— В болотах часто находят хорошо сохранившиеся мумии. Болотных людей¹. Я сомневаюсь, что все они обычные. Я теперь сомневаюсь во всем. Но только не в том, что могу.
К Генриху подошла Тамара. Белые волосы переливались в звёздном свете, светлые глаза заволокло туманом. Губы чуть искривились, и она протянула Генриху его посох. Тот молча принял из рук Тамары оружие и склонил голову. Не учёный-археолог — генерал Анре готовился к тому, чего ждал двадцать шесть тысяч лет, перерождаясь в разных временах и телах.
Пальцы Тамары и Генриха соприкоснулись, и едва заметная рябь прошлась по водной глади болота. Они посмотрели друг другу в глаза — тихий шелест прошёл по верхушкам деревьев, ритмично спускаясь по ветвям и стволам к корням, а оттуда в топкую землю. И дальше вниз.
Альфред всей кожей ощутил, как содрогнулось, пришло в движение болото. Тамара и Генрих одновременно подняли руки с серебряными масками и надели их. Гулкий рокот прошёлся по топи, заходили ходуном осоковые кочки. Кроны деревьев тряслись, словно рвались к небу, из почвы с треском показывались корни. Тамара и Генрих подняли посохи, и лунные камни на концах поймали свет Полярной Звезды. Они застыли на миг, а затем резко ударили посохами о землю.
Раздался оглушительный треск. Лопалась разрываемая корнями земля, бугрилась, изгибаясь, словно что-то рвалось наверх. Падали деревья, расплёскивалась вода. Расползались в стороны травы и кустарники, рассыпался торф.
А потом из-под земли показались головы в шлемах. Болота выталкивали из себя погребённых тысячелетия назад воинов. Потускневшие, все в царапинах доспехи мерцали, выбитые руны переливались. Мечи, копья, арбалеты, луки, полные колчаны стрел, булавы и топоры сверкали, лица воинов были закрыты сталью, но Альфред чувствовал, что все они — до единого — смотрели на Тамару и Генриха. Нет, Принцессу Каю и генерала Анре.
Топь скрылась за полками Армии, казавшимися бесчисленными. Кая и Анре стояли перед ними. В серебряных масках и с посохами в руках, на концах которых светились лунные камни. Миг, и море воинов пришло в движение. Лязгая доспехами, все они — до последнего — опустились на одно колено. Кая шагнула вперёд, подняв руки над головой.
— Семиголовый Дракон вернулся. Однажды враги одолели вас, призвав на помощь Невызываемого Демона. Пришло время расплаты!
Воины поднялись, словно на плечи им не давила тяжесть доспехов. С запозданием Альфред вспомнил, что они не совсем живые. В небо взметнулись копья и мечи, поймав сталью отблески звёзд. Неистовое мерцание буквально выжигало глаз.
Оловянная Армия восстала.
***
Легионы духов — человекоподобные тени в тусклых золотых доспехах — кружили вокруг дома, но натыкались на заговорённый купол. Анна тяжело дышала, комкая в пальцах мокрую тряпицу, которой протирала потное лицо. Схватки участились, передышки почти не было. Анне хотелось свернуться клубком и заскулить, как раненная волчица. Она смотрела на Тайгу — прямую и спокойную, с ярким пламенем на дне зрачков — и страх немного отпускал. Она потеряла счёт времени, знала только, что давно перевалило за полночь. За стенами дома Дракон бился о полог заклинания огромными кожистыми крыльями с изогнутыми когтями. Каждый удар сопровождался треском, а прорехи вспыхивали алым огнём. Каждый раз всё ярче.
Боль пронзила с новой силой, и Анна застонала. Распущенные волосы потемнели от влаги и липли к разгорячённому лицу, щекотали шею.
— Матушка, — Анна облизнула пересохшие губы, — есть что-нибудь, чтобы было не так больно-о? — Схватка накатила с необычайной силой, заглушая все чувства.
— Сейчас, Анечка, сейчас, — тихо произнесла Тайга, снимая с верёвки под потолком пучок зверобоя. — Плавится нить и близок срок, — приговаривала она, перевязывая веточки красной шерстяной нитью. Пошарила на полке и вытряхнула из мешочка сухую калину. Положила зверобой и ягоды в другой мешок и затолкала под подушку. Легче не стало.
— Спасибо, — прошептала Анна.
