— Так это Он? Узнаешь Его? — теребил брата Иаков.
— Похож. Только этот кажется ростом больше, и в глазах у него огонь. И больно зол… Слышал, как он ругал фарисеев порождениями ехидны? А у того в глазах были мир и грусть.
— Тогда, я думаю, это о Том, Кого ты видел, он говорит: «Идет Сильнейший меня, у которого я недостоин развязать ремень обуви». Вот кто, наверное, Мессия? — предположил Иаков.
— Ты прав, брат. Я тоже так подумал… Но давай разденемся и войдем в воду, поближе к этому пастырю, — предложил Иоанн.
Братья сбросили свои одежды, ступили в холодную быструю воду Иордана и подошли к крестившему людей Иоанну.
Иоанн остановил на них свой жгучий взгляд.
— Сыны света, — неожиданно мягко сказал он и, слегка нажав им ладонями рук на головы, погрузил их под воду и тотчас отпустил. — Истинно, истинно, говорю вам, что будете крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Братья поклонились Крестителю, и младший спросил:
— Не ты ли Мессия, о котором все говорят?
— Я глас вопиющего в пустыне, — ответил Иоанн, — …но за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.
— Видишь, — шепнул Иаков брату. — Это не Мессия, которого ты видел.
— Да, — согласился Иоанн. — У Того воздух над головой светился.
— Но почему Креститель сказал, что мы сыны света и будем крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа?
— Я думаю, что об этом можно будет узнать из книг Моисея, которые мне подарил равви Ахав.
И, окрещенные, проникшиеся Божией благодатью, братья Иаков и Иоанн отправились восвояси чинить свою лодку и сети, которые ожидали их на берегу моря Галилейского, ссориться с братьями Иониными из-за улова и ожидать, когда придет Мессия и позовет их за собой крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа. Братьям Иониным они пока решили ничего не говорить о своем крещении на Иордане.
Светило солнце. Шумел поток. Тихо переговаривались люди, и зло ругался на фарисеев и книжников пророк, призывая людей покаяться в грехах и креститься.
Глава 4
Крест животворный
Иаков, хоть и зауважал младшего брата после Иордана, но продолжал посмеиваться над ним, когда тот, глядя, как багровое вечернее солнце опускается в потемневшие воды Галилейские и вокруг быстро сгущаются сумерки, украдкой вытирал слезы и начинал молиться:
— Укажи мне, Господи, пути Твои и научи меня стезям Твоим.
Направь меня на истину Твою и научи меня: ибо ты Бог спасения моего: на тебя надеюсь всякий день.
Не раз бывало: подойдя к лодке, где, подложив под голову свернутый парус, возлежал, глядя в далекую небесную синь, Иоанн, Иаков слышал устремленные к Богу слова брата:
…Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои.
К Тебе взываю я, ибо Ты услышишь меня, Боже; приклони ухо Твое ко мне, услышь слова мои …
Иаков вслушивался в слова брата, обращенные к Создателю Неба и Земли, вод морских, и скотов полевых, и зверей лесных, и удивлялся, почему такие трепетные слова не рождаются в его смекалистой голове. Он не забывал молиться, но его молитвы были проще. Он благодарил Бога за то, что тот не сделал его женщиной, что дает ему хлеб насущный, и дальше этого обычно не шел. А парень он был — хоть куда! Многим родителям на зависть. Он видел: отец гордится им, своим старшим сыном, ибо никто из местных рыбаков не мог так искусно просмолить лодку, надежно зачинить порванные сети, быстро и крепко поставить парус.
Иоанн в делах рыбачьих старался не отставать от брата. Иаков же в тайне завидовал набожности Иоанна, его умению читать тексты Писания, толковать их. Он понимал, что брат его недолго пробудет рыбаком. Бог не оставит его среди рыбацких шатров, ибо место его в храме. Из Иоанна непременно вырастет книжник или фарисей, который будет смущать людей своим умением толковать Законы и Заповеди Божии, а он, Иаков, как и братья Ионины — Андрей и рыжебородый Симон, — так и будет из года в год под жгучим солнцем забрасывать сети на своих быстрых лодках, снующих среди волн Галилейских, и торговать рыбой.
После того как святой Иоанн крестил братьев в Иордане, Иаков не переставал допытываться у младшего брата, почему Креститель назвал их Сынами света и сказал, что они будут крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ведь другим он не говорил такого. Эта мысль постоянно мучила Иакова.
— Завтра я схожу к равви Ахаву и расскажу ему о том, что сказал Креститель, — пообещал брату Иоанн. –
Рав объяснит, что это значит.
