Масто сказал: «Я знаю историю».
Я сказал: «Ты не можешь знать ее».
Он выглядел удивленным и сказал: «Это нечто. Я могу, если хочешь, повторить ее».
Я сказал: «Ты можешь повторить ее, но это не означает, что ты знаешь ее. Разве повторять значит знать? Разве попугай, повторяющий сутры Будды, становится буддой или, хотя бы, бодхисатвой?»
Он выглядел задумчивым. Я подождал, но потом сказал: «Перед тем, как ты начнешь думать, послушай историю. То, что знаешь ты, не может быть тем же самым, что знаю я, потому что мы это не одно и то же. Бог создал мир. Естественно, возникает вопрос, и Веды именно его и задают: Почему он создал мир? Веды, в этом смысле, просто великолепны. Они говорят: «Возможно, даже он сам не знает, почему», - и под «ним» они имеют В виду Бога».
И я могу увидеть красоту этого. Возможно, это все получилось из-за невинности, не из-за знания. Возможно, он не создавал, возможно, он просто играл, как ребенок строит дом на песке. Разве дети знают, для кого строятся дома? Они знают муравья, который заползет туда ночью и согреется?
В хинди муравей всегда «она», я не знаю, почему. О них никогда не думают в мужском роде. На самом деле только один муравей, королева — это женщина, все остальные муравьи - мужчины. Это странно или, возможно, не так странно, но чтобы скрыть правду, муравья называют «она». Возможно, потому что муравей так мал, и назвать его «он» было бы против мужского эго. Слона называют «он». Льва называют «он». Если хотят указать на то, что это слониха, они добавляют «она» перед словом слон, или львица — тогда добавляют «она» перед словом лев, но в других случаях слово употребляется в мужском роде. Но бедный муравей… и, к сожалению, я выбрал его для этой истории.
Он или она, кем бы ни был муравей, философствует — возможно, муравей не может быть «она»; иначе, откуда бы взялась философия? Я никогда не встречал женщину, которая бы философствовала. Я знал много женщин, которые были профессорами философии, но, странно, даже эти профессора говорили только об одежде и картинах. Если какая-то женщина находится в комнате, они ее хвалят, если она отсутствует они осуждают ее. Философия была последним, о чем они думали. Для меня было странно, как они смогли стать профессорами, хотя вы могли подумать, что так и надо. Нет, они могут преподавать, потому что для этого не надо думать; на самом деле, это самое основное требование. Если вы думаете, вы не можете учить.
Один из моих профессоров был страннейшим человеком, какого я когда-либо встречал в университетском мире. На протяжении нескольких лет ни один студент не приходил в его класс, причина была в том, что он всегда начинал свои лекции вовремя, но никто никогда не знал, когда он их закончит.
В самом начале он говорил: «Пожалуйста, не ждите окончания, потому что ничто в мире не заканчивается. Если вы хотите уйти, вы можете это сделать, потому что в мире многие уходят, а мир все равно продолжается, Просто не тревожьте меня. Не спрашивайте меня: «Я могу уйти, сэр?» Никто так не спрашивает, даже когда умирает, поэтому почему вы должны спрашивать об этом бедного профессора философии? Дорогой, могу я спросить, почему ты пришел? Вы можете уйти, когда бы вы этого ни захотели, а я буду говорить до тех пор, пока у меня будут появляться слова».
Когда я приехал в университет, все сказали мне: «Избегай этого человека, доктора Дасгупту. Он просто сумасшедший».
Я сказал: «Это означает, что я прежде всего должен встретиться с ним, Я пришел в поисках действительно сумасшедшего человека. Он, правда, сумасшедший?»
Мне сказали: «Действительно сумасшедший. Он абсолютно сумасшедший, и мы не шутим»,
Я сказал: «Для меня огромное удовольствие узнать, что вы не шутите. Я могу сделать это для себя. Когда бы мне это ни понадобилось, я просто рассказываю самому себе прекрасные шутки и смеюсь, говоря: «Прекрасно! Никогда такого раньше не слышал».
Они сказали: «Этот парень, кажется, сам сумасшедший».
Я сказал: «Совершенно верно. Теперь скажите мне, где живет доктор Дасгупта».
Я пригнел к его дому и постучался в дверь. Там не было даже слуги. Он жил как бог: ни жены, ни слуги, ни детей, просто один. Он сказал мне: «Вы, должно быть, постучались не в ту дверь. Вы знаете, что я доктор Дасгупта?»
Я сказал: «Я знаю. Вы знаете, кто я?»
Он был старым человеком, просто посмотрел на меня сквозь свои толстые очки, а потом сказал: «Откуда я могу вас знать?»
Я сказал: «Я пришел это выяснить».
Он сказал: «Вы имеете в виду, что сами этого не знаете?»
Я сказал: «Нет».
