В общем, Рончейе было пятнадцать, когда затеяли переезд. Для самой девушки почти ничего не поменялось, она так и делила комнату с младшей сестрой; однако помещение оказалось просторнее и светлее, ведь на этой окраине почти все строения были одноэтажными, так что их второй этаж не затенялся соседними строениями, горделиво возвышаясь над прилепившимися друг к другу домишками. А кроме того, их угловая комната могла похвастаться сразу двумя окнами, одно из которых смотрело на юг, в сторону моря, а второе — на восток. Соседнюю комнату отдали двум братьям, дальше располагалась спальня матери, а за ней — комната отчима, решившего занять вторую угловую спальню, подальше от детей.
Уже в тринадцать девочка переросла невысокую мать, да и фигурой пошла точно не в неё — к четырнадцати годам платья Рони заметно натягивались в груди и на бёдрах, заставляя отчима ворчать:
— Отъелась, даромоедка! Посмотри, на кого стала похожа!
Эти слова дополнялись брезгливым взглядом, что даже радовало девочку, поскольку прежнее маслянистое и будто липкое выражение глаз Слаера больше не преследовало её. Теперь ей стало совсем спокойно, если не считать возросшего внимания со стороны соседских парней. Но, опасаясь скорого на расправу приемного отца девушки, те не решались на активные ухаживания, лишь с интересом оглядывали ладную фигурку, ежедневно спешившую куда-то в центр городка.
Занятия при библиотеке продолжались, принося свои плоды. Как раз с пятнадцати Рончейя начала помогать приятелю своего наставника, готовившего особые порошки и капли для целителей, а ещё придумывавшего для артефакторов новые материалы, получаемые путём изменения свойств привычных тканей, камней и металлов. Последнее хуже давалось девушке, поэтому она сосредоточилась на лекарских и близких к ним составах, старательно изучая способы их получения и выслушивая подробные лекции увлеченного своим делом работодателя. Это сильно расширяло полученные из книг знания, что не могло не радовать библиотекаря, искренне переживающего за судьбу одаренной девушки.
Восемнадцать Рони исполнилось в конце весны, а с Академией ещё ничего не было решено. Прекрасно, что та уже стоит на берегу озера Тер и даже пару лет там успешно обучают студентов, но ужасно, что отчим наотрез отказался дать денег на поездку, да и небольшой запас не помешал бы. За форму, проживание и питание приходится платить самим, пусть и вполне приемлемые суммы, потому что королева запретила зарабатывать на этом, строго контролируя расходы и доходы; но даже таких денег у Рончейи не было. Небольшой приработок у местного алхимика не покрыл бы и половины расходов на первый год.
Просить у бабушки она даже не стала, припоминая довольно бедное детство. Кто ж знал, что та до сих пор хранит почти не растраченными средства от продажи домика сына. А обращаться к чужим людям побаивалась, вспоминая, чем обернулись для неё подарки Слаера.
Всё изменилось в начале лета, когда в городок хлынули отдыхающие, вместе с ними оживились и торговцы, прибывавшие из соседних стран со своими экзотическими товарами. Один из таких дельцов и приметил рыжую красавицу, выходящую по вечерам из библиотеки. Эх, он бы даже женился на ней, возможно, но уже был давно и счастливо женат. Счастье заключалось в двоих сыновьях, маленькой дочке и… постоянно сменявшихся любовницах. Мужчина искренне считал, что безбедная жизнь и ласковое отношение мужа — вполне комфортные условия, созданные им для жены, принесшей когда-то богатое приданное, с выгодой вложенное в его дело. За одно это женщина достойна уважения, а уж за наследников и подавно. Потому длительных связей на стороне делец не заводил, старался держать их в строжайшем секрете, да и о супруге не забывал, одаривая ту после очередной своей интрижки новыми украшениями и на время окружая особенной заботой и любовью.
