и монахов Ордена и мысленно улыбнулся. Они наверно ничем не уступали нашим земным маньякам.
— Коля! — опять воззвала мама к бате.
— Ну, чего тебе, — устало отозвался тот.
— Пожалуйста, сходи, погуляй с Сашей, — попросила она.
— Что за дела! — возмутился отец, — на зарядку его сопроводи, сходи, туда сходи сюда, теперь еще выгуливать его придется. Пусть идет один, ничего с ним не случится.
Мама подошла к нему и категоричным тоном произнесла:
— Ты идешь с сыном гулять! И до обеда не возвращайтесь.
Батя недовольно вздохнул и пошел одеваться.
Когда мы шли по городу, мне все время чего-то не хватало, и только увидев на стене, выложенный белым кирпичом, лозунг — «Ленин жив!» понял, что не хватало развешанных кумачовых плакатов и лозунгов типа: Слава КПСС, Пролетарии всех стран объединяйтесь и множества других.
— Слушай Сашка, — заговорщицки сказал батя, когда мы еще спускались по лестнице, раз уж пошли гулять, надо бы зайти в одно место. Согласен?
Мне вообще то хотелось пройтись по двору, осмотреть места, где мы играли в ляпы и футбол, пойти к Неве. Надо пользоваться свалившейся удачей, что в школу теперь предстояло идти только осенью. По маминым планам я уже закончил пятый класс у себя в деревне, и приехал с табелем, который мне выдали в школе раньше по причине отъезда.
— Ладно, — великодушно согласился я, — давай сходим, куда тебе надо.
Идти пришлось недалеко. К моему удивлению мы зашли в пивной ресторан. Я удивлением оглядывался, даже не предполагал, что такие теперь есть. Все вокруг казалось роскошным и красивым, и народу было совсем немного. Поэтому к продавцу мы попали сразу. Батя назвал его странным названием — бармен, и я сразу перевел это, как человек-доска, удивившись про себя такой кличке. Я смотрел как бармен, поставил на стойку бутылку лимонада для меня и затем наливает пиво в высокую красивую кружку, и вспоминал, как совсем вроде бы недавно мы с моим, тогда еще не старым, отцом стояли в длинной очереди у пивного ларька. И как он потом ругался, что опять продавец разбавил пиво водой.
— Когда мы сели за столик, я отхлебнул немного крюшона, откусил кусочек сникерса и сказал:
— Папа, ты все ругал всяких начальников Ельцина, Горбачева. А вот смотри, мы сидим за столиком, без очереди взяли чешское пиво, разве раньше ты мог это сделать? Я ведь помню, как ты говорил, когда мы у ларька в очереди стояли, как было бы здорово попробовать чешское пиво, только этого никогда не будет.
Батя глубокомысленно почесал затылок и сказал:
— М-да, неужели ты помнишь, столько лет прошло?
Я засмеялся.
— Папа, для меня это было всего два месяца назад.
— Вот, черт, — ругнулся отец, — все никак не могу привыкнуть к этой ситуации. Понимаешь, сынок, вроде с одной стороны все сейчас появилось, но уж больно тяжелой ценой для народа это далось, и вообще рано тебе над этими вопросами думать. Твоя задача нынче хорошо учиться и больше ничего. Да, сейчас ко мне подойдет один друг, мне надо с ним поговорить по вчерашним событиям. Когда он появится, ты выйди, погуляй неподалеку. Думаю, мы управимся минут за тридцать.
Я молча кивнул головой, а отец с удовольствием выдул сразу полкружки пива.
Действительно, не прошло несколько минут, как за наш стол уселся высокий крепкий мужчина, выглядевший немногим младше отца.
Батя кивнул и я, захватив остатки сникерса, направился к выходу. Краем уха я услышал вопрос папиного друга.
— Николай, привет! А что это за мальчишка? Я вроде его раньше с тобой не видел.
Глава 34
Я вышел на улицу и принялся изучать окрестности. Ресторан, куда привел меня батя, был совсем недалеко от школы. И мимо периодически проходили весело болтающие школьники. Вскоре до меня дошло, что сегодня суббота, поэтому они так рано расходятся по домам. На меня никто из них внимания не обращал, собственно, как и я на них. Я сидел на скамейке и доедал сникерс, когда рядом остановились несколько мальчишек.
— Ха! да это пацан, что вчера днем на нас наехал! — радостно закричал один из них. До меня сразу дошло, кто это такой, и тут же организм включился в боевой режим. Отодвинулся я вовремя, в то место где только, что сидел, ударила нога Вовки Аккуратова. После удара он коротко вскрикнул и упал на землю, схватившись за ногу.
— Уу, нога! Зараза, как больно! — заскрипел он зубами.
Я, тем временем, прожевал оставшийся кусок сладости, встал со скамейки и выбросил обертку батончика вурну.
— Гляньте, воспитанный, блин! — сказал другой парнишка, и кинул на землю какую-то бумажку.
— Подбери! — скомандовал он мне и наклонился к своему приятелю.
— Вовка, ты чо, ногу подвернул? — спросил он тревожно. Вместо ответа Аккуратов разразился руганью, в которой только пара слов, были не матерными.
Я поглядел на столпившихся вокруг мальчишек и решил удалиться. Однако спокойно уйти не удалось.
— Эй, мы тебя не отпускали, кто мусор будет убирать!? — закричали вслед пацаны.
— Ребята, шли бы вы своей дорогой, — миролюбиво сказал я.
Но видимо это миролюбие было признано за трусость, потому что ко мне сразу ринулась вся компания в количестве пяти человек.
Мешая друг другу, и бестолково маша кулаками, они полезли на меня. Даже не думал, что будет так тяжело. Организм, заточенный на убийство, не знал, других приемов. Поэтому, когда через долю секунды я стоял, уже среди лежащих мальчишек, то был насквозь промокший от пота, именно от стремления не убивать, ведь каждое движение приходилось контролировать.
Ребята неуклюже ворочались на земле, кто-то судорожно кашлял, кто-то нежно баюкал поврежденную руку. Я с облегчением увидел, что ни у кого из них нет серьезных повреждений.
— Так, что тут происходит? —
