id="id45">
Гражданская война в Италии
Очень жаль, что у французского движения Сопротивления не нашлось историка, равного по способностям итальянцу Клаудио Павоне, чья огромная книга о Сопротивлении в Италии по-прежнему занимает в тамошней историографии господствующее положение, несмотря на постепенную реабилитацию Муссолини усилиями Берлускони, Мелони и Сальвини{159}.
Италия отличалась от других стран Европы: она породила фашизм. Муссолини управлял страной больше десяти лет до триумфа Гитлера в 1933 г., который резко изменил соотношение сил. Итальянский диктатор терпеть не мог играть вторую скрипку, не понимая, что в сложившейся ситуации это единственно возможная роль. Истерические выходки, такие как вторжение в Грецию без ведома Гитлера, отозвались ему крайне болезненно. Греческая армия изгнала итальянцев из страны, вынудив немцев оккупировать Грецию и отложить начало операции «Барбаросса». Преследовавшие Италию военные неудачи и катастрофы немцев на Восточном фронте стали создавать трещины в итальянском обществе. Не было секретом, что американцы планируют высадиться где-то на юге. Но где именно – на Сардинии или на Сицилии?
Начиная с 1943 г. король и высокопоставленные фигуры в армии, включая маршала Бадольо, начали обсуждать, как лучше всего избавиться от Муссолини и предложить мир союзникам, – своего рода Виши наоборот. В то же самое время недовольство проявлялось и снизу. 5 марта рабочие на заводе Разетти в Турине вышли на забастовку. Через два дня к ним присоединились рабочие еще на девяти фабриках. К концу месяца встал почти весь город. Политическая родина Грамши вновь ожила. Четыре месяца спустя, когда забастовки выплеснулись за границы Турина и накрыли многие другие города на севере страны, союзники высадились на Сицилии.
Король Виктор Эммануил III понимал, что единственным способом выживания для него был скорейший разрыв всех связей с Муссолини. 24 июля, вскоре после того, как Рим впервые подвергся бомбардировке, Большой фашистский совет собрался и принял резолюцию с критикой Муссолини. На следующий день дуче явился на аудиенцию к королю, на которой тот попросил его подать в отставку, после чего Муссолини был арестован вооруженными солдатами.
В течение следующих сорока пяти дней по всей стране прокатились массовые демонстрации, участники которых праздновали конец фашизма. Герцог Аддис-Абебский[163] (как издевательски называли Бадольо многие британские офицеры) отдал приказ жестко подавить беспорядки, а король тем временем бежал на юг. Немцы вторглись в Италию, чтобы предотвратить крушение фашизма. Накалившаяся обстановка достигла точки кипения 3 сентября, когда итальянская армия окончательно распалась, капитулировав перед Берлином. Более полумиллиона солдат попали в плен к своим бывшим союзникам и были вывезены в Германию. Тем временем между Италией и западными союзниками было подписано секретное перемирие.
Итальянское движение Сопротивления возникло из этого хаоса. Гитлер приказал немецкой армии в Италии организовать бегство Муссолини и создать альтернативное правительство. Распоряжение было выполнено офицером СС Отто Скорцени, и Муссолини был назначен главой созданной немцами марионеточной Республики Сало на севере страны.
Картину завершала растущая сила итальянских коммунистов. В январе 1943 г. Итальянская коммунистическая партия (ИКП) насчитывала всего несколько тысяч членов. Многие из них находились во внутренней эмиграции или добровольно бежали из страны – вначале в Испанию, где они сражались в рядах Республиканской армии, затем во Францию. Сотни из них оказались за решеткой. Их самый талантливый и независимо настроенный лидер Антонио Грамши умер в фашистских застенках. Главный прокурор по его делу требовал приговора, который бы «остановил работу его мозга на двадцать лет». Его заместитель, второй человек в партии Пальмиро Тольятти находился в Москве.
К концу 1943 г. ИКП увеличила свою численность в четыре раза. За несколько лет партия добилась поддержки миллионов людей. Как и почему? Решающим фактором стала ее роль в движении Сопротивления. В течение целого десятилетия, начиная с середины 1940-х гг., ИКП и ФКП были главными левыми партиями в Западной Европе. В Греции и Югославии группы Сопротивления под руководством коммунистов продемонстрировали свою крайнюю эффективность и находились в двух шагах от захвата власти. Это было пиком коммунистического влияния в Западной Европе, и именно этим воспользовались Черчилль и, что более важно, Соединенные Штаты, чтобы оправдать открытие фронта холодной войны на континенте.
