я возвращаюсь. Роберт передумал насчет кофе? — говорю я, пока мы с Лили идем по тротуару.
— Привет, Эйвери. Не уверен, что ты проверяла свою электронную почту, но тебе не нужно возвращаться в офис до конца дня.
— Что? Plastech в порядке? ОRO в порядке?
В моем голосе слышна тревога.
Лука сказал бы мне, если бы ORO закрывался, не так ли? Я замираю, ожидая ответа Мэтью. Взволнованное выражение лица Лили отражает мое.
— Да, все в порядке. ммм. Я имею в виду… — Он делает паузу. — Эйвери, мне жаль, что я говорю тебе это, но Джоанна умерла в эти выходные.
Застежка часов цепляет меня за кожу, когда я опускаю телефон от уха. Мои мысли пытаются собрать воедино новости, в то время как бездна врывается в меня, погружаясь в мои кости.
Лили вытаскивает телефон из моей руки и берет трубку на себя с Мэтью. Громкий звенящий визг в моих ушах.
— Похороны в пятницу. Они разослали всем подробности по электронной почте, — говорит она, вешая трубку и пряча мой телефон в сумку, прежде чем обнять меня.
Слезы, которые я ожидаю, не приходят.
Джоанна Бенбарт, генеральный директор Oceanic Research Organization. Легендарный экоактивист. Кумир моего папы. Человек, работа всей жизни которого сформировала мой сегодняшний путь.
Ушла.
Джоанна второй человек, которого я потеряла. Тем не менее, то, что я чувствую сейчас, даже не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала, когда умер мой отец. Наоборот, это тупая боль, проникающая в зияющую дыру, где боль его утраты все еще живет во мне.
Я хочу проникнуть в пустую печаль внутри меня. Схвати девушку, застрявшую среди обломков, и притяни ее в бесконечные объятия, как Лили сейчас делает со мной.
Вместо этого я вырываюсь из ее теплой хватки и стою посреди полосатого пешеходного перехода, чувствуя ноющий зуд в верхней части живота.
Лили изучает мое лицо. Я чувствую, как ее глаза прослеживают каждую морщинку, с тревогой пытаясь прочесть выражение моего лица. Нам сигналит машина, и она показывает ему средний палец, прежде чем обнять меня одной рукой и повести обратно к бордюру. Она была здесь со мной однажды, единственный свидетель того, как я справляюсь со смертью.
Когда мой отец умер, я склеила его части, которые цеплялись за меня, чтобы они никогда не оторвались от меня. Я превратила воспоминания о нем в силу, которая двигала меня по жизни.
Прямо сейчас мои мысли переполнены смутными чувствами к Джоанне. Она не только повлияла на мою жизнь, но и повлияла на поколение людей, которые будут продолжать вносить изменения от ее имени.
Я хочу, чтобы память о ней не была испорчена нашими немногими встречами. Особенно теперь, когда я понимаю, что ее гнев, вероятно, был вызван нестабильностью ORO. Если бы я была на ее месте в тот день, когда я вошла в ее офис, я бы также потворствовала своей вспыльчивости, если бы то, что я любила, разваливалось.
Но Джоанна вдохновила меня, она заставила меня хотеть стать лучше, и такой я надеюсь запомнить ее. Ее смерть — тупая боль в моей груди, как соль на никогда не заживающей ране. Рана, которую, как я знала, я могу спланировать, обойти и вырваться из нее, чтобы она не сломила меня.
— Мне так жаль, Эйвери.
Лили заключает меня в еще одно объятие.
— Думаешь, он знает?
Наконец мне удается сказать.
— Лука?
Я киваю. Лука знает о влиянии Джоанны на мою жизнь.
Если Джо умерла на выходных, знал ли он все это время? Он не доверял мне достаточно, чтобы сказать мне? Зачем ему скрывать это от меня?
— Это ничего не изменит, — вырывает меня из раздумий Лили. Она знает, что я уже ищу выход из обязательства, которое хочу дать ему.
Большая часть меня хочет погрузиться в знакомое и безопасное одиночество.
Но Лука стал значить слишком много и слишком быстро. Жизнь может быть похожа на дурной сон. Я просто думала, что Лука будет здесь, чтобы помочь мне вытащить меня из кошмара.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ЛУКА
Свежий ветер хлещет меня в лицо, пока я жду процессию. Стулья на небольшом зеленом холме с видом на Атлантику забиты активистами, коллегами, деловыми партнерами и донорами. Некоторые гости вытирают слезы с опухших глаз. Другие стекаются в свои вороньи одежды, тихонько крича под облачным небом.
Прилив качается о скалы, заглушая полные слухов шепотки, проносящиеся сквозь толпу.
Кто заменит Джоанну?
Растворится ли ОRО?
Что произойдет со взносами, которые люди уже отправили в этом году?
Правление уже проводит собеседование с генеральным директором?
Кислота колет мне горло.
Поместье Бенбартов несколько дней отказывалось сообщать об остановке сердца Джоанны, давая мне время все исправить.
В воскресенье вечером я доехал до окраины Лонг-Айленда поздно вечером. Правление немедленно приступило к последовательным заседаниям, посвященным кризисному управлению будущим Организации океанических исследований. Им не потребовалось много времени, чтобы найти финансовые пробелы, которые Джоанна покрывала, даже с деньгами, которые Эйвери и я принесли.
Я использовал свое растущее влияние в ORO и работу по сбору средств, которую я вел с Эйвери, чтобы начать исправлять финансовые ошибки Джоанны, чтобы использовать положение генерального директора. Это заняло некоторое время, но я убедил правление не распускать организацию.
Участники почти не возражали, когда поняли, сколько капитала может принести разработанная нами новая стратегия.
Я также продвигал одобрение слияния Plastech и ORO при условии, что Уилла выделит нам пятимиллионный грант Эллингтона. Таким образом, вся прибыль, которую может принести проект Ocean Tidy, может быть использована для помощи ORO и поддержки расширения проектов Plastech для небольших сообществ.
Тем не менее, переваривание похорон Джоанны без Эйвери было худшей частью последних нескольких дней. Мне нужно, чтобы она была рядом со мной, стояла рядом со мной, когда я смотрю на бесконечное пространство впереди.
Я вытягиваю шею, ища в толпе ее знакомое лицо, но не вижу ее в толпе людей. Все в ORO были приглашены на похороны, и я надеюсь, что она встретит меня здесь сегодня, чтобы я мог извиниться.
Я должен был позвонить ей, как только узнал новость, и взять ее с собой в поездку сюда.
Я не звонил ей, потому что не мог ей солгать, хотя и уверен, что Эйвери никогда не предаст моего доверия. У меня просто не хватило духу объяснить, почему мне понадобилось пространство, чтобы обработать эмоциональный и операционный кошмар последних нескольких дней.
Тем не менее, я мог бы найти
