— Ваше ли это дело — снимать ножом часовых? — ласково спрашивал он Станислава Гагарина. — А вдруг — не дай Господь! — пулю схлопочете? Или еще какую травму… Читатели ваши в клочья меня разорвут! И от потомков прощения не дождешься… Нет, нет и нет!
При этом майор критически поглядывал на мою далеко не поджарую фигуру, небольшое пузцо, которое я старательно, хотя и без особого успеха, пытался притянуть к позвоночнику, по крайней мере, не дать ему вывалиться из-под ремня, стягивающего десантный пятнистый комбинезон.
— Конечно, — продолжал настаивать Папа Стив, — головорез из меня не ахти какой… Но мне-то больше для наблюдений туда необходимо! Впечатления для романа нужны… Как я смогу написать о действиях ваших бойцов правдиво, если проболтаюсь во втором эшелоне?
А часовых снимать я тоже умею… И стреляю неплохо!
— Этого мало, — отрезал Андрей. — Мои люди стреляют виртуозно! А вы дилетант, товарищ сочинитель… В нашем, разумеется, деле…
— Ну и что? — не унимался Одинокий Моряк. — Если на то пошло, то имею право участвовать… оттуда!
Я показал пальцем в потолок конторы Логиновской фермы, на которой разместился штаб взоровской спецгруппы.
Говоря «оттуда», я имел в виду карт-бланш, который мне выдали Зодчие Мира, и уж не знаю, как воспринял мои слова Андрей Селижаров, но заметно было, что майор заколебался.
И тут вмешался Александр Васильевич Суворов.
— По-своему наш сочинитель прав, — заговорил он, тронув майора за рукав. — Позволим ему участвовать в кампании, сударь… Ведь нам не написать о ней подобно нашему летописцу. И век нынче таков, что не усидеть в монастырских кельях. Как принято было выражаться в наше время: не только пером, но и шпагой пишет Станислав Гагарин историю Смутного Времени… Дайте и ему шпагу, милостивый государь!
— По воде пойдете? — отрывисто спросил Селижаров.
— Почту за честь! — воскликнул я. — Имею вроде как отношение к водному пространству.
Впоследствии мне стало известно, что Андрей схитрил: по озеру перебиралась резервная группа поддержки, и таким образом Папу Стива, старого пердуна с пером и шпагой, засылали-таки во второй эшелон. Но события, развернулись так, что именно озерный десант первым достиг урановых котлов и обезвредил фугасы, заложенные по приказу свергнутого президента подполковником Морозенко.
Непредвиденные трудности возникли на дамбе. Что-то не сладилось в спектакле с фальшивыми документами и подлинным паролем, который добыл командир группы захвата, и парням его пришлось вступить в активную схватку со стрельбой.
Время-операции затянулось, и получилось так, что роли наши поменялись. Основная группа, отвлекая противника, превратилась во вспомогательную, а наша, резервная, форсировав озеро на резиновых лодках с моторами, беспрепятственно проникла в главный корпус АЭС.
Я был здесь много лет тому назад, меня даже в зал, куда выходили верхние крышки котлов, провели, где молодой тогда еще тридцати с хвостиком летний Станислав Гагарин задорно схулиганил: лихо отбил кощунственную чечетку на могучих плитах атомной кофеварки.
Темп, с которым передвигались молодцы Андрея, был, разумеется, не для меня, и Папа Стив безнадежно отстал от высадившихся на берегу озера ребят.
Когда я догнал их в главном зале, все было кончено. Солдатиков из батальона Морозенко собирали вместе, заставив их держать руки за головами, самого подполковника искали, но тщетно, а люди его утверждали, что комбата не видел никто со вчерашнего дня.
Минеры из озерной группы снимали мощные заряды у котлов, и в самом деле могущие поднять на воздух ядерную их начинку, им помогали коллеги из группы, закончившей бой на дамбе, лесные ребята, кажется, были тоже здесь.
Операция как будто бы закончилась уже, и мне стало скучно, ибо ни о чем таком интересном поведать читателям я не мог, не было у меня ярких впечатлений.
— Нельзя ли мне побеседовать с кем-либо из захваченных вами солдат? — спросил я майора Селижарова. — Хочу узнать, почему они пошли за этим козлом, почему не поверили законно избранной власти…
Майор был страшно занят тем, что организовывал новую охрану атомной станции, совещался с руководством и физиками из персонала о том, как обеспечить бесперебойную работу котлов, ведь ядерную реакцию нажатием кнопки не остановишь, да и не было резона заглушать урановые топки.
