Сесиль стояла рядом, держа штатив для капельницы, и смотрела на меня.
– Потому что я ошиблась.
– Вы несчастны или сердитесь?
– И то и другое.
– Это серьезно? Вы кого-то убили?
Я откинула плед и села:
– Нет. Я разрушила две самые лучшие вещи, что были в моей жизни.
– Может, все еще поправимо.
– Я не очень-то умею исправлять свои ошибки.
– Правда? Почему?
– Я никогда этим не занималась…
Она рассмеялась:
– Ну, смирению научиться никогда не поздно!
МАТЬ И ДОЧЬ
Ты откуда?
С кем идешь?
Куда? К кому?
Когда придешь?
Очень хочется узнать,
Куда ты в ночь идешь гулять?
Из школы,
С подружкой,
К кузине,
В кафе.
Не волнуйся ты так,
Я совсем не глупа.
Она мне лжет,
Я это знаю.
Она ведь все
От меня скрывает,
Моя маленькая дочка,
Говорить со мной не хочет.
Она меня замучила,
Она меня смешит,
За каждым моим шагом
Занудливо следит,
Никак она не хочет
Меня отпустить.
Я перестала ее понимать.
Надо же так меня донимать!
Она не верит словам моим.
Чего она только не говорит!
Я поговорить с ней хочу.
Больше слушать ее не могу!
Боже! Я все еще твоя мать!
А мне, черт возьми, мне нечем дышать!
А я-то надеялась,
Думала я,
Что сестрой мне станет
Дочь моя,
Что обо всем будем с ней говорить,
Что крепко будем друг друга любить.
О, боже!
Я слышу
Всегда
Одно и то же.
Она одержима идеей одной ,
Что я с парнями встречаюсь тайком.
А я-то хотела,
Чтоб она поняла,
Чтоб научилась дочь моя,
Что женщина может не устоять
И легкой добычей
Мужчины стать.
А я-то надеялась,
Что она меня примет
Такой, какая я есть.
А я-то надеялась,
Что она вспомнит
И в жизнь мою не будет лезть.
Ты не знаешь ничего,
Ты не знаешь ничего,
Сколько опасностей в мире.
Неужели ты правда считаешь ,
Что я нуждаюсь
В твоей защите?
Я перестала ее понимать.
Надо же так меня донимать!
Она не верит словам моим.
Чего она только не говорит!
Я поговорить с ней хочу.
Больше слушать ее не могу!
Боже! Я все еще твоя мать!
А мне, черт возьми, мне нечем дышать!
Ты дочка моя, ты всех мне родней!
Позволь ты мне жить жизнью моей!
ВТОРНИК (Андантино)
РАСПУТЬЕ
– Жан? Это Матильда.
– Ах, да, Матильда. Простите, я вам вчера не позвонила, я падала от усталости.
– Понимаю. Я хотела убедиться, что вы не забыли о совещании сегодня вечером.
– Нет, конечно, я помню. После обеда доделаю все, что мне осталось сделать.
– Отлично. Еще я хотела сообщить вам очень, очень хорошую новость.
– Да?
– Сегодня вечером среди наших гостей будет профессор Бейссан, который, как вам известно…
– Да, он управляет крупной частной клиникой пластической хирургии в Женеве, одной из лучших в Европе.
– Лучшей в Европе, если судить по последним официальным наградам.
– Что он собирается делать в Турмане?
– Он приехал во Францию, чтобы принять участие в серии конференций, организованных «WOPharma». Он ищет перспективных интернов, чтобы создать новую группу пластических хирургов.
– Ага.
– После встречи я пригласила его в ресторан к Пьеру. Там будут мой начальник и несколько избранных друзей. Не хотите к нам присоединиться? Он о вас наслышан и очень хочет с вами познакомиться. Он мне признался – конечно, я не должна вам этого говорить, но я так рада за вас, что хотела рассказать вам об этом уже вчера, поэтому и настаивала на встрече, – он признался мне, что намерен предложить вам вступить в его команду в следующем месяце.
– (Молчание.) Это… так неожиданно… как в сказке. Спасибо большое.
– Это естественно, дорогая. Вы – молодая женщина, блестящий специалист, и это совершенно естественно, что ваши качества открывают вам все двери. А еще я хотела сказать, что профессор Бейссан руководит совсем новым изданием, «Международным журналом восстановительной и пластической хирургии », и хотел бы, чтобы вы предоставили ему ваш отчет для публикации на страницах его журнала. Могу я на вас рассчитывать?
*
– Семьдесят седьмое отделение, «Планирование семьи», слушаю.
