— Строю плотину выше по течению. — Тайга была бледна и решительна. — Выпущу реку из берегов. Затоплю здесь всё к чертям! Сила леса во мне ещё есть, хоть я уже почти человек. Чую, изведу её всю без остатка. Подгоню воду и сломаю плотину. Волна будет такая, что всё смоет.
Анна слушала и почти перевернулась, но увиденное заставило застыть. Некроманты наступали. Духи за их спинами волновались. В пальцах Павла соткался из пепла и костей топор на длинной рукояти, Леший поднял свой и с рёвом кинулся вперёд. Лезвия со звоном столкнулись.
Дорохов-старший только усмехнулся, и тут перед ним встала Лия, выхватившая шпагу. Анна поразилась произошедшей в ней перемене. Оружие было продолжением руки, а Лия словно танцевала смертельный танец.
— В Стране Снов у тебя не будет города! Ты умрёшь так же, как Ирина Дорохова — навсегда! — Дорохов перехватил трость на манер клинка и отвёл руку. Лезвие блеснуло. Одной рукой он держал шпагу, второй опирался на Ильинского, используя, как живой щит.
Анна опустилась на постель и с ужасом смотрела, как Дракон летал в звёздном небе, ещё не начавшем светлеть. Сорванная крыша дома, покорёженные стены-стволы, сломанное колесо прялки — все завертелось перед глазами, а новая боль принесла странное облегчение. Яростно стрекотали козодои, вдалеке ломались и падали в реку стволы вековых деревьев.
========== Демоны: Алконост ==========
― Господи, — взмолилась Анна, вцепившись в успокаивающе прохладную спинку кровати. Согнула колени, и Тайга накрыла её простынёй. — Дай моему ребёнку встретить рассвет!
― Вы не умрёте на рассвете! ― хрипло бросила Матушка, хватая Анну за лодыжки и разводя её ноги в стороны. ― Береги силы, они тебе пригодятся! И не смотри вверх!
Анна не успела ничего ответить. Крылатая тень закрыла звёздное небо, погрузив покорёженный дом во тьму. Анна видела перед собой только зелёные глаза Тайги. Потуги тянули живот, сердце колотилось. Анна подняла голову. На неё смотрели семь голов Демона. С белоснежных клыков капала слюна, в жёлтых глазах горел первобытный огонь.
Дракон склонил одну из голов к Анне, упёрся крылом в застонавшую от напряжения стену. Огромная когтистая лапа потянулась к ней.
― Не отдавай ему моего ребёнка! ― вскрикнула Анна. ― Он мой, слышите, мой!
Тайга развернулась к Дракону, встала между ним и Анной. Эхиноцистис разорвал её кожу, кровь капала на пол, тяжело пахло металлом. Скрежет валившихся деревьев отдавался в ушах, река грохотала, встречая препятствие.
Дракон открыл одну из пастей и взревел. Анна едва не оглохла от вопля Демона, а в следующую секунду тот наклонил голову, целясь острыми изогнутыми рогами в Тайгу.
― Нет! ― вырвалось у Анны. Она подалась вперёд, чтобы притянуть к себе Тайгу, увести из-под удара.
А в следующую секунду вверху ― за спиной Дракона, там, где светили звёзды, ― послышался шелест крыльев. У Анны перехватило дыхание, сердце остановилось. Так могли шуршать только перья.
Гигантская птица падала на Дракона. Чёрные жёсткие перья мерцали, переливались белым и голубым так ярко, что у Анны заслезились глаза. И она увидела то, отчего сердце учащённо забилось, но уже не от страха. В искажённых магией и призрачным мерцанием чертах лица птицы она узнала Маргариту.
Дракон взревел и отпрянул, взмыв в воздух. Он мотал головами, хлопал крыльями, желая отогнать Сирин, когти которой оставляли на его чешуе глубокие борозды. Демон взмыл в небо, резко развернулся, стараясь зацепить Сирин, но оказался прямо перед второй птицей, показавшейся из-за леса, оттуда, где шумела запираемая плотиной река. Бескрылый силуэт, державшийся в воздухе взмахами длинного хвоста, показался Анне самым прекрасным зрелищем на свете. Сирин и Гамаюн нападали на Дракона, заставляли извиваться, уворачивались от выпадов смертоносных пастей и рогов. Гнали Демона, словно старались придавить к земле.
― Сирин танцует с Гамаюном, ― прошептала Тайга со слезами на глазах.