Она провела ладонями по животу. Влажные пальцы оставляли на ткани тёмные следы. За стенами дома слышались глухие удары, алых прорех становилось всё больше. А когда Анна посмотрела в окно ещё раз, то увидела, как на обгорелых ветках бесшумно расселись какие-то тени. То тут, то там вспыхивали в темноте белые пятна. А потом раздался треск. Сухая монотонная трель, изредка прерываемая посвистами, была птичьим голосом, вот только никто из знакомых Анне птиц так не кричал. Мучимая неизвестностью и липким удушливым страхом, заставлявшим сердце лихорадочно колотиться, она посмотрела на Лию.
— Козодои, — произнесла Лия, проследив её взгляд. — Они всегда поют от заката до рассвета. Лавкрафт писал, что они…²
— …проводники в мир мёртвых. — Тайга вслушивалась в жуткое пение козодоев. — Слышите, как кричат? Тёплая ночь, как раз для их песен. Но почему они запели только сейчас?.. Словно свистят в унисон с чьим-то дыханием. В последние ночи их становилось всё больше и больше, но сегодня уж больно их много. Хотела бы я знать, по чью душу они пришли…
— Мой ребёнок… — Анна приподнялась на локтях, часто дыша. — С ним что-то не так?
— Нет, — произнесла Тайга. — За всеми нами на рассвете прилетят соловьи. Я слышу, как бьётся сердце Алконоста. И не только его. — Матушка застыла, вцепившись жилистыми руками в кованую спинку кровати. Анна с содроганием смотрела, как двигались стебли под кожей Тайги. Извиваясь, точно змеи, выпускали новые листья. Тонкие белые усы прорывали кожу.
— Что случилось? — Анна испуганно подалась вперёд, прикрывая живот. К Тайге подошёл Леший. Поднял древесную руку и коснулся её плеча. Тайга вздрогнула и обернулась.
— Выгляни на улицу, Леший. — Её голос стал низким. — К нам пожаловали гости.
— И дракон больше не бьётся. — Леший выглянул в окно. Пронзительные крики Демона и правда не прорезали ночной воздух, а полог защитного заклинания не рассыпал зловещие искры. — Идут с белым флагом. Переговоры? Да они смеются над нами!
— Они — политики, — мрачно отозвалась Тайга. — Хотят соблюсти формальности. Сейчас будут говорить о нашей безоговорочной капитуляции и выдвигать ультиматум. Я уже слышу голос старого некроманта. Чтоб его козодои унесли!
— Что? — Анна не понимала ничего. Знания о тайнах птиц улетучились из головы.
— Козодои прилетают к тем, кто должен умереть, — ответила вместо Тайги Лия. Она была так бледна, что казалась ещё одним мертвецом. Карие глаза блестели на осунувшемся лице. — Сидят на ветках, поют и ловят душу. Если поймают, то будут петь и смеяться до самого рассвета. А если нет — затихнут. Кто-то умрёт, как настанет рассвет.
— А я не могу просто выйти и раскроить им черепа? — Леший спустился к дровянику, где без труда выдернул из колоды топор. Высокий, в расшнурованной рубахе, рыжий и всклоченный, он показался Анне богатырём. — Силушку-то свою они на Демона извели.
— Мы до сих пор не знаем, кто призвал Дракона, — отрывисто бросила Тайга. Она смотрела в окно. Анна тоже выглянула, чтобы хоть как-то отвлечься. По обгорелой земле шли некроманты. И ещё один человек с мешком на голове, которого вёл на верёвке Павел. Человек клонился на бок и спотыкался. Тайга задёрнула занавески и отвернулась, но Анна увидела, как лицо Матушки исказила боль. — Если ты, Леший, выйдешь за полог заклинания, то назад уже не вернёшься. Защита нарушена, заклятие теперь не пустит никого. Пока держится само.
— Оно может рухнуть? — пролепетала Анна, обессиленно падая и закрывая лицо руками.
Тайга не ответила, а Лия встала плечом к плечу с Лешим, заплетая косу. За пояс она заткнула шпагу. Причудливый серебряный эфес покрывали искажённые, но всё ещё узнаваемые арабески. Серебряный Ключ так сроднился с Хозяйкой, что принял странную форму. Леший подпоясался и взвешивал в могучих руках топор. Весь его облик напоминал Анне медведя. Рядом с ним маленькая Лия казалась лисой.
— Идите, — произнесла Тайга, беря лицо Лешего в ладони и прислоняясь лбом ко лбу. — Постарайся не убить их, Леший. Иначе нам Дракона на ту сторону не отправить. Почему шпага, Лия? Отчего Ключ выбрал именно эту ипостась?
