— Вы, ваша светлость, знаете отлично, что принцу следует позволить вернуться в срок и положить перед вами здесь, на столе, лавину сияющих камней.
— А если он вернется, и с камнями?
— Тогда получит он принцессы руку.
— Единственную в замке руку, которая тепло хранит покуда! — воскликнул герцог. — Кто потеряет Са-ралинду, потеряет пламя. Я мыслю, пламя солнца, пламя зноя, а не холодное, унылое свечение камней бесценных. Ее глаза мерцают и горят, как свечи, мягко тающие в храме. Ее шаги полет напоминают голубки нежной, что едва крылами касается воздушного пространства. А пальцы Саралинды, как цветы весною, что только чашечки свои раскрыли.
— Так не говорят о собственной племяннице, — заметил Послыш.
— Она мне не племянница! Я похитил ее! — закричал герцог. — Похитил из замка короля. Вырвал из объятий спящей королевы. У меня на руках до сих пор следы от ее укусов.
— Королевы? — спросил Послыш.
— Принцессы, — прорычал герцог.
— А кто был тот король, ее отец? — поинтересовался Послыш.
Герцог грозно нахмурился и ответил:
— Не знаю и никогда не знал. Корабль мой к острову пристал, когда на море буря разыгралась, и не было на небе ни луны, ни звезд, и замок заливал кромешный мрак.
— А как же в темноте такой нашли принцессу вы?
— По слабому сиянию, — пояснил герцог. — Она светилась, как звезда, в объятиях матери уснувшей. И понял я, что мне необходимо любой ценой ее заполучить и в замок свой сияние принести. И собирался в замке я ее оставить и ждать, когда ей минет двадцать лет и год еще пройдет, а после этого хотел на ней жениться. Так вот, ей минуло уж двадцать и завтра ровно год с тех пор пройдет.
— А почему вы ждали столько лет? — поинтересовался Послыш. — Ведь здесь вы полный господин, и это ваше царство.
Герцог улыбнулся и в улыбке обнажился верхний ряд его зубов.
— Кормилица принцессы в колдунью превратилась и чары напустила на меня.
— Какого рода чары?
— На ней не в силах я жениться, пока не минет двадцать ей и год еще пройдет. Так вот — тот день настанет завтра.
— Вы это мне уже сказали.
— И должен был принцессе предоставить я покои, куда не смел являться. Я выполнил и это пожелание.
— Вот это мне по сердцу, — заметил Послыш.
— Я ж ненавижу эту часть заклятья, — огрызнулся герцог. — И должен я еще предоставлять любому принцу право искать ее руки и сердца. И даже это честно я исполнил. — С последними словами герцог снова сел за дубовый стол.
— В чарах и заклятиях подобного рода всегда можно найти лазейку или увертку. Почему благородный принц не может получить руку принцессы просто так, почему он должен выполнять ваши требования и исполнять ваши задания? Как звучала эта часть заклятья? Что повелела колдунья? — спросил Послыш, продолжая что-то жевать.
— Она сказала: «Принцессу может спасти, а тебя погубить лишь принц, чье имя начинается на букву „Х“, но вместе с тем и не начинается на эту букву». Здесь нет такого принца и, думаю, нигде такого не найдешь.
Маска Послыша соскользнула, и он поспешно водворил ее на место, но герцог успел заметить лукавый блеск его глаз.
— Этот принц, — обратился Послыш к герцогу, Цорн из Цорны. Должен вам сказать, как бы неприятно это вас ни поразило, когда он был менестрелем, его звали Хингу. Так что имя нашего принца начинается на букву «Х», но вместе с тем и не начинается на эту букву.
Меч в руках герцога начал мелко подрагивать.
— Никто ничего мне не рассказывает, — прошептал он себе под нос.
Еще один шар, подпрыгивая, скатился по ступенькам, черный шар, расписанный красными совами. Холодный герцог мрачно смотрел, как он катится по полу.
— Что это за наглость? — завопил он.
Послыш подошел к лестнице, прислушался, вернулся и сообщил:
— Там кто-то есть.
— Это дети, — проворчал герцог.
— Дети давно мертвы, — возразил Послыш, — а я слышу шорох живых шагов.
— Сколько времени у них в запасе? — закричал Герцог.
— Думаю, не больше получаса, — ответил Послыш.
— Скоро их пяты окажутся на кончике моего меча, и мы славно поиграем! — Герцог посмотрел вверх, на ступени, и осекся. — Они там, наверху! Позови немедленно стражу! — прорычал он.
— Стражники стерегут часы, — промолвил Послыш. — Вы сами, ваша светлость, распорядились так. Одиннадцать здесь, в замке, караульных, и каждый стережет одни часы. Мы ж с вами стережем те, что остались здесь, в ваших покоях, — и он указал на двое настенных часов, — вы сами так велели.
