закрывали, и сквозь открытый проём видно было подавальщицу, спорившую с зарвавшимся посетителем.
– Хех. – Вадзим замешкался на пороге.
– Что?
– Выставляй кошель перед собой, как щит, – прокряхтел он. – А то и до нас кочергой дотянется. Она спрашивать долг не будет. Сначала в жопу кочергу, потом уже вопросы.
Велга слегка усмехнулась и удивилась, что пошлые шутки уже больше не смущали. Матушка пришла бы в ужас, узнай, с кем связалась её дочь.
Переступив порог «Весёлого кабанчика», Велга невольно скользнула глазами по залу. Там, где она когда-то танцевала с Белым, теперь стояли столы. Видимо, за лето в корчме прибавилось посетителей.
– Так ты идёшь? – Она оглянулась на Вадзима, а тот всё ещё топтался на улице.
Гусляр закивал и, прижимая к себе новые гусли, точно и вправду держал щит, зашёл внутрь.
Милка, не обратившая на Велгу никакого внимания, тут же вытянула шею, точно хищник, заметивший добычу.
– Во-о-от ты где… – прищурившись, протянула она. – С-скотина…
– Милка, мы с долгом пришли! – воскликнул Вадзим.
– Знаю, что с долгом!
– В смысле, мы… это… с ним всё, – оторопело проговорил гусляр.
– Он имеет в виду, что мы пришли вернуть долг, – пояснила Велга.
Милка повела бровью, медленно, точно в указ остальным посетителям, чтобы даже не думали задолжать ей, обвела взглядом весь зал и, перехватив одной рукой заставленный поднос, подошла к ним, покачивая бёдрами.
Отвязав от пояса кошель, Велга протянула его подавальщице:
– Вот… Там всё.
– Я ещё пересчитаю сама, – надула губы Милка. – Не спеши убегать.
– Я не спешу, – пообещала Велга. – Снаружи подожду, а то душно у вас. А вы пока… с Вадзимом посчитайте.
И, не желая мешать, она вышла на свежий воздух. Ей и самой не хотелось задерживаться в «Кабанчике». Кажется, она никогда не захочет туда вернуться, чтобы не бередить память. Некоторым воспоминаниям лучше растаять во времени. Другой вопрос, смогут ли воспоминания, настолько яркие, жаркие, безумные, забыться?
Велга прислонилась спиной к стене соседнего здания, дожидаясь Вадзима, и невольно продолжала погружаться в раздумья, проклиная себя и свои мысли. Оставалось только надеяться, что Войчех уже был далеко от Старгорода и никто и ничто не могло заставить его вернуться.
Наконец, спустя почти лучину, на пороге снова показался Вадзим. Он улыбался. Смущённо, очень глупо, но очень счастливо.
– Всё чётко? – спросила Велга, спрятав руки за спиной.
– Монетка к монетке. – Гусляр широко улыбнулся и присел, подозвал к себе Мишку, прижал к груди. – Не скучай, дружок. – Щенок лизнул его в лицо. – И расти большим и сильным. Защищай нашу господицу Велгу. Она видишь какая маленькая, хилая… а ты… у-у-у, волчара!
Прежде чем распрощаться, они обнялись. Вадзим так крепко прижал Велгу к груди, что она едва не задохнулась.
– Может, однажды увидимся, – улыбнулась она.
– Конечно увидимся! – возмутился он. – Я же обещал спеть тебе свою новую песню.
И они пошли по дороге в разные стороны. Вадзим – к Красным воротам, что вели на большой тракт, Велга с Мишкой – к пристани на Торговых рядах.
Скренорцы готовились к отплытию, и пока они таскали товары и собирались на юг, Змай рыдал в голос, прижимая к себе Мельцу. Арн поглядывал на них издалека с лёгким недовольством, но не вмешивался.
– Ну, хватит. – Мельця гладила друга по волосам. – Я привезу тебе лучший троутосский шёлк, если перестанешь плакать.