Лёгкое чувство вины добавляло страсти в удобные и привычные отношения с женой, что ещё больше утверждало мужчину в правильности его рассуждений на тему неизбежности появления любовницы у любого солидного мужчины. Почти все его знакомые жили так; да и отец, едва отпрыск достиг совершеннолетия, посчитал нужным просветить наследника, разъяснив некоторые аспекты супружества; а затем познакомил сына со своей последней любовницей, поручив той важный вопрос обучения юноши науке любви.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В общем, Риджес, а так звали обласканного судьбой мужчину в самом прекрасном, по его собственному мнению, возрасте, был доволен собой и собственной судьбой. И правда, ну что такое тридцать пять — сорок лет для мужчины, даже не для мага или оборотня, для которых это почти юность? Сил и желаний ещё целое море, умений и возможностей тоже. Нет, Риджес не сильно заблуждался на свой счёт, стараясь урвать у жизни все положенные ему радости.
Однако юная красотка с рыжими локонами при первой попытке знакомства лишь фыркнула на предложение посетить лучший в этом захолустье ресторан. Знала бы она, как рисковал мужчина, ведь там могли встретиться знакомые. Ладно бы мужчины, эти всё поймут и только с одобрением подмигнут собрату. Но ведь кто-то мог прийти и с женой, а та наверняка окажется в знакомстве с его Саферайей! Да, это он погорячился, надо присмотреть более подходящее место. А лучше и вовсе завести здесь неприметный домишко для будущих встреч. Как бы ни пошло дело, а когда-нибудь и с кем-нибудь пригодится.
Довольный своей смекалкой, Риджес на несколько дней оставил девушку в покое, занявшись тайной покупкой дома. Всё его семейство давно привыкло к ежегодному отдыху в респектабельном районе рядом с благоустроенной набережной, которая пока была не слишком длинной, совершенно неуместно соседствуя с всё более бедными по мере удаления от островка роскоши лачугами, прилепившимися вдоль изогнутого побережья. Одно радовало — эту “красоту” скрывала скала, будто специально поставленная в качестве рубежа между двумя мало соприкасавшимися мирами. Но нет, конечно же, никто её туда не переносил, просто когда-то именно естественная преграда и стала отправной точкой для строительства нового района, быстро заселённого богатыми отдыхающими.
А насчет соприкосновения миров… Так откуда же берутся все эти местные горничные и кухарки? Кто работает в симпатичных лавочках и ресторанах, как стало модно называть с лёгкой руки королевы Майи самые роскошные из таверн? Но разве будет забивать себе такой ерундой хорошенькую головку жена или дочка дельца, успевшего когда-то выгодно прикупить дом?
Особо удачливые даже умудрились обзавестись куском побережья задолго до разрастания нового курортного местечка, теперь с удовольствием подсчитывая барыши от продажи выстроенных по одобренному самой королевой проекту. Да, та наконец добралась и до мелких городков, успев обустроить и скоростные дороги из столицы в Нербию, Дарбию и Зирбию, граничившую с доставшейся ей в наследство Тербией. А теперь государыня подумывала связать побережье своей вотчины с приморскими городками соседних стран, чтобы не приходилось делать дальний крюк на север по скоростным дорогам, на которых управляемые магами конные повозки двигались в десять раз быстрее привычного, благодаря особому покрытию и артефактам. Путешествовать же по старым извилистым дорогам, трясясь на усыпанных камнями участках, — это удовольствие на любителя. Да, можно ещё по морю добраться, тем более, что изогнутые очертания континента тут образовывали большое внутреннее море, широким проливом отделяя страну от далекой — если добираться по суше — Лурбии*. Однако погода не всегда благоволит путешественникам. Да и многие дамы плохо переносят качку. Поэтому задуманное королевой Майей строительство могло принести немало пользы, добавив новый путь между странами.
Но вернёмся к Риджесу, уже успевшему купить довольно приличный домик почти в центре городка, удачно спрятанный в узких переулках, где вряд ли встретишь кого-то из знакомых. Рядом, почти на перекрестке с одной из главных улиц, нашлась и симпатичная таверна. Слишком традиционная и скромная, чтобы привлечь искушенную публику, а потому прекрасно подходившая для почти продуманного мужчиной плана завоевания неприступной девушки.
