группы 2-А, которая теперь входит в состав этого отдела. Начальник группы Эрвин Штольце одновременно выдвигается на должность заместителя начальника отдела. Все это делается прежде всего в интересах усиления тайной войны против СССР.* * *
Канариса очень интересовало, как устроились кавказцы в Берлине.
— Ну, что говорят наши новые «братья по крови»? — с усмешкой спросил он однажды у Петцета — офицера из группы 2-А отдела абвер-II.
— Ваше превосходительство, они довольны.
— Конечно. Живут в имперской столице за счет выделяемых нами марок и не хватало еще быть недовольными, — холодно проговорил руководитель абвера.
— Настроение у них хорошее, и они говорят, что готовы идти на все... — произнес Петцет.
— Этого мало, Петцет. От болтовни нужно перейти к конкретным делам.
— Насур сам редактирует журнал организации, — Петцет хотел сказать еще что-то, но Канарис оборвал его на полуслове.
— Канцлер разрешил открыть курсы по подготовке наших агентов из числа кавказцев, способных выполнять задания на территории России.
— Я вас понял, — ответил Петцет.
— Запомни, мы марки им платим только за то, что они должны сыграть важную роль при проведении в жизнь идеи «дранг нах Остен». Рейхсканцлер давно поставил перед нами такую задачу, а мы пока, кроме позорной анкарской истории, ничего не имеем, — процедил сквозь зубы вице-адмирал.
Петцет, выйдя из мрачного здания абвера, направился к Насуру. После длительных переговоров они остановились на нескольких кандидатурах из кавказцев. При их подборе соблюдался «национальный принцип». Из числа дагестанцев подобрали Делибея.
4
На одной из глухих улиц Берлина в 1938 году открылся новый пункт от радиофирмы «Телефункен». Директором его был назначен немец по имени Макс. Его работники согласно патенту занимались приемом от населения старых деталей радиоаппаратуры всех систем и марок, выпущенных заводами фирмы.
Однажды у Насура собрались кавказцы. Хозяин дома представил своим гостям Макса.
— Друзья мои, — обратился к собравшимся Насур, — имею честь познакомить вас с моим старым приятелем Максом.
— Мы рады этому, — чуть ли не хором ответили кавказские эмигранты. Затем они встали и подошли к Максу, сидевшему недалеко от них в кресле. Каждому из них, подавая руку, немец высказывал лестные слова.
— Господин Макс сделал большое дело для вас, друзья. Он нашел вам хорошую работу. Однако об этом никому ни слова, — снова заговорил Насур.
Кавказцы переглянулись.
— Ближе к делу, мой друг, — заметил немец. А затем, обратив свой взор на портрет Гитлера, висевший на стене, серьезно произнес: — Господа, завтра вы будете заниматься на организованных по указанию Канариса курсах, а не работать по сбору хлама. Германия — высокоразвитая промышленная страна — не нуждается в старых деталях, но ей нужны преданные люди. Мой фюрер назначил вам зарплату по 350 марок в месяц каждому.
— Спасибо за доверие, — торжественно ответили Насур и Делибей, а на лицах остальных эмигрантов появились улыбки...
* * *
Жители соседних со зданием приемного пункта Макса домов были удивлены. Пункт установил один час для приема деталей, а остальное время двери его наглухо закрывались... Внутри здания кипела работа. Сотрудник военной разведки Макс — начальник курсов — ввел строгий режим для слушателей. Дисциплина железная.
Глава пятая
ФОТОГРАФИЯ ГОСПОДИНА ШВАЙБЕРГА
Поезд Прага — Берлин прибыл по расписанию. На берлинском вокзале из мягкого вагона вышел мужчина средних лет. На нем было демисезонное пальто. Несмотря на пасмурную погоду, он был без головного убора. Его пышные волосы, зачесанные назад, опускались так низко, что даже закрывали воротник пальто.
Мужчина с длинными волосами подошел к стоянке такси, а через полчаса он любовался видом на город из отеля «Кайзерхоф»... Швайберг впервые приехал в Берлин. До этого он жил в Швейцарии, на родине его родителей, умерших еще до тридцатых годов. Затем перебрался в Прагу, где занимался фотоделом. Теперь, после захвата Гитлером Чехословакии, решил переселиться в шумный Берлин. Родственников в Германии Швайберг не имел, поэтому в первое время вынужден был остановиться в «Кайзерхофе».
Через несколько дней Швайберг посетил частное бюро по найму квартир. Из предложенных жилищ он выбрал дом, что находился на противоположной стороне улицы, где функционировал приемный пункт фирмы «Телефункен». За сравнительно недорогую плату снял в доме двухкомнатную квартиру, и вскоре на ней появилась вывеска «Моментальная фотография господина Швайберга».
В первые месяцы щепетильные жители Берлина не особенно баловали нового фотографа. Только случайные клиенты захаживали к Швайбергу. Однако после появления в берлинских вечерних газетах объявления об открытии новой фотографии клиентура увеличилась. На качество фотокарточек заказчики не обижались.
Владельцу дома Гофриху квартирант пришелся по душе. Ему особенно понравилась в Швайберге точность. Да, настоящая немецкая точность. Фотограф-частник, конечно, ради заработка мог бы и не считаться со временем. Каждый лишний час работы принес бы ему новые марки. Однако Швайберг работал по твердому расписанию. Вот это-то и подкупало старого Гофриха.
— Хотя ты и проживал за пределами Германии, но немецкую точность соблюдаешь почти так, как будто живешь здесь с детства, — часто говорил Гофрих своему квартиранту за кружкой пива.
— Да, любезнейший, в этом-то мы, немцы, и отличаемся от других наций, — отвечал Швайберг.
— Как немцы за рубежом относятся к политике третьего рейха? — спросил однажды Гофрих у Швайберга.
— По-разному... — ответил уклончиво Швайберг, не договорив свою мысль до конца.
— Ты мне