— Немедленно позови стражников, — повторил герцог, и шпион поспешил выполнить приказ. Стражники механическим шагом, как машины, промаршировали по замку и проследовали в покои герцога. Герцог помчался, прихрамывая, вверх по ступеням, и его меч сверкал и сиял.
— За мной! — воскликнул он. — Пришла пора иной игре! Сейчас располосую Голукса и принца, и будет Саралинда завтра же моей! — герцог хромал впереди, стражники маршировали за ним.
Послыш, улыбаясь и что-то жуя, завершал шествие. В темных дубовых покоях воцарилась тишина, но секунд через семь потайная дверь в стене с легким скрипом отворилась, и Голукс скользнул в комнату. За ним следовала принцесса. Его руки были красны и ободраны, поскольку в комнату Саралинды пришлось подниматься по виноградной лозе, пустившей побеги по стене замка.
— Как в темноте нашли вы замок без розы, что я дала вам с собой? — спросила Саралинда. — Ведь герцог не позволил мне зажечь фонарь или факел.
— Ты, Саралинда, светишь ярче звезд, твое окно сияло нам в ночи. На этот свет брели мы много верст, и вот мы в замок наконец пришли, — пояснил Голукс и прибавил: — Наш срок к концу подходит. Теперь скорей часы заставь идти!
— Я не могу часы идти заставить! — печально промолвила принцесса.
Тут Голукс и принцесса услыхали звук битвы где-то наверху.
— Принц встретился лицом к лицу с тринадцатью вооруженными людьми, — воскликнула принцесса, — ах, тяжело ему придется!
— Мы ж встретились с тринадцатью часами, и нам придется вдвое тяжелей, — возразил Голукс. — Заставь часы идти!
— Как я могу часы идти заставить? — заплакала принцесса.
— Снег холоден, лед снега холоднее, твоя ж рука горячего теплее, дотронься до часов своей рукой, — велел Голукс.
Принцесса положила руку на одни из часов. Часы по-прежнему презрительно молчали.
— Попробуй снова!
Саралинда еще раз положила руку на часы, по-прежнему ничего не произошло.
— Мы пропали, — печально промолвил Голукс, и сердце Саралинды сжалось.
— Почему ты не прибегнешь к волшебству? — воскликнула она.
— Мне не дано такое волшебство, я не могу часы идти заставить, — горестно вздохнул Голукс. — Попробуй дотронуться до других часов.
Принцесса положила руку на другие часы, но ничего не изменилось.
— Прибегни к логике быстрее! — закричала Саралинда.
Они все отчетливее слышали звуки битвы Цорна с железными стражниками.
— Дай-ка подумать, — пробормотал Голукс. — Если ты притрагиваешься к часам, и они не идут, значит, ты не должна притрагиваться к часам, чтобы они пошли. Насколько я знаком с логикой, она именно такова. Убери-ка руку чуть подальше. Не так далеко. Чуть ближе. Слегка отодвинь. Еще немного. Вот так! Теперь не шевелись!
Внутри часов со страшным скрипом что-то зашумело. И тут они услышали сначала слабый стук, потом биение пульса все сильнее и сильнее, и тиканье часов наполнило покои новым звуком. Принцесса Саралинда порхала по комнатам замка, как ветерок среди цветов в лугах, и всюду, где она держала руку на небольшом расстоянье от стрелок, часы идти и тикать начинали. Вдруг что-то наподобие орла или
ястреба, крыла свои расправив, от замка с криком отлетело.
— То было мрачное «потом»! — воскликнул Голукс.
— И вот настало уж «сейчас»! — радостно закричала Саралинда.
Волшебное сияние рассвета, до сей поры не виденное в замке, наполнило и двор и все покои. И громко прокричал петух, ни разу не кричавший раньше. И яркий свет пленительного утра зарей волшебной окна осветил, и даже стены начали светиться.
Холодный герцог простонал:
— Я слышу времени шаги. Ведь я ж убил его и вытер кровь с клинка о стрелки.
— Герцог подумал, что Цорн ускользнул от стражи. Он вращал мечом в полной темноте и даже задел себя по левой коленке, решив, что перед ним Голукс.
— Иди сюда, мошенник-менестрель! Предстань передо мною! — грозно вопил он.
— Его здесь нет, — сказал шпион.
И тут они услыхали свирепый стук мечей.
— Ах, стражники мои напали на него! — завопил герцог. — Одиннадцать на одного!
— Вы, ваша светлость, слышали про Галахада, чья сила силе десятерых равнялась? — спросил Послыш.
— Его настиг неведомый герой, — воскликнул герцог. — Послал ему я в помощь Крэнга, сильнейшего из стражников своих, искуснее его никто на свете шпагой не владел. И что же? Неизвестный принц, закованный в тяжелые доспехи, сразил Галахада в бою жестоком. Случилось это ровно год назад. Но больше ни один боец на свете тот подвиг повторить не в силах.
