— После пожара она вела себя странно… конечно, от горя, я бы так сказала, только меня никто не спрашивал.
Фелисити быстро вмешивается.
— Я уверена, ты права, Бригид, — говорит она, бросая на меня быстрый взгляд. — А потом что было?
— Ну, — задумчиво продолжает Бригид, — Мина стала пугать других девушек своими странностями. Писала и рисовала такое в своей тетрадке… Миссус Найтуинг говорила, что, дескать, хоть она родственница, хоть не родственница миссус Евгении, но если она все это не прекратит, ее придется отослать из школы. Но прежде чем она ее отослала, Мина сама сбежала прямо посреди ночи, да еще и прихватила с собой кое-что ценное.
— Что именно? — чуть не подпрыгивает на месте Фелисити.
— Уж этого я не знаю, мисс Надоеда, — сердится Бригид.
Я одними губами повторяю — «мисс Надоеда», и у Фелисити делается такой вид, словно она готова с радостью придушить меня.
— Что бы то ни было, — говорит Бригид, — миссус Найтуинг очень из-за этого сердилась. Я никогда ее не видела такой разгневанной.
Бригид водружает канделябр на место.
— Вот так-то лучше. Придется мне крутенько поговорить с этой Эмили. А вам лучше поспешить на молитву, пока миссус Найтуинг не отправила восвояси и вас, и меня следом за вами.
— Как ты думаешь, что все это значит? — спрашивает Фелисити, когда мы присоединяемся к остальным девушкам.
Они собирают молитвенники и оправляют юбки. Потом толпятся перед слишком маленькими зеркалами, делая вид, что приводят в порядок волосы, хотя на самом деле просто любуются своей расцветающей красотой.
— Я не знаю, — со вздохом отвечаю я. — Можно ли доверять Вильгельмине?
— Но она ведь являлась тебе в видениях, а это что-то да значит, — говорит Фелисити.
— Да, но мне и девушки в белом являлись, а они оказались бесами, которые пытались меня запутать, — напоминаю я.
Те самые девушки в белом, которые заманивали Бесси и ее подруг в Зимние земли невесть с какой целью, приходили и ко мне в видениях, предлагая правду вперемешку с ложью. А в конце концов они завели нас прямо к ужасным Маковым воинам.
— Так кто же она такая, эта мисс Вьятт? — бормочет Фелисити. — Леди или тигр?
Я качаю головой:
— Честно, не могу сказать. Но она забрала кинжал, это уж точно, а как раз его мы и должны найти.
Глава 37
Путешествие в сферы без Энн совсем не такое радостное. Даже магия не улучшает настроения. Фабричные девушки очень сурово встречают весть об ее отъезде.
— А у нас-то и возможности такой нет, уехать куда-то, — ворчит Мэй, обращаясь к Бесси.
— Вы должны использовать собственные возможности, — возражает Фелисити.
Бесси злобно косится на нее.
— Да что ты об этом знаешь?
— Давайте не будем ссориться, — говорит Пиппа. — Мне хочется танцевать и играть с магией. Джемма?
Я со вздохом иду по знакомой дорожке к церкви в замке, и Пиппа следует за мной. На этот раз, когда мы объединяемся в магии, Пиппа очень сильно воздействует на меня. Я как будто проваливаюсь в нее. Я становлюсь частью ее печали, ее зависти, ее горечи — всего того, что предпочла бы не видеть и не ощущать. Когда я прерываю контакт, я чувствую себя утомленной. Магия щекочет меня изнутри, как множество ползающих под кожей насекомых.
Но зато Пиппа снова сияет. Она прижимается ко мне и обнимает за талию, как маленький ребенок.
— Прекрасно чувствовать себя необычной, пусть даже на несколько часов, правда?
— Да, — соглашаюсь я.
— Будь я тобой, я бы никогда не отдала такую силу, я бы навсегда ее сохранила.
— Иной раз мне и хочется это сделать.
Пиппа прикусывает губу, и я знаю, что она тревожится.
— В чем дело? — спрашиваю я.
Она берет из чаши несколько ягод и катает их между пальцами.
— Джемма, мне кажется, тебе не следует на этот раз давать так много магии Бесси и остальным девушкам.
— Почему нет?
— Они же фабричные работницы, — со вздохом отвечает Пиппа. — Они не привыкли обладать властью. Бесси становится просто самовлюбленной.
— Не думаю, что это…
— Она хотела снова отправиться в Зимние земли, — признается Пиппа. — Без тебя.
— Она так говорила?!
Пиппа берет меня за руку. Мы осторожно перешагиваем через тяжко вздыхающие лианы, густо заплетающие пол.
— Лучше будет, если ты дашь побольше мне, тебе так не кажется? Тогда здесь будет кто-то, кто сможет за ними присмотреть, руководить ими. Они же совсем как дети, право слово. А я смогу их уберечь.
