Важно другое. Все эти годы Николай Болесцис писал хорошие стихи. И одно из них – опубликованное в седьмом номере журнала «Воля России» за 1929 год стихотворение «Одесса»:
Одесса
Н. К. Стилосу
Спускался город стройными рядамидо берега. На улицах веснойцвели деревья белыми цветами.Их гроздья душные и первый зной,и море, брызгами пришельца встретив,и песни порта – дерзкий жизни жар —кружили голову, как кружит ветер,из рук ребенка вырвав пестрый шар.В моей душе я сохранил упрямоего простор и зной, и простоту,гул площадей и шорох ночи пряной,и первую над городом звезду.
* * *
Я помню запах водорослей синих,игрушечные в небе облака,ночами – сети звезд и вместе с ниминад морем глаз трехцветный маяка.Я помню, как кружился ветер вольныйи в море чаек обрывал полет;как на глазах – из глубины на волнытяжелый поднимался пароход.Шли корабли Неаполя, Марселяза деревенским золотым зерном,и вечерами чуждое весельегремело над просмоленным бортом.
* * *
Я помню окрик в рокоте лебедок,тяжелый шелест жаркого зерна,рядами бочки и на бочках деготь,и деготь солнцем плавила весна.Я помню кости черной эстакадыи бурный дым… О, в дыме не найти,кому они последнею наградойза светлые привольные пути.Здесь – в раскаленных дереве и стали,без горечи, без страха и тоскилюбили, верили и умиралилукавые морские мужики.Я помню сладкие цветы акацийи пыль, и соль, и розовый туман,и острый парус – ветренный искательненарисованных на карте стран.Я помню степь – ковыль косою русойи шорох волн, и желтый лунный круг,когда руке так радостно коснутьсядоверчивых и боязливых рук.О, власть весны! Язык любви и встречи:единственный – он так священно прост,когда над городом весенний вечери между звезд раскинут млечный мост.Я помню город. Я давно отрезанот стен его границами людей,но сколько раз – под строгий рокот леса,под шорох медленных чужих полейя повторял – Одесса!
В нескольких сборниках стихотворений скитовцев, вышедших уже в наши годы, опубликованы стихотворения Николая Болесциса за период с 1922 (из варшавской газеты «За свободу») до 1933 года. Интересно, что морская тема и тема приключений занимают большое место в его творчестве – это видно даже по названиям стихотворений. Например, в первом номере журнала «Воля России» за 1928 год опубликовано стихотворение «Рыбаки»:
Рыбаки
Случайною копейкой дорожа,тяжелый парус распустив лениво,по воскресеньям праздных горожанони катают в тишине залива.Но у борта – среди пугливых дам,но и в толпе приморского базаратак необычны городским глазамогонь и дым их темного загара.Потомки первых – хищных рыбаков,они живут и чувствуют иначе:им тень скалы – незаменимый кров,и ветер рвет их бороды рыбачьи.Для них, по трапу соскользнув тайком,привозят в длинных черных пароходахв соломенных бутылях крепкий ром,рассказы о смешных – чужих народах;для них на синюю во тьме косуприходят девушки, поют над мореми леденцы дешевые сосут,весеннее подслащивая горе.Они одни – простые рыбаки,от берега по звездам путь наметив,разматывают влажные круги —для хитрых рыб затейливые сети.И только им отмерено Судьбойрасстаться с жизнью горестно, но просто:– с последнею девятою волной!– с последним свистом зимнего норд-оста!
В журнале «Студенческие годы» в 1925 году печатались отрывки из книги «Путешественник», полностью посвящённой морским путешествиям и приключениям.
В 1929 году Николай Болесцис переезжает к родителям в Варшаву, где продолжает литературную деятельность и – судя по всему – научную и врачебную практику. Этот период жизни одесско – пражско – варшавского поэта – до дня его гибели во время Варшавского восстания – ещё предстоит изучить.
Раиса Спинадель стала участником «Скита» третьего ноября 1924 года (номер 14 в «Чётках»).
Раиса Петровна (Пинхасовна) Спинадель родилась в Одессе в 1899 году. В первом замужестве она стала Козаковой, а во втором – Спинадель (Разумовой). В 1921 году вместе с мужем, студентом-медиком Львом Александровичем Спинадель (Разумовым), и двухлетним сыном она из румынской тогда Бессарабии приезжает в Прагу и поступает на Русский юридический факультет. Русская акция помощи Чехословацкого правительства была в те годы настолько привлекательной, что многие, окончив один институт, поступали учиться в другой – стипендия позволяла прожить не просто сносно, а довольно неплохо. Не была исключением и Раиса Спинадель – окончив в 1924 году юридический факультет, она в следующем году стала слушательницей Русского института сельскохозяйственной кооперации.