Клаудио Павоне открывает свою авторитетную историю Сопротивления цитатами двух значительных молодых интеллектуалов левого направления – Витторио Фоа и Итало Кальвино. Фоа, освобожденный из заключения в августе 1943 г., оставил принадлежавший ему экземпляр книги Джамбаттисты Вико «Новая наука» (Scienza Nuova) своему сокамернику Бруно Корби с памятной надписью. Это были слова Вико, но они выражали чувства Фоа: «Различными и многообразными путями, которые казались опасностями, а на самом деле были возможностями». Сам Фоа позднее напишет: «Во время Сопротивления и – на короткий период – в момент Освобождения нам все казалось возможным».
Через три года Кальвино сосредоточился на другом фрагменте политической панорамы. 15 сентября 1946 г. в тексте, озаглавленном «Гомер-антимилитарист» (Homer the Anti-militarist) и написанном для туринского издания партийной газеты L'Unita, он задался интересным вопросом:
Что на самом деле представляет из себя «Одиссея»? Это миф о возвращении домой, рожденный в долгие годы naja[164] [военной службы] и рассказывающий о солдатах, отправившихся воевать в далекие края, об их тревожных мыслях о том, удастся ли им вернуться домой, когда война закончится, о нападающем на них по ночам страхе, что им больше не суждено увидеть дом, об удивительных препятствиях, встающих у них на пути. «Одиссея» – это история о 8 сентября [отсылка к дате окончания Второй мировой войны[165] ], обо всех восьмых сентября в истории: о необходимости вернуться домой всеми правдами и неправдами через земли, кишащие врагами.
Заключенное в сентябре 1943 г. перемирие с союзниками также стало началом крупномасштабной борьбы итальянских партизан против нацистской оккупации. К апрелю 1945 г. партизанское движение насчитывало 100 тысяч человек, из которых 35 тысяч погибло. Поражение Муссолини и фашистского государства, которое он воплощал, было делом рук прежде всего англо-американских армий, а также войск Сопротивления в качестве важных вспомогательных сил. В Ялте была достигнута договоренность о том, что Италия и Франция (одна – фашистская, а другая – протофашистская по своему внутреннему устройству) станут достоянием Запада, то есть Соединенных Штатов. Что те, кто распевал Maréchal, nous voilà[166], в действительности делали это с «Марсельезой», начертанной в их сердцах. Кармен Каллил в своей книге «Недобросовестность» (Bad Faith), представляющей яркую биографию Луи Даркье – вишистского «комиссара по вопросам евреев», – предположила, что «при всей уступчивости, покорности, страхе, отчаянии, эгоизме, предательстве и стыде сильное чувство угрюмой, голодной ярости прорывается на протяжении всех лет существования нового французского отечества».
В Италии антифашистские движения были более многочисленны с самого начала, а в 1945 г. радикально-либеральные политики, следуя по стопам Карло Росселли и Пьеро Гобетти, заявляли, что в Италии до эпохи Муссолини никогда не было демократии и что поэтому новую демократическую традицию требуется создавать с нуля. Они доказывали, что для окончательного искоренения фашизма и тех условий, которые его породили и привели к власти, необходима «прогрессивная демократия». Что-то из этого было включено в новую конституцию. Супруга Гобетти Ада позднее пояснила, что они имели в виду:
Каким-то причудливым образом я чувствовала… что начинается другая борьба – более долгая, трудная, более утомительная, пусть даже и не такая кровавая. Теперь это было не вопросом борьбы против жестокости и насилия, а… ради того, чтобы не позволить тому маленькому пламени солидарности и братского гуманизма, рождение которого мы наблюдали, умереть в спокойной атмосфере мнимого возвращения к нормальной жизни.
Новый итальянский премьер-министр Ферруччо Парри поразил Национальную ассамблею тем, что еще раз повторил мнение Росселли: «Я не верю, что правительства, которые у нас были до фашизма, были демократическими». Реакции последовали незамедлительно. Папа Пий XII спешно освятил частную собственность, а Альчиде Де Гаспери, наиболее разумный лидер христианских демократов за всю их историю, так сформулировал свою политическую программу: «Антифашизм представляет собой обусловленный обстоятельствами политический феномен, который на определенном этапе сменится другими политическими идеалами, лучше соответствующими чаяниям