— Чего вы от них хотите, — пренебрежительно отмахнулся Андрей. — Это же охлос… Стадо баранов, если по-гречески…
Я не стал поправлять майора, объяснять ему, что слово охлос означает толпа, а не стадо баранов. В сущности Андрей Селижаров был недалек от истины.
— Берите любого, — сказал он.
Любым оказался среднего роста парень, по моим представлениям типичный уралец, кстати, парень и родом был из Ирбита, в котором мы однажды встречались со «всенародно любимым» в узком кругу за гостевым столом после партийной конференции: он был тогда еще завотделом строительства Свердловского обкома КПСС.
— Ты знал, что Белоярку хотели взорвать? — спросил я солдата милицейского батальона, поддержавшего ядерный шантаж.
Тот уклончиво пожал плечами.
— Вроде говорили ребята во взводе, — ответил парень из Ирбита, звали его Серегой, а по фамилии Башилов.
— А про Чернобыль слыхал?
— Как же, — отозвался он.
— Понимали вы, умники во взводе, что результаты вашего взрыва будут пострашнее, нежели Чернобыль? Что твой Ирбит разом накроет радиоактивной гадостью и земляки твои погибнут медленной, мучительной смертью, а с ними миллионы других уральцев… Да разве только уральцев…
Сергей Башилов испуганно дернулся.
— Такого уговора не было, товарищ генерал! — горячо запротестовал солдат. — Он все по-другому говорил… Попугаем, дескать, и все дело. А вам по миллиону «деревянных» и по две сотни долларов каждому в зубы. И отпуск внеочередной…
Мне стало немного смешно: парень принял меня за генерала, по возрасту прикинул, небось, в пятнистой форме мы выглядели близнецами, но смеяться было недосуг, нечто в словах долбака из Ирбита меня зацепило.
Мы вели толковище в кабинете главного энергетика Белоярки, размещенного в корпусе блока, в котором запустили когда-то первый в стране котел на быстрых нейтронах. Сие случилось уже давно, когда сей наивный расфиздяй из Ирбита и на свет еще не родился.
Майор выделил мне для конвоя собственного Шварценеггера, но я оставил культуриста из спецназа за дверью, чтобы не смущал обманутого парнишку грозным видом.
— Это кто же вам по «лимону» обещал? — спросил я. — И по две сотни долларов в придачу… Командир батальона?
— Что вы, — удивился Серега. — Откуда у подполковника баксы? Он обещал, главный…
При этом Башилов повернулся и чересчур определенно показал рукою направление.
— Самый главный?
Серега кивнул.
— И сейчас он еще здесь?
— Должен быть… Вертолет за ним не прилетал. Вы так быстро все определили… Наверху, поди, и не знают, что мы, значит, того…
«Вот так история! — лихорадочно соображал я. — Отстраненного от государственных дел узурпатора ищут по всей России, а вожачишко скрывается здесь, в какой-то сотне-другой метров от этого кабинета! Сообщить майору?»
— Охрана у него есть?
Сергей Башилов замотал головой.
— Кажись, разбежались… Мы с вами сейчас на пятом? Тогда он двумя этажами выше, в левом крыле. Вчера на посту там стоял… Хотите план нарисую?
Не произнося больше ни слова, едва сдерживая нервную дрожь, я протянул Сереге блокнот и паркеровскую — мэйд ин Чайна! — ручку.
Когда-нибудь я отдам в музей Гражданской войны и Конца Света этот незатейливый, но толковый рисунок-чертеж.
— Здорово изладил, парень, — сказал я Ариадне в брюках. — Если не соврал, будет тебе прощение и отпуск в Ирбит. А ежели вдруг горбатого лепишь…
— Что вы, дяденька генерал! — по-мальчишески неокрепшим голосом вскинулся Башилов. — Да я…
Он решительно полоснул себя по горлу ребром ладони.
— Век свободы не видать!
Я добродушно рассмеялся.
— Где ты так наблатыкался, паря? Тоже мне — урка в законе.
Сиди здесь и не чирикай.
Выглянув за дверь, Станислав Гагарин позвал взоровца-атлета.
— Посиди здесь, Валерий. Я мигом обернусь. Надо выкурить кое-кого.
— Помочь вам, начальник? — бесстрастно осведомился Валерий.
— Справлюсь, — самонадеянно произнес Станислав Гагарин.
VI
Когда из горла майора-ракетчика выглянул вдруг наконечник стрелы, и Сидоров, взмахнув руками, выронил автомат, молодой штурман рефлекторно направил в его грудь оружие и выстрелил.
Пуля, попав в красную кнопку дистанционного пускового устройства, замкнула контакты и заставила ракеты «земля-земля», нацеленные майором на Игналинскую АЭС, сорваться с креплений передвижной установки и с ревом умчаться по назначению.
