— А я только вчера вам письмо отправил.
Они несколько минут беседовали о разных пустяках, а когда жена Гущина оставила их наедине, начали свой главный разговор.
— Так что вас, Николай Васильевич, больше всего интересует? — спросил Гущин.
— Как я уже писал в письме — обстоятельства последнего боя Мишутина.
Гущин какое-то время молчал, собираясь с мыслями, затем положил в пепельницу потухшую папиросу и, откинувшись на спинку плетеного кресла, начал рассказывать.
И вот что Дружинин узнал из его рассказа.
...Отправив разведчиков Дорохина и Ремнева через линию фронта для связи с войсками Красной Армии, Мишутин с нетерпением ждал их возвращения.
Наконец один из разведчиков, Ремнев, возвратился. Он доложил, что удалось установить связь с командованием Западного фронта, которое обещало мощную артиллерийскую поддержку в день решающего боя дивизии.
И вот этот день настал. Накануне всю ночь не переставая лил дождь. И всю ночь под дождем шли войска. Ведомые надежными проводниками из местных жителей, они двигались двумя длинными колоннами через лес к фронту, к переднему краю немцев.
К рассвету движение войск в лесу прекратилось.
Генерал Мишутин в мокром окопе на КП, который спешно оборудовали саперы, взглянул на часы, дал радисту команду:
«Восемьсот!» — Это означало: «Дивизия вышла на исходный рубеж — начинайте артподготовку».
Прошла минута. Вторая. Третья. Пятая. Но артиллерия на той стороне молчала.
— В чем дело?! — Мишутин строго глянул на молоденького радиста, прибывшего вместе с Ремневым из штаба фронта: не напутал ли чего юнец?
Но не успел тот ответить, как в лесу, впереди, что-то обрушилось, загудело, тяжело и гулко замолотило.
Артиллерийская подготовка продолжалась пятнадцать минут. Все это время земля в лесу дрожала, от страшного гула упруго сотрясался воздух.
И вдруг сразу все смолкло. На мгновение стало необычно тихо. Было слышно, как дождевые капли стучат по деревянной коробке телефона в окопе у связистов. И в ту же минуту, приглушенное сырой толщей лесного массива, послышалось раскатистое красноармейское «ура».
— Вот оно, началось... — чуть слышно сказал Мишутин, вытирая платком выступивший на лбу пот.
Бой длился больше трех часов. Особенно упорно немцы сопротивлялись в хуторе, на безымянной высоте, через которую вел спасительный путь на восток.
Наконец комиссар Баградзе, возглавлявший решающую атаку, доложил по телефону:
— Немцы из хутора выбиты!
Мишутин опустился на глинистый бруствер рядом с телефонным аппаратом, хрипло сказал в трубку:
— Спасибо, Шота! — И минуту спустя, справившись с волнением, приказал Гущину: — Начальник штаба, сменить КП!
— Саперы и связисты уже посланы, — доложил Гущин. В тот момент он и подумать не мог, что докладывает генералу в последний раз.
Гущин скатал в трубку карту, рассовал по карманам шинели карандаши, циркуль и компас, лежавшие на бруствере, и, забрав с собой ординарца и двух телефонистов, быстро зашагал с ними через мокрый лес вдоль потемневшего, набухшего от влаги телефонного провода. Мишутин с небольшой группой командиров и бойцов штаба пока оставался на старом КП, чтобы оттуда управлять боем до того момента, как начальник штаба оборудует новый командный пункт и переключит связь с подразделениями на себя.
Новый КП был на лесной опушке, в обшитом досками длинном немецком окопе. Пока телефонисты налаживали связь, Гущин изучал в бинокль только что занятый, почти весь разрушенный, сожженный хутор.
— Танки идут! — вдруг донеслось до него. — Слева немецкие танки!
Гущин повернул голову. Из леса, с запада, с той стороны, где находились тылы дивизии, двигались по луговине рассыпным строем вражеские танки, сопровождаемые пехотой. Гущин, бросив бинокль на бруствер, подбежал по траншее к телефону в нише, оттолкнул связиста, стал вызывать артдивизион.
— Передайте командиру, — прокричал он в трубку, как только удалось соединиться, — все орудия на прямую паводку! С западной стороны немецкие танки!
А танки приближались. Их снаряды с сухим треском стали рваться на опушке леса, у полуразрушенной зигзагообразной траншеи, где находились Гущин с телефонистом. Но вот в дело вступил артдивизион, и немецкие танки вынуждены были перенести огонь на его позиции. Завязалась короткая артиллерийская дуэль. Потеряв несколько машин, гитлеровцы резко изменили курс, отошли к лесу, откуда начали свою неудавшуюся контратаку.
И только тут Гущин вспомнил о комдиве. Он подошел к телефону, начал торопливо крутить ручку, чтобы вызвать старый КП. Но телефон молчал, сколько Гущин ни кричал и ни дул в трубку. Тогда он вызвал начальника связи, находившегося неподалеку, в другом окопе, чтобы узнать, не снята ли старая линия. Оказалось, линия еще не снята, но почему-то не действует, и он, начальник связи, обеспокоен этим.
«Уж не случилось ли чего с Мишутиным?» — подумал Гущин, с ужасом припоминая, что курс немецких танков пролегал именно по тому участку леса в районе Кривого оврага, где находился старый КП комдива.
Гущин начал звонить в подразделения. Мишутина нигде не видели. После этого Гущин приказал начальнику связи взять с собой комендантское отделение (все, что оказалось у него под рукой) и идти к месту старого командного пункта на розыск штабной группы во главе с комдивом.
Розыск ничего не дал. И когда к исходу дня дивизия наконец пробилась к своим, генерала Мишутина с ней не было.
Глава пятая
По дороге домой, сперва в автомашине, потом в вагоне скорого поезда, Дружинин то и дело мысленно возвращался к своему визиту к Гущину, прикидывая, что же он дал и что теперь необходимо предпринять.
Собственно, о предстоящей работе во всем ее объеме они уже договорились с Гущиным, который просил Николая Васильевича отныне считать его в этом деле своим первым помощником, и проводить дальнейший поиск решили по таким основным направлениям.
Прежде всего, выяснить, кто был в действительности командиром партизанского отряда «Мститель», о котором писал Воронец, предполагая, что этим погибшим в конце 1941 года партизанским вожаком мог быть генерал Мишутин. Во-вторых, уточнить обстоятельства возможного пленения комдива. Для этого полезно встретиться с Матвеем Лыковым и его друзьями, которые видели, как немцы увозили пленных. Быть может, они вспомнят, как эти пленные выглядели. Стоит также сделать объявление через местную газету, чтобы выявить других людей, возможно, встречавших в те дни в лесу близ хутора небольшую группу бойцов и командиров во главе с генералом. Наряду с этим попытаться разыскать бывшего начальника связи мишутинской дивизии, который был послан на розыск штабной группы (Гущин обещал уточнить фамилию этого офицера). Не исключено, что это даст новую ниточку для дальнейшего поиска.
