— Димон, ты чего? — первым встрепенулся Сашка Ястребов. — Знаешь, что тебе батя за езду без прав устроит.
Устроит. Димон упрямо смотрел вперёд, собранный, с виду спокойный. И лишь нервно подрагивающие пальцы левой руки выдавали его нетерпение и волнение.
— Он нам ещё больше всем устроит, — зло буркнул Гошик и схватился за палец Диметриуша, подняв вверх собственный, — если мы отсюда не выберемся сами.
И повторил, глядя в глаза младшему Бьёри:
— Собирайся, народ, кто домой сейчас пойдёт!
Женька присоединился третьим, но перед тем, как повторить присоединяющие к переходу слова, пробормотал:
— Только не помни малявку. Она хоть и маленькая, но злопамятная.
Он тоже чувствовал наблюдателя и, в отличие от своего титулованного товарища, знал, что эта девчонка сыграет в жизни друга не последнюю роль. Только вот предупредить более конкретно он не мог, боясь вспугнуть притаившуюся на плече Димона птицу счастья.
— Собирайся, народ, — прошептал Женька и прилип взглядом к почерневшим глазам внука Императора, — кто домой сейчас пойдёт!
За ним был Сашка, Дёня и Кир. Киру же достались запирающие автобус слова:
— А кто не собирается, бутылка разбивается.
Пять пар глаз подёрнулись сонным туманом, когда Диметриуш громко выдохнул и повернул голову в сторону прятавшейся за гранью сна малявки.
— Эй, мелюзга! — позвал он, осторожно пытаясь нащупать связь с девчонкой. — Ты что там делаешь?
Она высунула из укрытия любопытный нос, щедро усыпанный мелкими веснушками, и неуверенно переступила с ноги на ногу. Димон торопливо хлестнул по ослепительной ауре арканом, чтобы зацепить автобус, и улыбнулся, когда петля надежно обхватила ни о чём не подозревающую любительницу подглядывать за чужой жизнью. Парень даже удивился немного тому, как легко всё получилось: девчонка мало того, что оказалась сильным медиумом, она была словно создана для него, для Диметриуша Бьёри. Иные пилоты всю жизнь искали такого проводника и не находили, а тут погляди-ка…
Жалко, что возраст не позволяет забрать её в школу прямо сейчас. Круто было бы.
— Тебе мама не говорила разве, что подсматривать нехорошо? — Димон забросил первый камень, чтобы только посмотреть на реакцию медиума.
— Не твоё дело, — буркнула девочка и слегка покраснела.
— Не стыдно? — продолжал давить молодой Бьёри.
— Ещё чего! — аркан натянулся, но уходить вредная мелюзга не собиралась. Она помахала в сторону Димона маленьким розовым пальчиком и важно произнесла:
— Ты сам в мой сон забрался. Вот пусть тебе и будет стыдно… Слушай, а что это вы делаете? — она с любопытством посмотрела на замерших в странной позе парней. — Это игра какая-то? Я тоже хочу!
«Устыдить, значит, не получится, — с сожалением понял Димон. — А жаль».
— Мы не играем, девочка, — он нахмурился и, скорчив страшную рожу, прорычал:
— Мы кровавые убийцы и едим на завтрак маленьких глупых девочек.
Засранка вместо того, чтобы испугаться и рвануть из реальности, в которой застрял Димон в реальность свою, утягивая за собой автобус, рассмеялась заливисто.
— Обманщик! — пискнула довольно. — А в самом деле, вы кто?
Парень почувствовал, как дрогнули стенки впопыхах выстроенного автобуса. Быстро же их захватчики догадались, что происходит.
«Ну, что же ты!? — он посмотрел на девчонку почти зло. — Пугайся! Беги! Вытащи нас. Ну, что тебе стоит?»
— Думаешь, я шутил про людоедов? — рванул из всех сил за аркан, подтягивая медиума к себе.
Она ещё не испугалась и продолжала улыбаться, но ощутимо напряглась, струной натягивая аркан.
«Ну, испугайся же! Испугайся!»
Бьёри подтянул девочку вплотную к автобусу и позволил трансформироваться своему лицу согласно выдуманной легенде (жаль, времени на сценарий не было ни секунды). Челюсть пронзила мучительная боль. Вот же забавная штука! Настоящей деформации не происходит, а болит так, словно зубы на самом деле удлиняются, словно кожа лопается, а кости хрустят под воздействием неведомой силы, превращая лицо человека в оскаленную звериную пасть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кричи, — выдохнул в побледневшее личико. — Кричи, мой вкусный маленький обед.