Стихотворения Раисы Спинадель публиковались в журнале «Своими путями» – в том самом номере, который раскритиковал Бунин; в студенческом журнале «Годы».
В 1928 году поэтесса разводится с мужем и уезжает в СССР. Она живёт в Ленинграде и Москве, где продолжает публиковаться – в журнале «Ленинград» и других изданиях. Знание чешского языка пригодилось – в 1930 году она перевела на русский язык роман Карела Чапека «Фабрика Абсолюта», который был набран, но не издан. Её писательская карьера в Советском Союзе сложилась успешно – Раиса Петровна стала членом Союза писателей СССР и Иностранной комиссии Союза писателей СССР.
Темы стихотворений Раисы Спинадель – преимущественно философские. Это ощущается с первых строчек: «Торжественно, в сонета строгой раме проходит жизнь…», «О, как презренно безобразны нам сделки с собственной душой…», «Всею жизнью не измерить, не понять зияющей за каждым словом бездны…», «Что наших дней искания и споры, ненужные о будущем слова…». Уже в Ленинграде, весной 1929-го написала она исполненное в новой стилистике, похожей на конструктивизм Ильи Сельвинского, стихотворение «Гимнасты». А до него – опубликованное в №№ 12–13 журнала «Своими путями» стихотворение «Торжественно, в сонета строгой раме…», которое я хочу привести:
«Торжественно, в сонета строгой раме…»
Торжественно, в сонета строгой рамеПроходит жизнь. И я, созрев, пойму,Что озорство и злоба ни к чему,И что наш путь мы выбрали не сами.И буду жить с открытыми глазамиИ мир таким, каков он есть, примуЯ с мудростью, присущею ему,И строгими, простыми чудесами.Не осквернив ненужностью метаньяОсенние, прозревшие желанья,Не распылившись в суете сует,К неповторимой радости погостаЯ принесу торжественно и простоНетронутым классический сонет.
В последние годы интерес к творчеству участников пражского «Скита» заметно вырос. В Праге и затем в России опубликованы «Письма о литературе» Альфреда Людвиговича Бема; в России вышли сборники стихотворений Ирины Бем, Алексея Эйснера и Аллы Головиной. В периодике разных стран появился ряд статей об истории «Скита», в Москве и Санкт-Петербурге вышли две фундаментальные книги – «Скит». Прага 1922–1940: Антология. Биографии. Документы» и «Поэты пражского «Скита». Но под «одесским» углом зрения на творчество скитовцев в этой статье мы смотрим впервые.
Одесса – юго-запад империи или северо-восток средиземноморской цивилизации
Все мы привыкли к тому, что живём не в обычном городе. К тому, что Одесса – город не первый, но и не второй. Южная столица. Южная Пальмира. Меня и самого всегда подмывает закончить эту расхожую фразу именно так: «Уважаемые одесситы и гости… столицы».
Чему же обязана Одесса такой славой? Конечно же одесским мифам, которые обобщённо можно назвать мифом об Одессе.
Миф этот состоит из множества составляющих, часть из которых более известна самим одесситам и гостям столицы, часть – менее известна, а ещё часть и вовсе известна только «узкому кругу ограниченных лиц», а именно краеведам и заядлым одессофилам. Нет, они не страшно далеки от народа, но подбираться поближе обязательно нужно.
Да, перед тем, как начать вспоминать расхожие мифы, вспомним ключевой: «Миф об Одессе больше самой Одессы». Миф это или всё же правда – пусть каждый решит для себя сам.
По моему – и не только моему – мнению большинство одесских мифов не то чтобы совсем утратило актуальность, но очень к этому близко.
Например, миф о том, что Одесса – еврейский город.
Увы, статистика говорит об обратном.
Если в конце 30-х годов прошлого века более трети населения Одессы были евреями, а в конце 80-х в миллионном городе каждый четвёртый имел в паспорте пятую графу, то сегодня евреев и сочувствующих всего-навсего около 30 тысяч. Это всего три процента населения города.
Цифра эта повергает в шок моих друзей из других городов и стран. Все до сих пор уверены, что каждый второй одессит – еврей. Увы, это не так.