Анна хотела ответить Матушке, но смогла только слабо улыбнуться. Перед глазами всё плыло, и удушливым маревом от усталости это не было. Духи в золотой броне ― легионы Дракона ― лезли через проломы в стенах. Ближние уже подступали, тёмные, сотканные из дыма тела, поглощали свет.
Тайга поднялась во весь рост. Колесо сломанной прялки завертелось. Анна ждала залп огня, но вместо этого воздух прорезал свист, а звёзды на миг заслонила туча коротких росчерков, словно стая козодоев поднялась в воздух. Духи распадались, едва стрелы пронзали их тела. Анна вскинула голову и, не обращая внимания на недовольные выкрики Тайги, заглянула за её спину.
Со стороны реки, из-за поваленного для плотины леса шли полки. Тусклые отблески сияли в их серебряных доспехах, а лучники и арбалетчики заряжали оружие заново. Волна духов всколыхнулась и обратилась в сторону неожиданных противников. Легионы Семиглавого Демона и Оловянная Армия народов Северного мира снова встретились.
Кровь стучала в голове, потуги накрывали, боль не прекращалась ни на секунду. Анна отвлеклась, отключилась от неё, пока смотрела на райских птиц и Армию, но сейчас всё вернулось с новой силой. Силы наблюдать и сражаться разом покинули Анну, сосредоточившись на одной-единственной задаче ― родить этого ребёнка. Невдалеке сухо затрещал выстрелами карабин.
Чудом уцелевшая дверь дома распахнулась. Анна повернула голову. И не смогла сдержать всхлипа. Перед ней стоял исцарапанный, взлохмаченный, заляпанный грязью, пропахший болотом и кровью, но живой Альфред.
***
Колеблющаяся рябь портала пересекла, казалось, весь горизонт. Маргарита вышла вперёд, оставив позади даже Принцессу Каю с генералом Анре, за которыми стояли полки Оловянной Армии. Мерцание, охватившее её и Лащенко, едва они прибыли на болота, ширилось, расползалось в стороны, а фигура на фоне смыкавшихся степи и неба словно расслаивалась. Сущность райской птицы вырывалась наружу, бело-синие сполохи становились нестерпимыми, как будто притягивая и усиливая свет звёзд.
Мерцающий силуэт разрастался. Уже чётко оформились большие крылья. Голова с хохолком и смазанными чертами возвышалась на два человеческих роста. Словно гигантская хищная птица кайнозоя ― фороракос¹ ― воскресла, обретя крылья и человеческое лицо.
Гамаюн выглядел ещё величественнее Сирин. Бескрылая и безногая птица с синим, как глаза Евгения Лащенко, оперением зависла в воздухе на манер колибри, поддерживаемая взмахами длинного хвоста с блестящими тонкими перьями. Их концы казались острее бритвы.
Сирин повернула к Альфреду женскую голову на птичьей шее. Она походила на Громову, но язык не поворачивался назвать её Маргаритой.
― Вот мы и встретились снова, ― гулко произнесла Сирин. ― Иди сюда. Я отнесу тебя.
Альфред подошёл к ней на негнущихся ногах. Как зачарованный, он смотрел на спокойное лицо девы-птицы, однажды уже нёсшей его на могучих крыльях из Нави в Явь. Теперь им предстояло более короткое путешествие.
Сирин взмыла в воздух, оттолкнувшись птичьими лапами от земли. Крылья с громким шорохом взрезали тёмный воздух, а Альфред ощутил, как острые когти холодят кожу. Сирин схватила его за плечи ― сильно, но аккуратно, однако он всё равно почувствовал, как струится по груди кровь из проколов. Он потерпит. Анне сейчас во сто крат хуже.
Маргарита и Лащенко ― бледные, но решительные ― проводили взглядом Альфреда. Сейчас они были просто людьми, но мерцание их не покинуло. Они могли ещё очень многое. Лащенко перезарядил карабин с серебряными пулями, поправил на плече охотничье ружьё. Маргарита взвесила в руках ледорубы со светящимися лезвиями. Сила Ирия дала простому железу мощь хладного.
Сирин поднималась всё выше. Потоки воздуха хлестали по лицу, было трудно дышать. Магия в крови пела флейтой, казалось, ещё немного, и она вырвется наружу, пронесётся звонкой мелодией над болотами, сплетётся с мерцанием и взорвётся сверхновой. Сила жгла кровь, но боли не было. Альфред сжал зубы, а Сирин, размяв крылья после долгого пребывания в клетке человеческого тела, резко развернулась и полетела прямо к порталу, открытому Маргаритой.
