— Мариш, может быть, лучше назад сядешь? Сережку подержишь? — предложил отец.
— Не хочу, — ответила дочь. — Сам туда садись и сам держи. Уже и имя дал?
— А как же, и имя и свидетельство выписали, — кивнул отец. — Нельзя человеку без документов!
— Меня даже не спросил, может, я другое имя хотела ему дать?
— Хотела бы — назвала бы, — возразил отец. — Ты к нему лишний раз подойти не хочешь, видеть его не желаешь, так что уж извини, сам назвал и все оформил.
Первое время, пока не перегорело молоко, Марина сидела дома, потом постепенно стала выбираться, пока избегая мест, где могла бы встретиться с прежними знакомыми. Хотелось сначала привести в порядок фигуру, а потом уж возвращаться в свет. Хоть везде за ней тенью таскался один из папенькиных дуболомов, запрет на поездки не следовал, поэтому женщина воспряла духом. Отец крутился по работе, а дома все свободное время зависал в детской. И что там можно делать, удивлялась Марина, когда чудовище, то спит, то ест и больше ни на что не годно? Ладно, пусть крепче привязывается, ей это только на руку.
Дуболом Григорий в ее дела не вмешивался, просто неизменно находился рядом и Марина, волей-неволей обращала на него внимание. Здоровый, молчаливый, эх, с таким бы на ночку-другую… Но только с защитой, больше она в эти игры не играет!
Прошло два месяца, организм восстановился, что подтвердил гинеколог, подбирая ей средства контрацепции, можно было возвращаться в «большой секс».
Первым делом Марина сделала то, что давно хотелось — затащила в свою комнату дуболома Гришу и тот, к ее радости, не подкачал. Правда, особой нежности не было, но, как оказалось, Марине больше нравилось, когда ее подчиняли, жаль, она раньше до такого не додумалась. Сутки сплошного секса, дуболом, казалось, был всегда готов, давно она так не наслаждалась!
Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вошел отец, Марина пискнула и спрятала лицо за мощным телом Гриши, который двигаться перестал, но никаких попыток прикрыться или хотя бы слезть с дочери шефа даже не предпринял.
— Ну, ну и что тут у нас? — поинтересовался отец. — Познакомишь с зятем, дочка?
— С к-каким зятем? — из-за плеча дуболома спросила Марина.
— С которым ты гимнастикой занимаешься, — ответил отец. — Как тебя, напомни?
— Григорий Сомов.
— Ага, он самый. Ну, вы или разлепитесь уже или заканчивайте быстрее и выходите в гостиную, — проговорил Анатолий. — Я там подожду.
Марина лихорадочно одевалась, Григорий не спешил, но наконец, оба были готовы, и вышли в гостиную, где ждал Земов.
— Ну, что ж, поговорим? — начал отец. — Я так понимаю, Марина, Григорий тебе нравится?
— Причем тут это? — насторожилась дочь.
— Как причем? Спите вместе, значит, муж и жена, так у людей заведено. Праздновать будем или обойдемся чаепитием?
— Э, папа, ты ничего не перепутал? Я свое согласие не давала и не дам! Придумал тоже, замуж за этого, — Марина презрительно посмотрела на любовника.
— Раньше надо было думать, прежде его в койку тащить, — невозмутимо изрек Анатолий. — Я долго терпел, ждал, когда ты утихомиришься, но, видно, не дождаться мне. Поэтому ты уже замужем за Григорием, жить будете в гостевом доме, я его вам дарю. Думаю, у него лучше получится научить тебя уму-разуму.
— Папа! Ты не можешь!!! Как это Уже замужем»? Я никогда не подпишу и не соглашусь! И внука, ты его не получишь, заберу, отберу, — бесновалась Марина.
— На каком основании ты отберешь Сережу? — удивленно спросил Земов.
— Как это, — на каком? Я его мать!
— Надо же, вспомнила. Да поздно. Ты же отказалась от сына еще в роддоме, так что не имеешь на него теперь никаких прав.
— Что? Ты… Я ничего не подписывала!
— Подписывала. Ну, вспомнила? — спокойно спросил Анатолий.
— Ты, ты! Обманул, силком заставил! Я в суд! — Марина взвилась с места, но Григорий тут же обхватил ее ручищами и без напряжения вернул на место. — Отпусти, ты, обезьяна!