– Алина? Это Джинн. А… Франц занят?
– Да, он на консультации. Женщины ждут, и я ему сказала, что ты сегодня не придешь, ведь ты работала без выходных всю неделю. Как у тебя сегодня дела?
– Нормально… думаю. Могу я с ним поговорить?
– Конечно. Я его позову.
– Спасибо.
– Не за что. Скоро увидимся?
– Да. Я зайду завтра.
– Хорошо. Обнимаю тебя…
– Я тебя тоже, Алина…
*
– Джинн?
– Я вас не отвлекаю?
– Никогда. Я прочитал твое письмо. Значит, тебе предлагают интересную работу? Рад за тебя…
– Да, но завтра я бы хотела с вами поговорить, в любое время с двенадцати до двух дня. Это возможно?
– Конечно. Тебе здесь всегда рады. Багия позвонила сегодня утром и записалась к тебе на консультацию. Она придет с матерью.
– А-а-а… Что вы ей сказали?
– Что…(смех) у меня нет твоего списка консультаций и ты сама ей позвонишь и запишешь. Даже если ты уйдешь работать в другое место, может быть, ты найдешь время и примешь ее? Алина и Анжела в курсе, тебе предоставят один из двух кабинетов, чтобы ты смогла с ними поговорить.
– Спасибо… Вы действительно…
– Спасибо тебе. От нее и от меня.
– Я старалась…
– Нет, ты сделала гораздо больше. Не знаю, что произошло, и, надеюсь, это останется между нами, но я видел ее, когда она выходила, и было понятно, что ей стало гораздо легче. А то, что она сегодня позвонила…
– Да. Это значит, что что-то сдвинулось с места.
– Что до меня, то, честно говоря, я испытал шок и облегчение, что ты сразу поняла… как с ней общаться.
– Да. Мы быстро нашли общий язык.
– И это замечательно, потому что я бы не знал, что с ней делать. Мне было не по себе. Она мне напомнила одного пациента.
– Правда?
– Да. (Молчание.) Это было давно, я еще был интерном. Оливье Мансо попросил меня взглянуть на ребенка, он считал, что у малыша дефицит 5-альфа-редуктазы или какая-то похожая проблема.
– Такой диагноз ставят не малышам, а взрослым.
– Я это знаю, и ты это знаешь, но тогда Оливье был меньше тебя осведомлен в этой области. И потом, это была не его специализация. Он специализировался на беременных женщинах. А не на детях. Поэтому он попросил меня взглянуть на младенца.
– Вы специализировались на маленьких детях?
– (Короткий смешок.) Не совсем. Однако в те времена меня больше интересовали мужские тела, нежели женские.
– Вы не шутите?
– Не шучу. Я понял, что женщины могут легко найти предлог, чтобы прийти к гинекологу и обсудить с ним свою половую жизнь, а мужчины так не делают. Урологи, которые традиционно занимаются хирургией мужских половых органов, оставались немыми, когда к ним приходили проконсультироваться по поводу непонятной боли в мошонке или затрудненной эякуляции. Если они не находили опухоли, ощупав яички, или простатита при ректальном исследовании, то они отпускали мужчин, ничего им не предложив и даже ничего не сказав. И конечно, у них не было времени их выслушивать.
– Ясное дело.
– Позднее появились андрологи, но в то время врачей интересовали только гонорея, рак и импотенция, а мысль о том, что мужские половые органы могут рассказать столько же, что и женские, никому и в голову не приходила.
– А почему вы в итоге выбрали женщин?
– Стечение обстоятельств. Это долгая история.
– Хорошо, тогда вы расскажете мне ее завтра! Сейчас у вас консультации!
– (Смех.) Хорошо, до завтра. Подожди! У меня к тебе еще одна просьба.
– Я вас слушаю.
– Завтра я должен подтвердить, что проведу два семинара для студентов. Первый – после обеда для экстернов, которые только что прибыли в отделение; второй – вечером для студентов последнего курса, которые временно заменяют терапевтов. Только на этой неделе количество консультаций зашкаливает. Телефон разрывается.
– Правда?
– Да, со вчерашнего утра ходят слухи, что в семьдесят седьмом отделении два симпатичных врача, из них одна – женщина, которая отлично знает свою работу. И не пасует перед дровосеками.
– Понимаю.
– (Смех.) Поскольку в этом внезапном наплыве пациенток есть и твоя вина, я хотел бы спросить, не могла бы ты провести один из семинаров вместо меня.
– Которой из них?
– Первый. Надеюсь, к вечернему я и сам освобожусь. И потом, для них это уже слишком поздно. Они уже…
