В середине зала стоял большой кольцевидный стол, рядом с которым, на равном расстоянии друг от друга находились три кресла. Кадр сфокусировался на одном; там сидела миниатюрная фигурка, покрытая чёрным металлом, изобиловавшим золотыми шипами. На ней не было видно ни одного кусочка живой плоти, только кожа, броня, копна огненных волос и маска предсмертной агонии с рубиновыми слезами.
— Это ещё что? — тихо спросил я.
— Четвёртая из Девяти, не отвлекайся.
— Делегацию Ордоса возглавляет гранд-инквизитор Эрезиль Морбиус. Обычно от его проповедей враги горят живьём, но и он где-то оставил былой пыл.
Кадр сместился на человека с забинтованным лицом, одетого в светящиеся доспехи, частично укрытые мантией. У него был странный головной убор и посох с солнечной сферой в набалдашнике, цепкие глаза следили за окружением, а на груди горел крест Ордоса.
— Чтобы соблюсти баланс из Срединной империи прибыл эмиссар Вечного императора Кун-Мин. Именно он предоставил нейтральную территорию для переговоров — Павильон Парящих Раздумий.
Третья фигура напоминала человека с чертами дракона. Её скрывал просторный шёлковый халат нежного салатового оттенка, на груди висел нефритово-золотой медальон «инь-ян». У Кун-Мина было вытянутое рептильное лицо с длинными усами и бородой, из черепа росли кривые рога, а из плеч — две пары рук. При этом, если одной парой он пользовался обыденно, то вторая торчала назад и вверх с растопыренными когтистыми пальцами, будто тянулась к небесам. Кун-Мин обмахивался пышным веером из птичьих перьев с нефритовой рукоятью.
— Судя по всему события развиваются в канве масштабной военной операции, — продолжала ведущая, — стороны пока только не могут до конца определить какую её часть каждая из них возьмёт на себя. Прежде звучали предложения отдать материальные блага в пользу свободных индивидов, гильдий и вольных отрядов, но технологии древнего Наила будут разделены между Нагатором, Ордосом и Срединной империей. Следите за развитием событий, очень скоро, вероятно, мы всё же увидим грандиозную развязку! Репортаж вела…
Окно уменьшилось и замолкло.
— Бездарно и по делу, как всегда на этом новостном портале, — прокомментировала Мэдлин. — Я пристально изучила трибуны, за ходом переговоров следили главы многих сильных гильдий, Эйн Сургон тоже был там, кстати.
— Правда?
— Да, Елизавета.
— А кто это?
— …Не важно. Целая стая «китов» собралась. Кроме того, адмиралы флотов, НИПы и Грезящие геройского уровня, легендарные отряды, много оружия и артефактов. Не думаю, что послы примут участие непосредственно в боевых действиях, но, как только они договорятся, начнётся битва за наилское наследство. А у нас только три канопы. И даже будь комплект полным, не знаю, как бы мы проскочили через рой воздушных кораблей, кружащих вокруг пирамиды. — Мэдлин заставила себя посмотреть на Лиззи. — Стыдно признавать это, но я не могу составить дельный и хоть сколько-нибудь выполнимый совет. Квест Невхии создавался спонтанно, что-то было не учтено, появился дисбаланс и… всё это жалкие отговорки. Я приношу…
— Нет! — воскликнула мумия. — Тебе не за что извиняться! Никому не за что извиняться! Просто… просто иногда всё идёт не так, как надо, и в этом никто не виноват. Как когда на Ноктюрне-Секундус дерьмо лилось по улицам… Не грусти, Мэдлин, только не грусти.
— Не грустите все, — попросил я, щурясь от солнечных лучей, проникавших сквозь крону дуба. — У нас есть шанс. Один, маленький, призрачный, но он есть, и этого достаточно.
Ведьма, мумия и полурослик, постоянно подкладывавший мне ростбифа и жаренных с луком, чесноком и беконом яиц, посмотрели вопросительно.
— Антон, у тебя есть план? — спросила Мэдлин с тенью удивления.
— У меня есть идея, довольно простая и очевидная. — Я коснулся черно-белой подвески на шее. — Скорее всего, она была предусмотрена Невхией, нужно лишь мыслить слегка… не в традиционной канве. А, может, я ошибаюсь. Всё равно не узнаем, если не попробуем. Поскольку все готовы, вылетаем немедленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Минуту, — Мэдлин поднялась, — не хочешь для начала огласить свою идею?
