здания. Массовое скопление людей душило, разноязычные голоса сходили на крик. Даниэль взглядом искал членов своего экипажа, пока не понял, что они сбежали от шума к автобусу.
– Оливия! – раздался сквозь этот шум женский голос. – Оливия!
– Мама! – Девушка побежала ей навстречу. Крепко обняв, Оливия прошептала: – Мамочка.
Женщина слегка отстранилась, пытаясь налюбоваться. Коснувшись волос дочери, она провела по ее щеке:
– Как ты изменилась, Оливия. Ты стала взрослой, я с трудом узнала тебя в форме.
Улыбка девушки стала шире, она с такой любовью смотрела в голубые глаза матери, забыв, что оставила позади Даниэля и Марка. Но взгляд Джины Паркер сам нашел их, она пристально всматривалась в их удивленные лица.
Даниэль улыбнулся, видя долгожданную встречу двух близких людей. Мать Оливии совсем не такая, какую он себе представлял. Противоположность своей дочери: невысокого роста полноватая блондинка с кучерявыми волосами, которые кольцами обрамляли миловидное лицо, улыбка была открытой, с ней появлялись ямочки на щеках и мелкие морщинки в уголках голубых глаз. Кроме цвета глаз он не нашел ни одного сходства с высокой стройной брюнеткой. Значит, вот в кого небесный цвет получила английская девушка. И он очень понадеялся, что характер Оливия получила не от матери.
– Мама, познакомься с пилотами моего экипажа. – Она взяла мать за руку и повела ее к мужчинам: – Второй пилот Марк Стоун. Марк, это моя мама Джина Паркер.
Джина, улыбаясь, кивнула ему, и тут же перевела взгляд на высокого темноволосого капитана, стоящего рядом со вторым пилотом. Его фуражка и четыре желтых шеврона на рукавах черного пиджака болью отозвались в ее душе. Он был горд и красив. Прилетев в Хитроу, своей грацией он затмил всех пилотов.
– Капитан Даниэль Фернандес Торрес, – произнесла Оливия, и, к ее удивлению, Джина, все еще улыбаясь, протянула ему руку.
– Значит, вот тот мужчина, который смог заставить мою девочку молчать.
Теперь улыбка коснулась и губ Даниэля, и он пожал руку женщины со словами:
– Вы недооцениваете свою дочь, миссис Паркер.
– Просто Джина, – засмеялась она. – Вы мне нравитесь, капитан.
– Просто Даниэль. Взаимно.
Пока они обменивались комплиментами и улыбками, Оливия хмурила брови. Ей совсем не понравилось то, что она сейчас увидела и услышала. Но следующие слова матери заставили ее и вовсе широко открыть глаза.
– Мы с Оливией рады пригласить вас обоих в наш дом. К сожалению, мы не можем принять весь экипаж, двадцать шесть человек физически не влезут в него, но для двух пилотов места найдутся.
Даниэль тут же посмотрел на Оливию, которую явно шокировали слова Джины. Он бы с радостью отказался, но, видя ее недовольство, решил принять предложение.
– С удовольствием примем ваше предложение, Джина, – улыбнулся он женщине, ощущая на себе сверлящий взгляд Оливии. Пусть бесится. От этого он получал максимум удовольствия. – Марк, позвони Джуану или Келси, пусть едут в гостиницу без нас. Встретимся завтра в двенадцать дня в аэропорту на брифинге.
Даниэль не мог позвонить по причине утопления телефона в бассейне. Вспомнив об этом, Оливия опустила глаза в пол, пытаясь не пересечься с ним взглядом. Судя по всему, он будет напоминать ей об этом всю последующую вечность.
Глава 24
Дом, где жила Джина Паркер и где росла маленькая Оливия, был небольшим, но уютным: цветы на подоконниках, шторы на окнах в стиле прованс, старая мебель из натурального дерева, повсюду шкафы с книгами и запах выпечки. Дом таил в себе мир и покой. Даниэлю сразу понравилось, здесь царила жизнь, повсюду чувствовалась рука женщины – ленточки на шторах, бантики. Именно этого не хватало в его доме, и именно поэтому он хотел его продать.
– Очень уютно, – произнес Марк, – никогда не был в гостях у англичан.
Джина ласково улыбнулась. Даниэлю она понравилась, очень милая женщина. Странным был тот факт, что Оливия – ее дочь.
– Я как чувствовала, что сегодня будут гости, и испекла яблочный пирог.
От этих слов Оливии сделалось дурно. Ее мать только что сказала, что она – гость. Родная страна встретила ее с оружием, а мать с пирогом «для гостей».
– Я не гость, – обиженно произнесла она и взглянула на Даниэля, но тот лишь усмехнулся. Мерзавец. Потому что оказался прав. Теперь ее дом… она не знала, где ее дом.
– Не знаю, Оливия, – Джина обняла дочку, гладя по волосам. – Теперь ты гость в собственном доме. Чувствую я, ты никогда уже сюда не вернешься.
Оливия поспорила бы, но опять вспомнила слова Даниэля. Ведь он так и не вернулся домой.
– Почему не вернется? – удивился Марк. – Существует отпуск, в конце концов она выйдет замуж, и ей захочется жить на земле. Отличный способ вернуться.
Джина засмеялась, но Оливии эта идея смешной не показалась, она посмотрела на Даниэля, заметив, как пристально он наблюдает за ней.
– Если муж будет летать, она вряд ли вернется, – перестала смеяться Джина и вновь погладила дочь по волосам, вынимая из прически шпильки. Волосы тут же каскадом упали на плечи девушки.
– А меня кто-нибудь спросил? – возмутилась Оливия. – Давайте закроем эту тему и больше никогда к ней не вернемся. Моя карьера только начала стремиться вверх, и я не собираюсь связывать себя семейными узами по крайней мере лет десять.
– Какой ужас, – произнес Даниэль, снимая пиджак и вешая его на стул. Сейчас он бы съязвил по этому поводу, но при матери не мог. Джина упала бы в обморок от его слов. Капитан лишь сел на место, кладя руки на стол и продолжая сверлить Оливию взглядом. Это не ускользнуло от внимания девушки. Она даже знала, о чем он с трудом молчит, и улыбнулась. Впервые Даниэль не может сказать то, что хочет.
– Оливия, займись гостями, а я принесу чай и пирог.
– Я помогу тебе, – девушка вскочила со своего места, но мать движением руки усадила ее обратно, и она вновь оказалась напротив Даниэля, глаза которого сейчас были чернее самого крепкого кофе.
– Я сама все сделаю, ты устала.
Марк, сложив руки за спину, ходил по комнате, читая названия
