По окончании приёма Кольцов с негодованием рассказал о случившемся генералу Ковалевскому. Командующий пообещал поговорить со Щукиным и получить от него исчерпывающие объяснения.
Вечером Кольцов должен был встретиться в городском парке со Старцевым. Однако на встречу пришла Наташа. Одетая во все новое и дорогое, в кокетливой шляпке с прозрачной вуалью, вся как бы воскрылённая, она была великолепна.
— Папе нездоровится, — объяснила она сразу и лишь после этого сказала: — Здравствуй!
Увидев её, Павел обрадовался, поздоровался так оживлённо, порывисто, что Наташа, привыкшая к его постоянной сдержанности, почему-то сразу встревожилась.
— Что-то случилось? — спросила она, внимательно вглядываясь в лицо Кольцова. — Нет, правда, что-то произошло?
Они медленно пошли по парку. И Кольцов рассказал девушке об устроенной ему проверке. Рассказал весело, с юмором, как об изрядно позабавившем его приключении.
Наташа улыбалась, потом на её глаза словно набежало облачко.
— Значит, тебе все-таки не доверяют, — заключила она рассказ Кольцова. — Да-да!.. Хотя проверки, конечно, следовало ожидать…
Кольцова окликнули:
— Капитан!..
Павел повернул голову. Неподалёку стоял, блистая газырями, высокий и широкоплечий князь Асланов. Он весь сиял благодушием, словно встретил ближайшего своего родственника.
— Капитан, рад вас видеть ещё раз!
— А, князь! — Они подошли к Асланову, поздоровались. Павел представил Наташу. Князь с интересом скользнул по вуали — глаза у него заблестели. А Кольцов благожелательно спросил, удовлетворён ли князь беседой с его превосходительством.
— Да, мы с генералом обо всем договорились, благодарю вас, — сказал князь и прижал руку к груди. — Скажите, капитан, вы и ваша дама не могли бы провести сегодняшний вечер в компании моих друзей?
— К сожалению, и я и Наташа сегодня заняты. Дела, — ответил Кольцов, уклоняясь от этого гостеприимства.
— А нельзя ли послать к черту все дела? Жизнь ведь одна… не правда ли?.. — с горячностью предложил Асланов.
— Именно поэтому мы будем сегодня заняты.
— Извините. Очень жаль. По вечерам я всегда в «Буффе». Буду рад вас там видеть.
— С удовольствием, князь. В один из ближайших вечеров.
— Договорились. До свидания, капитан, до свидания, мадемуазель!.. — Князь хотел было уходить, но замешкался: — Да, капитан, все хотел вас спросить, вы не родственник генерала Кольцова?
— К сожалению, князь.
— Э-э, черт. Проиграл ящик шампанского. — Князь Асланов сокрушённо махнул рукой и с весёлой галантностью закончил: — Итак, до встречи, капитан. Сервус! — Насвистывая бойкий мотивчик, князь направился дальше по аллее.
— Местный туз… Князь Асланов, — объяснил Кольцов, когда тот отошёл. — Получил разрешение у командующего на открытие двух публичных домов. Рассчитывает на большие доходы… Так, о чем мы?..
— Я хочу сказать, что раз тебя стали проверять, значит, в чем-то определённо подозревают. — В голосе Наташи зазвучала неподдельная тревога, ей показалось, что Кольцов по отношению к себе слишком беспечен, и она решительно заявила ему, правда со смущённой улыбкой: — Может быть, тебе — следует уйти?
— После того, как с таким трудом наладили работу? — Павел искоса посмотрел на девушку.
— Что делать? — беспомощно развела Наташа руками и так же беспомощно улыбнулась той самой улыбкой их далёкого детства…
— Вероятно, проверка была связана с тем, что я стал адъютантом его превосходительства, — задумчиво, словно сам себя расспрашивая, проговорил Кольцов. — Откровенно говоря, я так и не расшифровал, что хотели выяснить. В чем меня подозревают?.. Во всяком случае, будем надеяться, что на какое-то время Щукина успокоят результаты. А я буду настороже. Обещаю это!
— Тебе виднее, Павел, — с тихой опасливой тоской в глазах сказала девушка. — Но я тебя прошу, очень прошу, Павел, постарайся без нужды не рисковать.
— А разве это возможно в нашем деле? — с наигранной беспечностью спросил он.
Наташа понимала, что это действительно невозможно, но вопреки всему тихо повторила:
— И все-таки… Во всяком случае, я не думаю, что Щукин этим ограничится.
Навстречу им, чётко печатая шаг и глазами поедая офицера, прошли несколько солдат — некоторые были в обмотках. Ответив на их приветствие, Кольцов огляделся — вокруг никого.
— Связь восстановлена?
— Да. Есть что-то срочное?
— Ничего существенного, — перешёл на деловой тон Павел и извлёк из кармана мундира несколько листков. — Копии оперативных сводок.
— Отправлю завтра, — уязвлённая его казённым тоном, сказала сухо Наташа и, помедлив немного, спросила: — Скажи, Павел, следует ли нам так открыто гулять по городу?
Видимо, её все время мучил этот вопрос, но задала она его только при расставании. Павел понял, что ей нужно ответить серьёзно и всю правду. И все же он не удержался, насмешливо сказал:
— Ты о чем заботишься? О моей репутации?
Наташа вспыхнула и все же спокойно ответила:
— Отчасти о репутации, отчасти о конспирации.
Павел взял Наташу за руки.
— Мне было приятно провести с тобой этот вечер, — сказал он тихо и внушительно. — А кроме того, так нужно.
Наташа вскинула на Павла удивлённые глаза.
— Почему же «так нужно»? — Ей стало нестерпимо обидно, что Павел отговаривается от её расспросов казёнными, малозначимыми словами, а ведь она-то имела право, да-да, имела право — они же вместе выросли — на особое, душевное, доверие Павла.
— Если я буду жить затворником, это может броситься в глаза тому же Щукину, — продолжил Павел. — Его глаза есть почти повсюду в городе… Как живут офицеры? От романа к роману, от флирта до флирта, от кутежа до кутежа… Мне нужно жить как все: участвовать в кутежах, заводить романы… как все!
— В таком случае, заведи настоящий роман! — насмешливо посоветовала она.
Кольцов, уловив в её голосе обиду, ответил полушутливо-полугалантно:
— Вот я и пытаюсь, — и тут же подумал, что покривил душою, солгал. А чуть раньше эти слова были бы почти правдой — до встречи с Таней…
Расставаясь, они с Наташей условились встретиться на следующий день, от шести до семи вечера, возле Благовещенского базара.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Генерал Ковалевский был скуп на похвалы. Однако, получив от Щукина карты Киевского укрепрайона, он растрогался, наговорил много хороших слов и долго благодарил полковника. Но под конец разговора все же подлил ложку дёгтя — потребовал от Щукина объяснений по поводу вчерашнего происшествия в приёмной.
