«Нужно уходить, ― подумал Женя, облизнув пересохшие губы. ― Иначе от жажды я сойду с ума и тогда точно сдохну».
***
— Когда в меня летели пули, я не мог поверить, что это — конец, — Лащенко говорил отрывисто, но в его словах ощущался жутковатый ритм. — Я не поверил и выжил. Ты всё просил нас поверить! Так вот, я не хочу верить! — С этими словами Лащенко напрягся и притянул к себе спутанные руки и ноги.
В эту же секунду паутинная сеть вспыхнула. Загорелась синим огнём и в мгновение ока исчезла. Лащенко повалился на каменный пол, выругался от наверняка болезненного удара, перекатился и успел поймать рухнувшую из стёртой из бытия ловушки Маргариту. Растрёпанная, в местами разорванной одежде, она лежала на Лащенко и тяжело дышала.
— Мы должны остановить некромантов, — кашляя и потирая шею, произнесла Маргарита. — Я сейчас говорю не как птица Сирин, а как мама. Нельзя, чтобы Анна и ребёнок оказались у них.
Она явно хотела сказать ещё что-то, но окружавшие Альфреда змеи нехорошо оживились. Извиваясь длинными блестящими телами, они повернулись к застывшим на полу Лащенко и Маргарите. Кобры раздували чешуйчатые капюшоны, гремучие змеи трещали костяными хвостами. Часть держала Альфреда в кольце, другие поползли к освободившимся противникам.
Дурман отчаяния как рукой сняло. Адреналин закипел в крови. Альфред выпрямился и, схватив кусок скорлупы, зачерпнул разлитую по полу кровь. Повернул руку и окатил змей дождём капель крови. Казалось, стены Зала Памяти содрогнулись. Гады шипели, сворачивались в огромный клубок и отползали. Там, где чешуи коснулись капли, дымились прожжённые дыры.
— Прочь, гады! — Альфред упёрся окровавленными руками в пол. Он обломал ногти и стёр подушечки, но покалывание в костях и жилах отдалось музыкой. Магия возвращалась.
Альфред напряг все мышцы и, обливаясь потом и сходя с ума от головокружения и тошноты, поднялся с колен. Суставы хрустнули, ноги едва не подломились снова и казались ватными. Хватаясь руками за алтарь, Альфред сел на него.
Тут же рядом оказалась Маргарита. На её шее багровели тонкие полоски от нитей сети, но влажные карие глаза смотрели уверенно. Маргарита провела ладонями по лицу, собирая слёзы, и приложила пальцы к истерзанным коленям Альфреда.
— Мои слёзы воскрешали мёртвых, — она улыбнулась. — Колени заживут.
— Нужно освободить Генриха и Тамару, — произнёс Альфред, вставая. — Зеркала-Чтобы-Помнить вскрывают глубины подсознания и сводят с ума воспоминаниями.
Тамара и Генрих застыли, точно марионетки, висящие на нитях кукловода. Бледные, с затуманенными глазами, они что-то беззвучно шептали, глядя невидящими глазами в зеркала. Черты их лиц заострились, и теперь Альфред видел, что они много старше, чем кажутся. Кая и Анре брали верх над Тамарой и Генрихом, заполняя их разум своим сознанием. Альфред даже не хотел думать, что уже поздно.
Они с Маргаритой одновременно ударили в гладкие поверхности зеркал, отскочив от града осколков. С треском рухнули чары, и Генрих с Тамарой повалились на пол. Лащенко успел подхватить Лукину, Михаилу повезло меньше.
Осколки хрустели под ногами, когда Альфред, тихонько напевая заклинание, поочерёдно сжимал в ладонях головы несчастных, решивших помочь ему. С кончиков пальцев срывались искры. Кисти рук ныли, точно в суставы насыпали песок. Альфред стискивал зубы и продолжал выводить Тамару и Генриха из лабиринтов памяти Принцессы и Генерала.
Он старался не смотреть в осколки зеркал, блестевших на полу. Каждый брошенный взгляд наполнял его ужасом, показывая последние часы жизни генерала Анре и принцессы Каи. Альфред знал легенду, удивлялся тому, что Оловянная Армия пала под натиском обычных людей. Теперь он знал правду. Воспоминания шли не только из осколков, они наполняли Альфреда обрывочными видениями от каждого прикосновения.
― До встречи в другой жизни, Кая, ― прошептал Анре, глядя на то, как тело его возлюбленной погрузилось в кровь, а последние пузырьки воздуха растаяли на поверхности. С тяжёлым сердцем он задвинул крышку саркофага и прошептал слова, прочитал заклинание полностью.
