его. После того, что сделал Уильям, вы не представляете, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуть его благосклонность. Он пощадил меня только потому, что у меня был чип. Пожалуйста, отпустите меня. Я исчезну. Я уйду далеко отсюда и больше не буду доставлять неприятностей.
Массимо щелкает пальцем в сторону Кори, и высвобождается еще один заряд электричества. Крик, вырывающийся из горла Лукаса, заставляет меня свернуться на груди Доминика и схватить его за рубашку.
Я достигла своего предела. Теперь я знаю, что произошло. Я на пике, и даже я не могу смотреть, как мужчина, который причинил мне такую глубокую боль, страдает так, как он страдает.
Но это как ничто для Массимо или любого из мужчин, стоящих вокруг нас. Я смотрю на Доминика, и моя душа сжимается, когда я вижу бездушный взгляд в его глазах, когда он смотрит на Лукаса. Он выглядит почти более устрашающе, чем другие, и я понимаю, что это потому, что Лукас — еще один человек, который был ответственен за смерть его отца.
Еще одна рука, нанесшая удар.
Когда я оглядываюсь на Лукаса, а Массимо достает пистолет и стреляет ему в бедро, уже держа нож, я чувствую боль Массимо. Не Лукаса, а Массимо. Она пульсирует в воздухе, словно электричество, которым пытают Лукаса.
Отец Массимо умер у него на руках. Джакомо Д'Агостино, один из самых добрых людей, которых я когда-либо встречала, умер у сына на руках. Он не заслуживал такой смерти, не после всего, что пережила его семья.
Что бы Массимо ни сделал с кем-либо, этого будет недостаточно, чтобы искупить этот кошмар.
Лукас блюет и писается. Кровь течет из его лица и рта. Он больше подходит для фильма ужасов.
— Еще. Раз. Назови мне его имя. Сейчас.
Лукас выглядит так, будто он на последнем круге, и я думаю, он только что понял, что единственный выход из этих цепей, связывающих его и безжалостного человека перед ним, — это смерть. Они не отпустят его, как он думал.
— Имя! — кричит Массимо, и его голос эхом отражается от стен.
— Прокурор штата, — заикается Лукас. — Это Джеймс Эстли.
Какого черта?
Я резко вдыхаю.
Массимо выглядит таким же шокированным, как и я. Он смотрит на Тристана и остальных, которые также поражены откровением.
— Он Кинг, — хрипло произносит Лукас.
— И что он задумал дальше? — голос Массимо дрожит от ярости.
— Не знаю. Он не посвящает меня в свои планы. Через два дня встреча со всеми. — Лукас начинает дрожать.
— Где?
— Яхта. Они будут на борту Blue Iris в заливе Сан-Педро.
— Время?
— Два часа.
Массимо кивает и оглядывается на Доминика, затем на Тристана и Эйдена.
Он оглядывается на Лукаса и подходит к нему ближе. — На твоем столе лежали брошюры курорта в Италии. Ты должен был где-то быть?
— Да. Ты отпустишь меня? Я же тебе все рассказал. Это все. — Лукас выглядит полным надежды.
Улыбка на лице Массимо пугает меня. Как и то, что происходит дальше.
Массимо отходит от Лукаса. Тристан и Эйден следуют за ним. Кори последний.
Массимо подходит ко мне и протягивает руку, чтобы я ее пожала.
— Пойдем, Принцесса, — говорит он, давая мне прозвище, которым меня называли, когда я была маленькой.
Когда Доминик отпускает меня, я беру Массимо за руку, и он уводит меня.
Но Доминик не следует за ним. Он остается там.
Я успеваю увидеть только серебристый отблеск его пистолета, когда он вытаскивает его из кармана. Я вижу его до того, как мы проходим через дверь.
Когда дверь захлопывается, одновременно со щелчком раздается эхо пули.
Следом еще один выстрел, и Массимо обнимает меня. Раздается еще один выстрел, затем еще один. Оба пронзают ночь. Тристан подходит ко мне с другой стороны, когда мои ноги подкашиваются.
Быстрый звук выстрелов не прекращается. За ним следует еще больше, и я сбиваюсь со счета.
Дядя Лукас умер.
Доминик убил его.
Глава 42
Доминик
Вчера вечером я лег спать с тремя мыслями. Первая — кровь на моих руках.
Я никогда не убивал так жестоко. Я могу быть таким же безжалостным, как мои братья, но вчера вечером жажда мести омрачила мою душу. Лукас взглянул на меня и понял, что я приближаюсь, чтобы дать ему смерть. Он успел открыть рот один раз, прежде чем я выстрелил ему в голову. Это убило его мгновенно, но этого было недостаточно.
Я разрядил в него свой пистолет и понял, когда я все еще хотел продолжать, что ничего никогда не будет достаточно. Ничто из того, что я сделал, не исправит того, что он сделал, или не изменит этого.
Я пошел домой, и следующее, что меня поразило, был страх в глазах моей девочки, когда она увидела тьму, все еще таящуюся во мне. Она все еще была там в полной силе, и я не мог от нее избавиться. Это направило мои мысли к Жаку, которого мы теперь не можем найти.
Подонок.
Тот факт, что мы не можем его найти, меня чертовски раздражает, потому что в глубине души я сразу понял, что с ним что-то не так.
Он был первым, о ком я подумал, когда проснулся, и он все еще со мной.
Это, возможно, единственный раз с момента создания Синдиката, когда им пришлось встречаться дважды в неделю. Поскольку я хочу, чтобы этот придурок умер, я даже не могу утешиться тем фактом, что мы встречаемся, чтобы спланировать что-то конкретное. Мы больше не спекулируем. Время ходить вокруг да около прошло.
Массимо сидит во главе стола. Тристан и я — слева от него, а остальные — справа, в том числе: Клавдий и его первый капо, Данте, Винсент и его брат Сальваторе, Эйден и его кузен Максим.
Массимо наклоняется вперед, опираясь на локти, готовясь произнести речь.
— Спасибо всем, что пришли, ребята, — начинает Массимо, и все ребята кивают в знак признательности. Когда он выпрямляется, он напоминает мне Па. У него такая же внешность, и он даже похож на Па, когда тот проводил деловые встречи.
— У меня есть отчет о том, кто будет на борту Blue Iris, и это все, кроме Жака Бельмона. Есть четыре старших члена Круга Теней, а остальные мужчины из Ордена.
Отчет, о котором он говорит, был последним, что я поставил себе вчера вечером.
— И что ты предлагаешь нам делать, босс? — спрашивает Клавдий. — Я уверен, мы можем согласиться, что это дерьмо должно закончиться прямо сейчас. Завтра они будут