— По дороге.
— Но у нас ещё не собраны все канопы, — грустно напомнила Лиззи.
— М-м-м, да. Я почти уверен, что последняя изначально была у гоблина в сумке. Он один раз проговорился как-бы саркастически, но, мне кажется, это была тонкая издёвка. Гринботтом вполне мог быть задним числом вписан Невхией в сценарий квеста и выкрасть канопу у своих сопартийцев прежде чем мы вообще узнали о том, что нам нужны эти кувшины. Либо он мог стать частью сценария, когда ты решила использовать его, Мэдлин. А, может, я неправ и у нас большие проблемы. Скоро узнаем, правда, Лиззи?
Мумия промедлила секунд пять, потом воскликнула: «А!», и быстро, насколько могла, отправилась за шатёр. Недавно гоблин мешал ей там рисовать и Лиззи взгрела его деревянными вилами.
— Со всем уважением, Антон, — ведьма покачала головой, — такой тычок пальцем в небо не имеет шансов на успех. И, хотя мне претит быть пессимисткой, не прибегай к тезису «в «Новом Мире» возможно всё» так часто, он не универса…
— Есть…
Мы обернулись. Лиззи шла к нам, неся в одной руке дрожащего археолога, а в другой — последнюю, четвёртую канопу Хамуптари, ту, что имела крышку в виде человеческой головы.
— У нас есть печень…
Мэдлин моргнула, затем молча выставила на траву ковчег и сняла крышку. Последняя канопа заняла своё место; вдруг налетел сухой горячий ветер. Пахнуло пустыней, сосуды задрожали, из них стал раздаваться приглушённый потусторонний вой, в прорезях погребальной маски Лиззи полыхали зелёные звёзды. Мумия выронила гоблина, оцепенела, через секунду вспыхнуло и её сердце — призрачная зелень просвечивала рёбра и бинты.
Каспар тревожно закричал, Мэдлин с хлопком закрыла ковчег, — эффект пропал.
— Поверить не могу, — произнесла Лиззи, — мы их собрали… Я уже почти живая!
Гринботтом пытался незаметно отползти, но посох-полумесяц надавил ему на потовое пятно между лопаток. Гоблин притворился мёртвым, однако, не помогло.
— Ты всё это время водил меня за нос, Ангус.
— Кто, я?! Да как бы я посмел?! — прокряхтел гоблин.
— У тебя было нечто очень важно для нас, и ты молчал.
— Вы не спрашивали! — заныл провинившийся. — А моя природная деликатность не позволяет лезть к людям без спросу, ты же знаешь! Моя матушка была преподавателем этикета, больно, не дави так!
— Я многое от тебя терпела, Ангус, но в этот раз ты превзошёл сам себя. Не прощу.
Тени сгустились под кроной дуба, запахло грозой, где-то вдали завыли волки. Ведьма, более бледная, чем обычно, завела речитатив, рядом с её шевелившимися пальцами в воздухе возник зловещий магический чертёж, похолодало.
— Мэдлин, — тихо произнесла Лиззи, — не надо. Он не виноват, что его таким написали, и не виноват, что не может измениться.
Заклинание оборвалось, Мэдлин внимательно посмотрела на мумию, взглянула на гоблина, её изящные ноздри гневно раздувались.
— Раз ты так считаешь, Елизавета. Собираемся и уходим. Господин Штрумпинс, ваша помощь была бесценна, я отредактирую описание смиала и выставлю ему самую высокую оценку.
— Ни слова не понял, но спасибо!
Мэдлин превратила шатёр в шляпу, элегантно надела её, проверила макияж и зашагала к топтеру, мы с Лиззи следовали, всё ещё находясь под впечатлением от миновавшей бури. Дверь-трап опустилась, разрисованная кабина встретила слегка застоявшимся воздухом, но я занял место пилота, вложил амулет зажигания в гнездо и с удовольствием услышал голос знакомого двигателя.
— Куда ты собрался? — Ведьма была холоднее вечной мерзлоты.
— Как «куда?»? Я с вами!
— Запрещаю.
— В смысле?! Получили всё, что хотели и бросаете? И как это вас характеризует?
— Как очень милосердных людей, после твоих выкрутасов. Радуйся, что не умер и не был превращён в лягушку.
— Мэдлин, прелесть, я виноват, — изменил тактику гоблин, — понимаю! Но позволь хотя бы загладить вину! Я не смогу жить, если мы расстанемся на такой минорной ноте!
