
В 1821–1822 годах после засухи и неурожаев был голод в Белоруссии. «Брестские евреи умирали как мухи‚ – писал исследователь‚ – а крестьяне из Белоруссии забегали даже в Ярославскую губернию‚ ища насущного хлеба». Местное дворянство обвинило во всех бедах евреев-арендаторов и шинкарей и предложило выселить их из сельских местностей‚ потому что евреи‚ будто бы‚ «доводят крестьян до разорения». Новый царский указ повелел переселить их из деревень в города и местечки до 1 января 1825 года‚ и началось очередное выселение. Теперь уже не боялись‚ как это было перед войной‚ «ожесточить сей уже до крайности стесненный народ»‚ и за короткий срок выдворили из деревень десятки тысяч человек.
Их безжалостно изгоняли из тех мест‚ где они прожили не одно поколение‚ но идти было практически некуда; жители городов‚ разоренные войной‚ не могли существенно им помочь. «Евреи‚ – отмечал исследователь‚ – стекались зимою в города и местечки почти в рубищах‚ помещались по пятнадцати человек в одной комнате‚ задыхались от недостатка воздуха‚ иные жили на улице‚ на холоде‚ ютились в синагогах; между ними стали развиваться болезни и смертность». «Государь‚ – слезно молили евреи Велижа‚ – от тебя ожидаем разрешения судьбы нашей»‚ а очередной комитет‚ созванный для решения того же вопроса‚ получил негласное указание – изыскивать «меры к уменьшению евреев в государстве».
Чтобы разместить выселяемых из деревень в нищих городских общинах‚ нужны были большие средства. Но в Петербурге считали‚ что это должно произойти «без всякого участия со стороны казны»: раз еврейская религия требует‚ чтобы богатый помогал бедному единоверцу‚ пусть о выселяемых заботятся сами евреи. Правительство выделило лишь 50 000 рублей‚ а в это время – как сообщал виленский кагал – «более сорока тысяч… евреев принуждены были расположиться с малолетними детьми на дорогах‚ не зная‚ куда направиться‚ и в том печальном положении немалое их количество погибло от голода». В 1825 году евреи Шклова обратились к императору с такими словами: «Стеснения по городам и местечкам от переселения евреев из деревень, близкое к нашему истреблению, дает нам смелость, Всеавгустейший монарх, припасть к стопам твоим… Ныне мы находимся в совершенной бедности, так что в скором времени неизбежно подвергнемся всеобщему истреблению».
Эти мучения огромного количества людей не принесли‚ в конце концов‚ пользы – ни им‚ ни крестьянам‚ ради которых правительство пыталось «обезвредить» евреев. Через двенадцать лет после этого власти официально заявили‚ что изгнание из белорусских деревень «разорило евреев‚ и отнюдь не видно‚ чтобы улучшилось от того состояние поселян». А витебский губернатор писал более откровенно: «Я убедился совершенно‚ что вывод евреев из селений… привел города к упадку‚ а крестьянина же‚ отвлекая от местожительства через частые из селения отлучки‚ повлек к сугубому разврату и бродяжничеству».
Во время неурожаев и голода в Белоруссии положение евреев стало совсем отчаянным. «Несчастные‚ голодные люди‚ – сообщал о них еврейский писатель Менделе Мойхер-Сфорим‚ – исхудавшие и высохшие – кожа да кости‚ пена на губах‚ впавшие щеки и жутко вытаращенные стеклянные глаза… Они рыскали повсюду‚ как затравленные мыши‚ в поисках съедобного‚ ничем не гнушались: трава – это тоже добро!..» Среди этих несчастных распространились слухи‚ что где-то на юге‚ возле Херсона, ждет их «райская земля‚ плодородная и хорошая», сытая‚ спокойная жизнь. Появилась даже песня об этом: «Знаете ли вы Херсон‚ что на берегу моря? Кто хочет изведать хорошую жизнь‚ пусть возьмет палку‚ суму и семью и отправится туда…»
Спасаясь от голода и переселений в города‚ многие стали проситься в Новороссию‚ но снова возник вопрос‚ за чей счет будет проведено переселение. У кагалов не было денег‚ у правительства – тоже‚ а князь А. Голицын‚ друг и советник царя‚ заявил следующее: «Христиане не обязаны помогать евреям‚ а потому эту заботу должны нести сами евреи‚ по учению которых состоятельные люди из самых отдаленных стран делают складки для нужд своих единоверцев». С желавших переселиться брали подписку о том‚ «что они не будут требовать пособий от казны» в дороге и на месте поселения‚ но нужда всё равно гнала в путь; около 7000 человек отправились в Новороссию на свой страх и риск, лишь бы поскорее добраться до «райских земель».
К тому времени еврейские колонии в Новороссии существовали второе десятилетие. «От эпидемий‚ голода‚ климата и прочих невзгод» там умерло с начала поселения примерно 5000 колонистов. И тем не менее, «в каждой из еврейских колоний‚ – отмечал ревизор‚ – находится уже по нескольку трудолюбивых и довольно устроенных хозяев». Эти поселенцы расширяли посевы, получали неплохие урожаи‚ но большинство в колониях кормилось случайными работами или разбредалось по окрестным городам и пряталось от властей‚ чтобы не вернули насильно. В тех глухих степных местах спасались от властей беглые крепостные и солдаты. Их принимали радушно в еврейских колониях‚ а они помогали пахать‚ сеять и жать; подолгу скрываясь в колониях‚ некоторые из бродяг забывали про свою религию и перенимали порой еврейские обычаи.
Трудности испытывали не только еврейские колонисты‚ но и их соседи – немцы‚ болгары и сербы. Немцы просили у правительства помощи‚ болгары уходили из поселений‚ разоренные неурожаями и эпидемиями тех лет‚ а сербы-колонисты в отчаянии посылали властям угрожающие письма со многими грамматическими ошибками: «Мы будем сами семейства невинно порезать‚ а потом и сами себя убить‚ ибо семейства наши и так будут от голода помирать». Если до такого состояния дошли потомственные земледельцы‚ земледельцы от рождения‚ чего было ожидать от евреев-лавочников или ремесленников‚ которые впервые встали за плуг?
К концу 1822 года в Новороссию докатилась новая волна поселенцев, а многие зазимовали в пути. В еврейских колониях не было лишнего жилья‚ и – как отмечал ревизор – «от чрезмерной тесноты‚ нечистоты в жилищах и крайней неопрятности тел вновь прибывших‚ от изнурения в пути‚ от недостатка пищи‚ одежды и перемены климата» умерло около 200 человек. Всё кончилось тем‚ что правительство вновь приостановило еврейское переселение в Новороссию, и путь на юг оказался закрытым.
В последний период своего правления Александр I подпал под влияние религиозно-мистических идей и решил приобщить евреев России к христианству. В 1817 году было создано под покровительством царя Общество израильских христиан – для «доставления» принявшим христианство евреям «спокойного и безопасного пребывания в недрах Российской империи». Его устав определял среди прочего: «Членам Общества израильских христиан даруются права гражданства не только там, где поселенцы будут, но и во всем Государстве… Строптивых же, непокорных, развратных, служащих другим в соблазн, долженствует выключать из Общества».