Он сказал: «Боже мой! Два сумасшедших в одном доме! А вы намного ненормальнее меня. Входите, сэр и садитесь».
Он вел себя действительно уважительно. Не шутя, он сказал: «В этом университете никто не приходил на мои занятия на протяжении трех лет. На самом деле, я сам перестал туда ходить. Какой в этом смысл? Я провожу свои лекции в этой комнате, как раз, где вы сидите».
Я сказал: «Это действительно прекрасно, но для кого?»
Он сказал: «В атом-то и дело. Иногда я тоже спрашиваю: «Для кого?».
Я сказал: «Я приду к вам в класс, и вам все равно не надо будет приходить в аудиторию. Это почти на расстоянии одной мили от вашего дома. Я могу приходить сюда».
Он сказал: «Нет, нет, я буду приходить - это часть моего долга. Только одно, простите меня, хотя я могу начать свою лекцию вовремя — если она в одиннадцать часов, то я начну ее в одиннадцать - я не могу гарантировать, что я смогу окончить ее, когда через сорок минут прозвонит звонок».
Я сказал: «Я могу это понять. Как может бедный человек, который звонит в звонок, понять, что вы делаете? И не только вы, что делают все профессора всего университета? Если они прекращают, то глупцы. Звонок не знает, человек, который в него звонит, не знает - так почему же вы должны останавливаться? Если вы решите, что не будете останавливаться, тогда я тоже решу, если вы остановитесь, то я ударю так сильно, что вы можете не выжить».
Он сказал: «Что? Вы ударите меня?» Он был бенгальцем.
Я сказал: «Я просто говорю метафорически. Я тихонько прикоснусь к вашей голове, только чтобы напомнить вам, что вам не нужно беспокоиться о звонке».
Он сказал: «Тогда все хорошо. Вам не надо возвращаться в общежитие, вы можете жить в моем доме. Он очень большой, а я одинок».
В тот день я подумал о Масто. Он бы получил удовольствие от такого дома и такого человека с созерцательными глазами. В тот день я тоже вспомнил эту историю. Я снова расскажу ее, чтобы вы поняли:
Бог создал мир. Он закончил это дело за шесть дней. Последнее, что он создал, была женщина. Естественно, возникает вопрос: Почему? Почему он создал женщину последней? Конечно, феминистки скажут: «Потому что женщина — самое совершенное творение Бога». Очевидно, он создал ее после того, как приобрел опыт в создании мужчины. Мужчина — немного старая модель, естественно, Бог усовершенствовал его и сделал лучше.
Но у мужчин-шовинистов другой ответ. Они говорят, что Бог создал человека — как последнее свое создание, но потом человек начал задавать вопросы типа «Почему ты создал мир?» и «Почему ты создал меня?». И Бог так озадачился, что создал женщину, чтобы озадачивать мужчину. С тех пор Бог ничего не слышал от мужчины.
Человек приходит домой, хвост между ног, идет, чтобы купить бананы, и постепенно становится бананом: мистер Банана, Доктор Философии, Магистр Гуманитарных Паук, Доктор Литературы, и так далее. Но, по сути, мистер Банана полностью испорчен. Пожалуйста, не ешьте его. Даже не смотрите внутрь, иначе вы раскаетесь и немедленно начнете говорить: «Остановите колесо!» — колесо рождений и смерти - потому что кто хочет быть бананом? Но бананы могут быть хорошо одеты, в красивые одежды, возможно, сделанные в Париже. Мистер Банана может делать все что угодно. Он надевает прекрасный галстук, так, что не может даже дышать… такие тесные ботинки, что если вы увидите ноги мистера Бананы, то никогда не посмотрите на его лицо.
Я никогда не любил ботинки, но все настаивали, чтобы я носил их. Я сказал: «Что бы ни случилось, я не собираюсь носить ботинки».
То, что я ношу, в Индии называется чаппалы. Это не настоящие ботинки, даже не сандалии, они, по крайней мере, закрыты. И я выбрал оптимальные чаппалы — вы не сможете сделать их более открытыми. Арпи-та, делающая мне сандалии, знает, что невозможно сделать их более совершенными. Еще немного, и моя нога будет голой. Они и так сделаны по минимуму: только полоска, как-то удерживающая мою ногу в сандалии. Вы не сможете больше ничего убрать.
Почему я ненавижу ботинки? По простой причине, что они превращают вас в бананы. Конечно, мистер Банана, доктор Банана, профессор Банана, всевозможные бананы; леди Бананы, джентльмены Бананы… вы можете найти все разновидности, но они всегда начинаются с ботинок.
Вы когда-нибудь видели дам викторианского периода с их высокими каблуками? — такими высокими, что любой человек на ходулях упал бы, если бы попытался ходить на них. Почему их выбрали? Они были выбраны очень религиозным обществом, по очень нерелигиозной причине — порнографической потому что, когда высокие каблуки, ягодицы выступают.