— Я тоже пойду с тобой, чтобы послушать, что он скажет об этом, — настаивал Иаков. — Ведь слова Крестителя означают, что произойдут изменения в нашей жизни. Твоей и моей. Мы перестанем ловить рыбу и станем священниками. Так надо понимать слова этого пророка?
Братья сказали отцу, что хотят пойти к старому книжнику. Тот печально вздохнул, но не стал возражать. Он уважал Ахава и не мог забыть его пророчество, что Иоанн станет царем или пророком.
— Снесите ему вина, сыны, — сказал отец. — Старому человеку нет еды лучше вина.
Наутро сети братьев Зеведеевых и их лодка, к удивлению Андрея и Симона Иониных, опять остались на берегу. Андрей и Симон только молча переглянулись, ухмыльнулись и покачали головами. Симон Ионин, будучи уже женат и чувствуя себя совсем взрослым и мудрым мужем, все так же недолюбливал мечтательного Иоанна Зеведеева и не поощрял дружбы с ним своего брата Андрея. Собьет парня с пути своими мечтаниями. Еще неизвестно: не от лукавого ли они — мечты этого юнца. И тут надо сообщить читателю, что братья Ионины тоже побывали на Иордане и тайно крестились у Иоанна, и тот тоже называл их Сынами света и говорил, что они будут крестить народы. Так что, куда теперь до них Зеведееям, думал самолюбивый гордец Симон, гладил бороду и таращил глаза, как когда-то, когда пугал маленького Зеведея.
А Иаков и Иоанн поутру положили в корзину три больших рыбы, прикрыли их от солнца пальмовым листом, взяли кувшин вина для старого равви Ахава, который к этому времени настолько ослаб, что едва мог передвигаться по комнате, и отправились в соседнее селение, где доживал свои дни мудрый книжник, пророчивший Иоанну Зеведееву большое будущее.
Когда братья приблизились к лачуге, в которой доживал свои дни старый Ахав, они услышали женский плач, причитания, и выскочивший им навстречу маленький чумазый мальчик сообщил, что равви Ахав умер. Тут же из лачуги вышла рыдающая женщина, внучка Ахава, мать этого мальчика, и подтвердила, что авва умер, однако смотрит слепыми глазами в потолок, а она боится закрыть ему веки.
Иаков растерянно посмотрел на Иоанна и поразился, как вдруг изменилось лицо брата. Вертикальная морщина легла между его бровями. Глаза наполнились печалью и светом. Таким он его никогда не видел.
— Авва спит, — твердо сказал Иоанн женщине. — Мы принесли ему вино и рыбу. Возьми рыбу, женщина, и приготовь еду. Ибо авва не умер, но спит. И не входи в дом, и ты, Иаков, тоже не входи, пока я не выйду оттуда.
С этими словами Иоанн поспешно вошел в лачугу.
В доме пахло тленом. У стены напротив входа на сколоченных в виде ложа досках, вытянув босые ноги, лежал старый, высохший, как былинка, Ахав. Слепые глаза его были открыты и устремлены в потолок. По щеке ползала муха. Иоанн упал на колени и стал молиться, просить Бога воскресить старца, ибо он слышал: бывали случаи, когда Бог откликался на такие призывы.
— Боже сильный, создавший мир весь из ничего одним словом Своим, — шептал Иоанн, — воскреси старца, уснувшего смертию… Боже крепкий, — молил он.
Но тщетно. Ахав не двигался. Тогда Иоанну пришли в голову слова Крестителя, которые тот произнес, крестя их с братом, слова, которых он никогда ни от одного иудея не слышал. И он сказал:
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, пробудись, уснувший авва Ахав.
Ничего не изменилось. Ахав не двигался. Во дворе плакала женщина. А Иоанн был бессилен. Он вытер ладонью мокрый от напряжения лоб. Закусив губу, он смотрел на неподвижно лежащего человека и упорно убеждал себя, что тот спит, не умер.
И тут Иоанна осенило, будто кто-то подсказал ему, что надо делать. Он закрыл глаза и представил себе ту поразившую его картину из сна: человек со светящимся над головой нимбом взирает на него с креста. Сейчас он скажет ему, что «Се Матерь твоя!», а распятый рядом разбойник назовет Его «Господи…».
Иоанн обратился к Распятому и трижды попросил: «Господи, во имя Отца и Сына и Святого Духа пробуди уснувшего». И замер в ожидании чуда.
И чудо свершилось. Он вдруг услышал, как тихо скрипнула старая кровать. Затем Ахав шевельнулся, вздохнул. Потом поднял руку и согнал с лица муху.
— Благодарю тебя, Боже крепкий, Боже сильный, Боже справедливый, — продолжал молиться Иоанн, видя, как Ахав скосил на него невидящие глаза и пытается понять, кто тут шуршит около него и что, собственно, происходит в мире.