Его госпожа останется здесь. И он сам тоже скоро умрёт. Анре был в этом уверен. Он вздохнул, надел исцарапанные покорёженные доспехи и, выйдя из старого замка, направился на поле боя, где его ждала Армия. Анре не смотрел на небо, потому как точно знал, что увидит там огромную крылатую тень, проносившуюся над полчищами врагов с запада. Тень с семью головами. Искусные колдуны врага обхитрили Принцессу Каю.
Оловянная Армия и Анре полегли все, но последние воины успели прочитать над саркофагом своего генерала те же слова, что он ― над своей принцессой.
Альфред задыхался в спёртом воздухе и пачкал волосы Тамары и Генриха кровью. По углам шипели недовольные змеи, но не показывались. Змеи. Альфред распрямился и щёлкнул пальцами. Тут же из-за колонны показалась гюрза. Она извивалась и ползла против своей воли. Альфред ловко поймал гюрзу, вспомнил всё, чему его успел научить старый заклинатель змей, поднёс треугольную голову гадины к Генриху. Гюрза будто поняла, что от неё требуется, и резким выпадом укусила Михаила. Тот резко дёрнулся, распахнул глаза. Из носа у Генриха закапала кровь. Альфред облегчённо вздохнул и проделал то же самое с Тамарой. Вышиб клин клином.
— Это всё ещё вы? — спросил он, когда Лукина и Михаил поднялись на ноги. — Или мне стоит обращаться к вам как-то иначе?
— Не дождётесь, — отозвался Генрих.
— Надеюсь, что Лия и Леший смогут продержаться до нашего прихода, — заметила Маргарита.
— И как ты себе представляешь сражение против тридцати легионов духов, которых ведёт этот самый Герцог Буне? — усмехнулся Лащенко. — Для этого нужна целая армия!
— У нас есть армия, — произнёс Альфред. — Она спит вечным сном под великими болотами и ждёт, когда придут те, кто их освободит — Ледниковая Принцесса и её Генерал. Оловянной Армии предстоит битва с врагом, для сражения с которым она и была создана. В прошлый раз воины проиграли, но сейчас возьмут реванш.
— Я бы отдал всё, чтобы этого не помнить, — произнёс Генрих, сжимая руку Тамары.
— А я и не помнила, — отозвалась Тамара, глядя на Михаила посветлевшими глазами. — Мой генерал дал принцессе Кае это забыть.
— Всё это очень хорошо, — вклинился в разговор Лащенко. Суровость смерть-птицы оставила его, вернулся прежний скептицизм. — Но как нам поднять эту Армию?
— Наши посохи, — тут же ответила Тамара. — Жезлы из метеоритного железа, они покрыты теми же рунами, что и доспехи воинов Армии. И саркофаги.
— А где искать саркофаги?..
— Они здесь, — веско произнёс Альфред. Все взгляды тут же обратились к нему. — В подвале особняка. Их забрали Дороховы — заклинатель змей и совсем юный тогда Константин Львович. Старый Дорохов собирал редкости и был одним из тех колдунов, что забрали саркофаги.
— Тогда почему они не воспользовались силой Полярной Звезды? — спросила Маргарита.
— Потому что никто, кроме воплощений Принцессы и Генерала, не может совладать с мощью посохов. Не каждому под силу обмануть Гасящего, — ответила Тамара. — Господи, я никак не привыкну к этим знаниям!
— Нам надо найти саркофаги, — беря дело в свои руки, произнёс Альфред. Достаточно он пребывал в отчаянии, пришла пора действовать.
Коридоры больше не искривлялись в пространстве, словно особняк был живым существом и признал власть незваных гостей над собой. Альфред уверенно вёл за собой свою команду. В подвал вела винтовая лестница, и ему казалось, что он спускается по огромной раковине улитки.
Огромный, как сам дом наверху, подвал раскинулся далеко за пределами фундамента. Сюда поколения колдунов, заклинателей змей, демонологов и некромантов стаскивали артефакты, привезённые из разных уголков мира. Альфред постарался обогнуть зловещий Могильный Камень, стоявший в начале прошлого века на безымянном островке посреди Мискатоника¹. Прошёл мимо тотема с изогнутыми, наподобие рогов, руками, поднятыми над головой². С горькими воспоминаниями проводил взглядом чучело грифона, пойманного, когда он и Паша ещё были друзьями. Артефакты стояли в строгом порядке и снабжённые этикетками.