Мужчина вздохнул, и слегка встряхнул женщину, так, что у нее клацнули зубы. Марина айкнула и притихла, с ужасом глядя то на Григория, то на отца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не советую оскорблять мужа, — покачал головой Анатолий. — Муж не отец, терпеть не станет.
— Ты! Вы! Любой суд!
— А деньги на суд у тебя есть? — вкрадчиво поинтересовался Земов. — Правильно, деньги у меня и вон, у Григория. Так что, лучше не дергайся. Деньгами не обижу, со всем помогу, но тебе придется все блага теперь получать непосредственно от мужа. Учись договариваться и быть хорошей женой.
— Я не дам своего согласия на свадьбу! И отсужу у тебя своего сына.
— Эх, Марина, — покачал головой отец и кинул на стол две бумаги — по виду, ксерокопии. — Ничему-то тебя жизнь не научила.
— Что это? — Марина с опаской смотрела на листы.
— Посмотри, — предложил отец.
Женщина подтянула ксерокопии и прочитала, вскрикнула, попыталась вскочить, но Григорий ее опять усадил назад.
— Это фальшивка! Этого не может быть!
— К твоему сожалению, это не фальшивки, все оформлено официально. И, предваряя твой следующий вопрос, твои подписи подлинные, твоей же рукой поставлены, это любая экспертиза подтвердит.
— Но… как? — Марина глотала слезы.
— В клинике в день выписки бумаги подписывала, — напомнил Земов. — Прости, я пытался по-другому, но ты не оставила мне выбора. Сомов, забирай жену, ребята помогут переехать.
Григорий кивнул, сгреб рыдающую Марину в охапку и вынес ее из комнаты.
Земов устало провел по лицу рукой — вот и все.
Подтянул копии, бросил взгляд: одна — свидетельство о рождении Земова Сергея Анатольевича, отец — Земов Анатолий Сергеевич, в графе мать — прочерк. Вторая — свидетельство о браке между Сомовым Григорием Андреевичем и Земовой Мариной Анатольевной, датированное прошлым месяцем.
Да, все прошло, как планировалось. Гриша справится с Маринкой или он ничего не понимает в людях. Он давно заметил, что мужчина неравнодушен к его дочери. Не испорченный городом, деревенский, он сумеет держать своенравную жену в руках и узде, а Маринке такого как раз и надо, чтобы воли много не давал и в постели мог соответствовать. Да, о тусовках и привычном образе жизни ей придется забыть, но это и к лучшему, пора становиться взрослой. Марина подписывала, не глядя, и не заметила, что в процессе не только отказалась от ребенка, но и вышла замуж.
Удачно вышло и с Сережей. Анатолий понял, что дочь собирается в будущем шантажировать ребенком, этого допустить было нельзя. На основании отказа от новорожденного, подписанного Мариной, в этот же день Анатолий оформил усыновление. Когда есть деньги — сроки не проблема. Он еще вполне крепок и здоров и, даст б-г, успеет вырастить Сергея, сделает из него хорошего человека и теперь точно не повторит прежних ошибок, которые искалечили душу его дочери.
Жизнь налаживалась.
Восемь лет спустя
— Сережа, куда хочешь поехать? — поинтересовался Земов у сына. — Надо же отметить окончание первого учебного года!
— Не знаю, пап, как ты скажешь, — пожал плечами мальчик.
— Тогда — Диснейленд! Просто позор, что мы до сих пор в него ни разу не выбрались, а теперь и повод есть, да?
— Ага, — счастливо заулыбался Сережа. — Только я хочу на обычном самолете, можно?
— Можно, почему нет? — согласился Анатолий. — А почему не частным?
— А так интереснее! Все уже так летали, а я нет и мне в классе и поговорить не о чем.
— Да, это веская причина, — кивнул Земов. — Тогда я сейчас забронирую нам билеты. Как думаешь, четыре дня на разгром Диснейленда тебе хватит или рассчитывать на неделю?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Думаю, хватит, — ответил мальчик. — А мы одни полетим или возьмем с собой Арсения и его родителей?
— А ты бы как хотел?
— Давай, возьмем? С Сеней веселее, а его одного папа и мама все равно не отпустят. Но они сами никого кроме друг друга не видят и нам мешать не будут, а мы с тобой и Сенькой классно повеселимся!
— Тогда берем всех! — весело ответил Анатолий. — Ну, беги к себе, вон, Виктор Денисович под дверью мается, ждет, когда ты выйдешь.
