Думаю, мы знали, где находимся. У меня было чувство, что мое происхождение и тот факт, что он каким-то образом носил фамилию моего покойного опекуна, имело к этому большое отношение, но сейчас было не время и не место обсуждать это.
— Что бы ты ни думал обо мне, ты знаешь, я бы не стала лгать тебе. Не ставь эту коробку на полку в хранилище, где кто угодно может до нее добраться.
Молчание. Большая глухая стена. Боже, что за отстойная ночь.
Лютер замахал руками на адвокатов.
— Разве вы не можете оспорить это или что-то в этом роде? Он же сейчас с ней уедет!
— Ты облажался, — сказал ему один из адвокатов-мужчин Племени. — Петиция Ордена нерушима.
— То, что он сказал, — сказала женщина-юрист в очках, — означает ли, что мы здесь закончили?
— Ты закончишь, когда достанешь мне тело, — огрызнулся Гастек.
Адвокаты коллективно застонали.
Ник ускакал в ночь.
— Если джинн вселится в рыцаря Ордена, нам крышка, — сказала я Лютеру. — Посмотри, что он сделал с наемником.
Лютер долго рассматривал тело внизу, ударил кулаком в воздух, несколько раз пнул его и бросил шлем на землю.
Иногда быть законопослушным гражданином действительно отстой. Я пошла к джипу, чтобы разбудить Джули. Я была по горло сыта Атлантой за эту ночь.
Глава 17
— МЫ НЕ будем рассказывать ему о великане, — сказала я Джули.
Появилось солнышко, и утро обещало быть прекрасным. Я дала Кэррану слово, что не буду драться с великаном, и нарушила его. Я не хотела ссориться с ним сейчас. Я не хотела с ним ссориться, и точка, но особенно сейчас. Неделю назад я бы сказала, что наши отношения были прочными, как скала. За неделю многое произошло, и мы оба были очень напряжены. Сегодня я не была уверена, как сильно я могу надавить на него. Я просто не знала. Я слишком устала, чтобы справиться с этим прямо сейчас.
Также мне нужно было поспать. И поесть. Я бы убила за еду. И душ. И сон. Мне надо перестать ходить кругами. Я ненадолго задумалась о том, чтобы отправиться в «Новый рубеж» и там принять душ, но Кэрран все равно учует на мне запах крови. Потребовалось бы очень долгое отмокание, прежде чем мне удалось бы смыть все это с волос и кожи. А еще мне очень хотелось домой.
В конце концов, мне придется рассказать Кэррану, потому что мы договорились не лгать друг другу и потому, что ифрит был мстительным сукиным сыном. Я оскорбила его и снова запустила боеголовки в его гиганта. Ну, технически это сделал Ник, но я сыграла в этом большую роль. Это означало, что он, вероятно, отправит нам приятный сюрприз, когда вернет себе свою магию. Жаль, что не было возможности выяснить, как долго это продлится.
Джули так широко раскрыла глаза, что можно было подумать, будто перед нами приземлился фиолетовый летающий слон.
— Ты просишь меня солгать?
Итак, когда это соответствовало ее целям, у Джули не было проблем с искажением правды, но когда я предложила это, это вызвало шок и возмущение. Как именно это работает?
— Нет, я прошу тебя неохотно делиться информацией.
— Что, если он спросит меня?
— Скажи, чтобы спросил меня.
— Вы с Кэрраном собираетесь разводиться? — спросила Джули тихим голосом.
— Мы не можем развестись. Мы не женаты.
— О Боже, я буду одной из тех детей.
— Одной из каких детей?
— С родителями по выходным.
— Джули, черт возьми, мы не собираемся разводиться… Какого черта шесть машин припаркованы на нашей подъездной дорожке?
Мы обе уставились на полностью заполненную подъездную дорожку, занятую четырьмя джипами Стаи: «Пуки», который являлся «Плимутом Пралэ» Дали и гладко серебристым «Феррари», который был любимым автомобилем Рафаэля.
— Что-то случилось, — сказала Джули.
На всякий случай я припарковалась в пятидесяти ярдах от дома и помчалась к двери. Дверная ручка опустилась в моей руке. Открыто. Я вошла, Джули следовала за мной по пятам.
— Я хочу знать, почему никто не сказал мне, что она чуть не умерла! — сказала Андреа.
Я пошла на ее голос и вошла в кухню. Она сидела за столом, горстями поедая сухофрукты. Рафаэль сидел рядом с ней, поглаживая ее по спине.
— Я ее лучшая подруга. Я имела право знать!
— Ты имела право знать? — Джордж махнула ей рукой. — Я непосредственно вовлечена в это, и мне никто не сказал.
— Мы все имели право знать, — сказал Роберт, одной рукой прикрывая телефонную трубку. Его супруг, Томас, стоял рядом с ним, попивая кофе из кружки с изображением котенка. Присутствовали оба альфы клана крыс.
— Она притязала город. Это вопрос безопасности Стаи, — сказал Роберт, затем приложил руку к свободному уху и вернулся к своему телефонному разговору.
— Это касалось только Кейт и Кэррана, — сказала Дали.
Джим провел рукой по лицу.
— Тебе не сказали, потому что ты бы спорила об этом весь день, и к тому времени, когда ты приняла бы решение, она была бы мертва.
— Ой, да ладно, — сказала Десандра. — Мы же не дети.
— Могла бы и притвориться, — сказала ей Дали.
Светловолосая альфа клана волков подмигнула ей.
Кэрран стоял у плиты, позади всех. Наши взгляды встретились. В его глазах появилось облегчение, а затем я увидела точный момент, когда он понял, что я вся в крови. Золотой огонь окутал его радужки.
— Это было мое решение, — сказал Джим. — Смиритесь с этим.
— Что это за запах? — Андреа повернулась. Внезапно все затихли.
— Разведчики сообщают, что возле Казино произошел инцидент с великаном, — сказал Роберт, вешая трубку.
— Что за инцидент с великаном? — спросила Десандра.
Лицо Кэррана стало ужасающим.
— Инцидент с участием великана, — пояснил Роберт и увидел меня.
Кэрран двинулся.
В какой-то момент я стояла, а затем оказалась в коридоре, мои ноги болтались в пустом воздухе. Он положил руки мне на плечи и поднял меня к своему лицу. Его голос был ледяным.
— Одна вещь. Я попросил тебя сделать одну вещь.
Он был нереально взбешен. Я бы предпочла, чтобы он зарычал.
— Прости.
Что-то ударилось о входную дверь.
— Ты дала мне слово и нарушила его.
— Да. Мне жаль. У меня не было выбора. Я пыталась спасти Ровену.
Он открыл рот.
— Безрассудно, глупо, неправильно, я обманула твое доверие, прости, — сказала я ему. — Не злись на меня.
В дверь снова стукнули. Кэрран опустил меня на пол и рывком открыл ее.
— ЧТО?
Тридцатифутовый бык с огромными металлическими рогами уставился на нас глазами размером с чайное блюдце. Пламя окутало его огромные ноги, вспыхивая вокруг