– Синий, – хлюпая носом, попросил Змай. – К цвету моих глаз.
– Хорошо, дурилка, – улыбнулась сквозь слёзы Мельця. – Будет тебе синий шёлк.
Она заметила Велгу, отстранилась от Змая и распахнула руки для новых объятий.
– Позаботься о моём балбесе, – попросила она. – А то пропадёт один.
– Обязательно, – пообещала Велга.
Они долго ещё прощались, а после Велга, Змай и Мишка так же долго стояли на причале, глядя вслед скренорскому драккару.
– А если они не успеют вернуться до зимы? – встревожился Змай. – Бури опасны.
– Ты видел, что сотворила Мельця с нашим храмом? – хмыкнула Велга. – Что ей какие-то бури? Море испугается её.
– Это да…
Они продолжили молча смотреть на реку.
На Торговых рядах было шумно и ещё более суетливо, чем обычно. Теперь, когда мир с Ратиславией был восстановлен, все спешили на юг, чтобы успеть продать товар на Благословенных островах и вернуться до начала зимы.
– Грач предложил мне работу, – вдруг сказал Змай.
– Что? А как же…
– Не переживай, тебе тоже подсоблю, если что, – успокоил он. – Но вряд ли у тебя найдётся столько же дел для меня. А Грачу теперь нужен чародей, чтобы обучать способных Воронят и заключать новые договоры.
– Хочешь сказать, – нахмурилась Велга, – что кто-то уже заключает договоры с новым братством?
Вмиг весёлый гомон голосов на пристани приобрёл зловещий тон и в лицах случайных прохожих Велга прочитала тайну, которую вряд ли хотела бы узнать.
– Конечно, – хмыкнул Змай. – Это же Старгород, моя дорогая змейка. Здесь всегда кто-нибудь кого-нибудь захочет убить.
И он бросил в воду один из своих перстней.
– На удачу, – сказал он. – В подарок этому вашему Щуру, чтобы не обижал мою Мельцу.
Он щёлкнул Велгу по носу, потрепал Мишку за ухом и сошёл с причала.
– Кстати, – бросил он через плечо, – думаю, ты тогда угадала.
– О чём ты?
– Щур не пришёл бы просто так. Он пришёл, потому что должен был забрать то, что обещал. Можешь теперь спокойно купаться в речках.
– Воздержусь, – холодно отказалась Велга.
Змай пожал плечами и быстро пошёл по берегу в сторону Красных ворот. Велга не знала точно, но догадывалась, что где-то там и нашли своё новое убежище Во́роны Старгорода под руководством Грача.
Ей хотелось надеяться, что она никогда не прибегнет к их помощи, но уже с разочарованием догадывалась, что так не получится.
Потому что Змай был прав: в Старгороде всегда кто-то кого-то хотел убить ради богатства, власти и влияния. Старгород оставался Старгородом.
У моста через Вышню Велгу и Мишку дожидался Хотьжер.
– Всё в порядке, княгиня?
Втроём они ступили на мост. Мишка ловко вилял между ног прохожих, носился туда-сюда. Доски застучали под их ногами, а северный ветер развевал платок на голове Велги. Она остановилась у перил и сняла его. Кудри растрепались, упали на лицо. Щурясь, Велга вытянула руку с зажатым платком над водой. Золотая ткань колыхалась, словно пламя.
– Не называй меня так, Хотьжер, – попросила Велга. – Князей в Старгороде больше не будет. Я даже не нанимала тебя на службу. Я Велга. Просто Велга.
Люди всё шли и шли по мосту, Велгу и Хотьжера обходили стороной, но никто не останавливался, чтобы просто посмотреть на реку, проститься с ладьями, что уходили на юг. Все в Старгороде куда-то спешили.
Велге и Хотьжеру некуда было торопиться. Он встал слева от неё, опёршись локтями о перила, сцепил пальцы.
– Я
