роскоши отделки, далеко не бедствующее и бесправное, как подавляющее большинство нелюдей Торма. Во-вторых, гномы. Как кому-то из коротышек могла прийти в голову мысль о поступлении в училище, которое они же в своё время пытались взять штурмом? Очень интересно, как отреагирует артефакт замок на такого гостя.
Неожиданно меня кто-то схватил за плечо и начал трясти, отвлекая от размышлений. Рефлекторно я вырвался и обернулся. Но никакой опасности не было. Всего лишь Лана.
— Бо’туар начал переживать, что с тобой может что-то произойти, и я пошла на поиски. Он у шатра. Ужин готов. Пойдём, — усмехнувшись от моей реакции, проговорила орчиха, отступая на шаг назад.
— Ты видела это? — Указал я на шатры нелюдей. — Что думаешь?
— Ничего особенного, — пожала плечами Лана. Она не проявила совершенно никакого интереса, будто каждый день видит подобное. — Бывает и такое, что переселенцы пытаются поступить в магические училища. Только чаще всего это гномы. У людей с ними торговля налажена, их можно часто встретить в городах. Правда, Толлерстейн они посещают крайне редко. А вот тёмные – это диковинка, да.
Мы двинулись в сторону лагеря.
— Расскажи подробнее, — попросил я Няню.
— А что тут рассказывать? Приезжают, торгуют, в шахтах часто работают. Они же породу хорошо чувствуют. А с тёмными они вроде не контактируют, даже какие-то разногласия имеются. Не знаю, что уж они там не поделили. Странно только, что шатры рядом стоят. Может из-за того, что вокруг люди одни. Вот и тянутся нелюди друг к другу. Как бы не передрались до того, как в училище попадут.
За разговорами я не заметил, как мы дошли до нашего шатра. Но как только оказались рядом, моментально заурчало в животе. Учуял запах еды. Понял, насколько сильно проголодался и кинулся за походным набором посуды.
Я проснулся до рассвета. Потихоньку, чтоб не разбудить Лану и Влада, натянул спортивный костюм и ботинки и вышел на улицу.
Утро встретило холодом и противной моросью, что проникала всюду, заставляя морщиться и дрожать на ветру, который задувал под одежду и выводил на прогулку по телу сотни и тысячи мурашек.
Встряхнувшись, решил раздуть костер, еле тлевший под навесом. Морось не добралась до огня, но холодный ветер не позволил кому-то додежурить до утра, а костер без пригляда почти прогорел. Подкинув ворох щепы на угли, начал дуть на них. Маленький огонёк нехотя, лениво, как не проснувшийся еще котенок, проявился спустя минуту. Но стоило ему только появиться, встрепенулся и начал весело плясать, будто тот же котёнок погнался ловить муху. Этим я и воспользовался. Начал подкладывать щепки побольше, а затем, как они разгорелись – полноценные дрова.
Дождавшись того, как разгорится костер и грея при этом руки, поднялся и заглянул в палатку. Лана спала на животе, одна рука свисала с раскладушки, и по ней из открытого рта бежала струйка слюны. Не эстетичненько, однако. Влад спал в полусидячем положении, подложив под спину рюкзак и бормоча что-то неразборчивое. Голова повисла над грудью. Похоже, именно он последним дежурил и, продрогнув, решил зайти погреться в палатку, да так там, видимо, и уснул. Поступок не из хороших. Ворьё повсюду. Удивительно даже, что запас дров оказался на месте. Но я решил спустить в этот раз на тормозах. Подошел к Лане и потряс её за плечо. Та нехотя разлепила глаза и, втянув в себя слюни, спросила:
— Что такое?
— Последи за костром, пожалуйста. Я на пробежку.
Рассеяно кивнув и утерев рукавом лицо, орчиха начала подниматься с постели. А я, откинув полог шатра, в очередной раз поморщился от забравшегося под одежду ветра и легкой трусцой направился нарезать круги вокруг «поля абитуриентов».
После примерно получаса неспешного бега поймал себя на мысли, что категорически не хватает наушников. Как было бы здорово совершать такие вот пробежки, слушая любимую музыку. Даже немного испортилось настроение. Воспоминания об отдельных аспектах родного мира автоматически подтянули мысли о потерянной семье. Как там мои девочки? Как же хочется их повидать.
— Эй, постой! Да стой же ты! — От хмурых мыслей отвлек окрик.
Из глубины лагеря, наперерез выбранному мной маршруту бежал и размахивал руками лысый, как коленка, рыхлый парень. Я притормозил и перешел на быстрый шаг, чтоб восстановить дыхание. Парень с трудом остановился, чуть не свалившись мне под ноги. Он упер руки в колени и попытался восстановить дыхание, одновременно тараторя:
— Там это…уф… девчонку двое…ох. А я, это…ПОМОГИ! — Последнее он практически прокричал мне в лицо и, схватив за рукав, потянул в сторону, откуда прибежал. Я, не напрягаясь, вырвал руку из его дрожащих после бега пальцев и спросил:
— Что, кто и кого? Быстро!
Командный тон заставил на мгновение остолбенеть парнишку, но уже через секунду он выдал:
— Насильничать хотят. Двое там, бандюки видать. Девчонку. Что не понятного? Быстрее!
Взмахом руки оборвал речь:
— Веди. Бегом!
— Ох… — закряхтел лысый и с трудом побежал опять вглубь лагеря.
Я отправился за ним, постоянно подгоняя и, наконец, не выдержав рявкнул:
— Покажи, куда. Я сам найду. А ты за стражей иди, если она тут есть.
Тот махнул рукой прямо и сказал:
— Метров сто осталось. Там шатёр такой…эээ…красный. Увидишь.
Я кивнул и сорвался с места, побежав в указанную сторону. Уже преодолев почти всё расстояние, указанное лысым, и увидев упомянутый красный шатёр, понял, что не слышу никакого шума, сопровождающего подобные действия. Ни возни, ни криков, ни призывов к помощи. Неужели опоздал?
Не добежав метров пять до шатра, перешёл на шаг и начал красться, чтобы застать предполагаемых насильников врасплох. Подойдя вплотную, начал обходить по дуге. Зашел за шатер и оказался в замкнутом проулке, затенённом нависающими справа и слева импровизированными стенами. На земле в бессознательном состоянии лежала девица с растрёпанными, запылёнными огненно-рыжими волосами. Над ней нависал тип, одетый в распахнутый потертый серый сюртук и заношенные, с вытянутыми коленями брюки. На вид он был моим ровесником, только весь какой-то потрёпанный. Правый висок, черной как смоль шевелюры украшала дорожка седины.
Лысый говорил о двоих. Где второй?
Ответом мне стал характерный металлический щелчок, с которым встает в пазы лезвие фронтального выкидного ножа, раздавшийся сзади. И в тот же момент я почувствовал холод несильного укола в районе правой почки.
—
