— Добрый день. Могу я поговорить с Андреем Михайловичем? — попросил он.
— Кто его спрашивает? — спросил в свою очередь милый женский голос.
— Скажите, что это… скажите, что это Осокин.
— Минуточку.
Трубка легко щелкнула. Олег ждал меньше, чем ему обещали. Уже через пару секунд в трубку ворвался возбужденный мужской голос.
— Осокин? Олег Осокин?
— Да. Это я. Не кричи только, ради бога.
— Ты же… Мать твою, Осокин, ты где?
— У друзей. Ты мне нужен.
— Я в этом и не сомневаюсь. — В трубке хихикнули. — Уже наслышан о твоих романтических подвигах. Даже не знаю, честно говоря, чем могу тебе помочь.
— Мне твоя помощь не нужна. А вот Нестерову, возможно, понадобится.
— Ты о чем?
— А о том, что он меня подставил.
Голос усмехнулся:
— Да ну? Интересно, интересно. И как же это произошло?
— Как, не важно. Лучше спроси зачем, и я тебе скажу.
— Хорошо. Зачем?
— Нестеров прокручивал разные темные делишки. Незаконные сделки, договора. Я уж не говорю о налогах. Все это он проделывал втайне от меня, а когда я узнал об этом, он предложил войти в долю. Я отказался и вот. Теперь не могу выйти из дома. С одной стороны его дружки, с другой — милиция.
— Так, так, так… Очень интересно. Но, дружище, этого мало, чтобы спасти твою задницу. Конкретика нужна. Счета, реквизиты. Сам понимаешь, не маленький.
— Тебе нужна?
— И тебе, дорогой мой, и тебе! Чтобы я по-настоящему твоего бывшего дружка прижал и тебя отмазал. А мне…
— Чтобы для себя что-нибудь поиметь, — закончил за него Олег.
Его собеседник хохотнул, но промолчал.
— Ладно, — сказал Осокин. — Бумага и ручка есть под рукой? Записывай.
Впервые в жизни он доносил на себя. Ведь именно он, Олег Осокин, разрабатывал схемы ухода от налогов с помощью подставных фирм, занимался обналичиванием денег, вел черную кассу. Нестеров считал это не главным, не хотел мараться, моралист чертов! Конечно удобно, когда грязную работу делает кто-то за тебя. Но подписывал все он — как и положено по должности. Подписывал, особо не вчитываясь и не запоминая. Вряд ли он сумел разобраться во всем один за это время! Значит, и отвечать ему.
Вирджиния подставила лицо ветру, и тот с удовольствием играл ее волосами. Вирджиния и Павел стояли на борту теплохода «Москва», с которого любовались красотами столицы, проплывая по Москве-реке. Вирджиния восхищалась сочетанием современных зданий, сплошь крытых синими и зелеными зеркалами, с гордыми куполами старинных храмов. Павел же считал, что в этой мешанине нет никакой гармонии и они только уродуют ландшафт. И Вирджиния тут же с ним соглашалась. Она соглашалась со всем, что говорил Павел. Но только он говорил не о том, о чем бы хотелось ей.
— Да, — произнесла она, — у тебя красивый город. Красивая страна. Знаешь, я бы, наверное, даже могла остаться здесь. Да, жить.
Павел с недоверием покосился на англичанку.
— Правда, — подтвердила она. — Конечно, уровень жизни здесь не такой высокий, как в Англии, но я могу к этому привыкнуть. Я могу привыкнуть ко всему. Выучу русский.
— Зачем? — спросил Павел, хотя уже знал ответ на вопрос и боялся, что Вирджиния его подтвердит.
— Я знаю, — сказала она, — ты не хочешь жить в Англии, поэтому я могу переехать сюда. Конечно, буду часто ездить в Лондон по делам, но большую часть времени, конечно, буду здесь.
— Вирджиния, о чем ты говоришь? — перебил ее Павел.
— Нам будет хорошо вместе. Мы занимаемся одним делом. У нас схожие вкусы, материальное положение. И Павел, ты же знаешь, я люблю тебя.
— Вирджиния…
— Я знаю, эта женщина, твой референт. Она тебе не подходит.
— Вирджиния, позволь мне самому решать, кто мне подходит, а кто нет.
— Но почему? Почему? — страстно воскликнула Вирджиния, ломая стереотипы о сдержанности англичанок. — Я старая? Я уродина?
— Вирджиния, ты же знаешь, что это не так. Просто я люблю эту женщину. Я всегда любил только ее.
— Что в ней такого необыкновенного? Что в ней такого, чего нет у меня?
— Вирджиния, ты замечательная женщина. Ты обязательно будешь счастлива. С другим человеком.
Вирджиния затрясла головой, потом закрыла лицо руками. Когда она отвела руки, на лице была улыбка. Грустная улыбка.
— Расскажи мне о ней, — неожиданно попросила Вирджиния.
— Это длинная история.
— Ничего. Я хочу ее слышать. Только давай сядем.
Они прошли на середину палубы, где располагался маленький бар с пластиковыми белыми столами и стульями, торгующий прохладительными, алкогольными напитками и закусками. Павел заказал водку с лимоном для Вирджинии и стакан простой воды для себя.
Павел рассказал всю историю с того момента, как он попал в снежную бурю недалеко от Шацка, и закончил тем, что он и Анна теперь живут вместе. Правда, из рассказа выпали несколько эпизодов с предательствами, похищениями и погонями. Рассказ закончился, и они некоторое время сидели молча, глядя на меняющийся пейзаж за бортом.
— Я не слышала ничего прекраснее, — задумчиво произнесла Вирджиния. — Ты самый необыкновенный человек из всех, кого я знала. Необыкновенный романтик. Я в тебе не ошиблась. Анна знает, какая она счастливая?
— Мы оба счастливы.
Вирджиния покачала головой.
— На кого похожа девочка?
— Немного на Анну. Немного на меня. Она чудный ребенок. Большая умница.
— Я в этом не сомневаюсь. Если бы у меня было больше времени, я бы с ней познакомилась.
Дальше водная прогулка продолжалась в полном молчании. Павел и Вирджиния, каждый погруженный в свои мысли, отрешенно смотрели на город, медленно опускающийся в вечерние сумерки.
На теплоходе играла музыка. Люди за соседними столиками оживленно беседовали. Мальчик и девочка лет пяти играли в догонялки. Симпатичная девушка в белом летящем платье позировала перед объективом фотоаппарата своего друга. Сделав пару снимков, он повесил фотоаппарат на шею и, подойдя к девушке, поцеловал ее.
Павел и Вирджиния засмотрелись на эту молодую красивую пару, у которой все было впереди.
Пароход причалил к берегу, и Павел с Вирджинией перебрались в машину Павла, чтобы еще некоторое время поездить по городу. Вирджиния захотела посмотреть усадьбу Кусково. Вечер был чудный, наполненный ароматами свежескошенной травы и легким ветерком. Они долго бродили по аллеям большого парка. Потом они поужинали в одном из летних кафе. Вирджиния все время молчала и только улыбалась каким-то своим мыслям.
Когда Павел привез Вирджинию в гостиницу «Москва», было уже половина двенадцатого. Последние минуты между сегодня и завтра.