Пиппа смеется, но то, что она сказала о Бесси, звучит как сигнал тревоги.
— Да, ты права, — соглашаюсь я. — Я им дам поменьше.
Пиппа целует меня в лоб. И бросает в рот ягоды, которыми играла — одну, вторую, третью…
— Может, не стоит их есть? — осторожно спрашиваю я.
Глаза Пиппы вспыхивают.
— Да какое теперь это имеет значение? Все, что они могли сделать, они уже сделали.
Она бросает в рот четвертую ягоду и тыльной стороной ладони вытирает с губ сок. А потом отодвигает старый гобелен и со словами «Приветствую вас, мои дорогие!» появляется перед девушками, как королева перед подданными.
Как я и обещала, я передаю фабричным девушкам ровно столько магии, чтобы они могли сделать чистой свою кожу и принарядиться в чудесные платья, но не так много, чтобы что-то изменить на самом деле. На этот раз у них нет настоящей силы, только временная иллюзия.
— Что-то сегодня магия не так уж и работает, — ворчит Бесси. — Почему это?
Я сглатываю застрявший в горле тяжелый ком, но Пиппа спокойна и уверенна.
— Так уж устроены сферы, Бесси. Они сами решают, сколько кому давать. Ведь так, Джемма?
— Мне говорили именно так, — киваю я, внимательно наблюдая за Бесси — не выдаст ли она себя, но вижу в ней только разочарование.
— Может, это потому, что мы недостаточно важные особы? — предполагает Мерси.
— Здесь нет важных особ, — возражает Бесси. — Как раз это мне и нравится. И кроме того, мисс Энн всегда получала много магии, а она ничуть не лучше нас.
— Бесси, довольно уже! — дуется Пиппа.
Бесси уходит в сторону и садится у очага. Она бросает в огонь маленькие цветки и смотрит, как они вспыхивают и сгорают.
— Ой, да иди же сюда! — зовет Пиппа. — Незачем обижаться! Я хочу танцевать!
Я не в настроении для танцев и не в состоянии притворяться. Поэтому я отправляюсь на прогулку. Прохладный воздух освежает; сумрачное небо ощущается как укрытие. Я пробираюсь сквозь клубящийся туман, тоска подгоняет меня. Мне хочется еще раз прижать ладони к Дереву Всех Душ, слиться с ним так, словно мы — одно существо.
Ворота на этот раз распахиваются сразу. Они уже получили от меня то, чего хотели. Ноги погружаются в черный песок. Воздух, холодный и насыщенный песком, будто обнимает меня; я высовываю язык, чтобы ощутить его вкус. Я следую на шум реки. Меня ждет шлюпка, и я шагаю на палубу и направляюсь к сердцу Зимних земель. Я знаю, что на этот раз не нужно бороться с течением, лодочка легко одолевает стремнины, вот только дорога мне незнакома. Она не та, по которой мы двигались в прошлый раз, и во мне назревает панический страх. Где я? Как я умудрилась так заблудиться?
Поблизости от лодки слышится всплеск, борт поглаживает водяная нимфа. Она кивает в сторону какой-то пещеры справа; потом плывет туда, выплывает обратно, разрезая воду, как огромная змея.
Хорошо. Я не позволю ей одолеть меня. Если будет необходимо, я применю магию. Успокоенная этой мыслью, я поворачиваю лодку, следую за нимфой и оказываюсь в пустотелой скале. Над головой висят сталактиты, гигантские ледяные кинжалы. По бокам пещеры — две узкие полоски каменистой земли, которые, должно быть, исчезают во время прилива, потому что я вижу следы, оставленные водой высоко на стенах пещеры. А еще выше расположен другой выступ.
Перепончатая рука водяной нимфы ласкает мою лодыжку. Я, нервно вздохнув, отдергиваю ногу. Цветные чешуйки остаются на коже драгоценными отпечатками.
— Мою кожу тебе так просто не заполучить, — предостерегаю я, и мои слова разносятся эхом в пустоте пещеры.
Нимфа шарахается в сторону, скрывается под поверхностью воды, и теперь видны только ее блестящие черные глаза и скользкая лысая голова, и меня охватывает новый страх. На выступе я замечаю движение. Призрачные лица бледных существ высовываются из трещин в камнях; они похожи на ночных бабочек. У них нет глаз, но они принюхиваются и ползут к краю.
Сердце у меня сжимается. Я тихо разворачиваю лодку и гребу обратно к выходу из пещеры… но выход исчез. Этого не может быть. Я слышу лошадиное фырканье, стук копыт — и передо мной появляется Амар на великолепном белом жеребце. Он движется по узкой полосе земли вдоль стены пещеры, пока не равняется с лодкой. У меня перехватывает дыхание. У Амара такие же полные губы и гордая осанка, как у Картика. Но его глаза — черные омуты, окруженные красным. Они смотрят на меня в упор, и я не могу отвести взгляд, не могу закричать, не могу убежать…