В утробном голосе отчётливо прозвучали голодные нотки, а за грудиной начал зарождаться животный рык. Димон дёрнул нити, связывающие его с пассажирами, и друзья медленно повернули к девочке спящие лица живых мертвецов.
Чёрт, он и сам бы испугался, увидь он такую картинку во сне. Испугался бы даже сейчас, зная, что природных кошмаров не существует, что плохие сны — это всегда прорыв в другую реальность.
«В другую, мелочь, понимаешь?»
Диметриушу было безумно жаль девчонку. А ещё было мучительно стыдно, словно это чёртов сон во сне (многие пилоты использовали детей, потому что с ними проще было работать, он — никогда), Димон даже тайком ущипнул себя за кисть руки и поморщился от легкой боли. Реальность. Чувство неловкости не растворилось, по-прежнему было стыдно. За мелко задрожавший подбородок, за побледневшие губы, за обиду, незаслуженной болью заплескавшуюся в глазах, но другого выхода не было. В сложившейся ситуации вытащить автобус мог лишь очень сильный испуг. Страх. Кошмар, который заставит девочку забыть о том, что всё происходящее лишь дурной сон, заставит поверить в реальность.
«Ну, же! Давай!»
Димон вспомнил, как года два назад их с Жекой занесло в наркотический притон, трёхкомнатную квартиру с наглухо закрытыми окнами; проветривали там в последний раз в прошлом веке, а не убирали, пожалуй, с момента завершения строительства. Запах в квартире был просто неимоверный: немытое тело, моча, сырость, лёгкий аромат ванили, сладость марихуаны, немного полынной горечи и ласковый аромат смерти, приторный, нежный, который нельзя перепутать ни с чем. По запаху они и нашли хозяина квартиры, торчка, который в приступе наркотического дурмана забрался в диван, а там уже умер: то ли от удушья, то ли от передоза, то ли просто пришло его время.
Тогда они просто вызвали полицейских. Сейчас Димон был благодарен судьбе за тот безумный день, потому что в настоящем кошмаре любая деталь придавала большей достоверности, а выдумать такую омерзительную вонь он вряд ли смог бы…
Набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул в перепуганное личико, повторив:
— Кричи. Что же ты не кричишь? Не боишься?
Девчонка была в откровенном ужасе, казалось, он ощущает вкус её страха на языке, но убегать и вытаскивать их отсюда она не торопилась (а между тем стенки автобуса крушились под мощными ударами стороннего менталиста).
Димон даже не зарычал, он завыл так, что у малявки волосы встали дыбом.
«Сейчас рванёт», — подумал он, а девчонка вдруг сжала в кулачок маленькую руку и неожиданно сильно ткнула им парню прямо в левый глаз, выдохнув дрожащим от страха голосом:
— Дочь демона не боится дурных снов!
— Демона?..
А потом рванула, да так мощно и быстро, что дух захватило, что едва не забыл: автобусный контур всё-таки надо удерживать вручную.
— Стой, малахольная!! — взревел, почувствовав, как уже в другом мире рвётся прочная арканная нить. — Идиотка! Петля!!
Поздно. Мелькнув напоследок розовой пяткой, девчонка растворилась за радужной плёнкой реальности, оставив потрясённого и шокированного Диметриуша Бьёри и его пятерых друзей посреди незнакомого города.
— Чёрт! — простонал наследник Императора и закрыл лицо руками. — Где тебя теперь искать?
— Кого? — Жека первым пришёл в себя.
— Да малявку эту, — зло проворчал Димон. — Я петлю снять не успел. И теперь, пока она на ней…
Он замолчал, не закончив предложение. Импульсивной малявке придётся пересмотреть своё заявление о том, что дочери демонов кошмаров не боятся. Дочери демонов! Чёрт!! Парень взвыл и потрогал пульсирующий от боли левый глаз — удар у конопатой мелюзги был на удивление хорошо поставлен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты что, поранился? — не унимался лучший друг.
— Поранился, — Димон раздражённо дёрнул плечом. — Помоги остальных разбудить. Давай выбираться отсюда. Мне срочно надо с отцом поговорить.
