Её звали Глория, и я предстал перед ней в своём самом привлекательном человеческом облике. Двухметровый мускулистый красавец с копной золотых волос, подчёркивающих глубину чёрных глаз. Это был мой любимый вид – результат бесчисленных превращений и игры библиотекой самых чистых человеческих генов, отобранных как у ныне живущих, так и у давно исчезнувших народов.
Генетика влекла меня, как и любого лемурийца, с детства. Мы – жители самых суровых областей малой Земли, построили уютные города, освещённые искусственным солнцем, закрылись тепловыми куполами от морозов и ветров и защитили себя от случайностей передовой наукой. Но это лишь усилило ощущение несовершенства человеческого существа.
Древняя Шамбала – экспериментальный посёлок миллиардеров, неожиданно ставшая форпостом человечества в период его упадка, и сегодня остаётся уголком снобов – тех, кто стремится законсервировать уже утверждённое могущество атлантов. Атлантикс – военная база – центр электронного слежения и новейших инженерных разработок. Возможно, это тот мир, который вскоре позволит атланто-человечеству устремиться к звездам. Пангея – новая земля, вздыбленная со дна океана, экспериментальная лаборатория геологии и климатологии. Когда-нибудь от создания новых континентов пангейцы перейдут к моделированию климата планеты, сместят ось вращения Земли, растопят льды Антарктиды и накроют большую часть суши тропическим одеялом. Всё это – центры человеческого гения, доказывающие могущество и созидательную силу разума, восставшего против энтропии и деградации. Но Лемурия – это совсем другое. Лемурия – тот мир, где меняется сам человек: здесь рождается новый атлант – человек воистину всемогущий, способный менять своё тело, приспосабливая его к любым условиям жизни, преодолевать довлеющие над разумом инстинкты и открывать чистое и ничем незамутнённое сознание. Если вселенская цель материи – эволюция от неживого к живому и от неразумного к истинно разумному, то достигнута она будет именно в Лемурии.
Мы встретились с Глорией в Алтантиксе. Я приехал как студент, чтобы прослушать несколько курсов социологии большой Земли, Глория – как исследователь событий, происходящих в чуждом и скучном нам мире человеческого муравейника. А причиной, заставившей меня на пару месяцев оставить Лемурию и любимые генетические эксперименты, было открытие, сделанной мной в Антарктиде. Я нашёл его – титана духа – одного из первых исследователей мёртвого континента.
На восемьдесят втором градусе южной широты я обнаружил промёрзший насквозь труп человека. Это не была могила – путешественник в позе эмбриона лежал между камней в естественной пещере, открывшейся мне на миг по игре случая. За два с лишним столетия сползающие льды несколько раз сдавливали тело, но, думаю, оно выглядело примерно так же, как и в момент смерти. До этого я никогда не видел людей – современные жители большой Земли – деградировавшие существа с небольшим мозгом были мне неинтересны, тела же наших общих предков в открытых экспозициях Лемурии и Шамбалы не выставляются.
Я долго стоял и рассматривал этого человека – ростом он был намного ниже меня. Иссохшие мышцы также вряд ли отличались богатырской силой. Поразила одежда погибшего – примитивная неудобная куртка из какой-то холодной, тяжёлой материи и отсутствие обуви. Я обыскал окружающую площадку, но не нашёл никаких следов стоянки. Кто ты такой – древний солдат с передового края Антарктики и зачем ты оказался здесь в царстве вечного холода?
Атлантам и особенно их лемурийской ветви присуще огромное любопытство. Столкнувшись с неизвестным, мы не успокаиваемся, пока не создадим стройную теорию, в которой есть объяснение новому факту. Вернувшись домой, я прочёл историю поиска и исследования Южной земли за последние полтысячи лет, возмутился тем трудностям, с которыми участникам экспедиций приходилось выбивать финансирование своих походов у правительств и той наглостью, с которой затем эти правительства объявляли вновь открытые земли своими, даже не представляя, как будут распоряжаться ими. А ещё мне вдруг стала интересна история – не перечисление многочисленных династий, сменяющих друг друга с помощью кинжала и яда, а настоящая история человечества – история человеческой мысли, освобождения человеческого духа из-под гнета предрассудков, суеверий и невежества, история науки и общества. Это и привело меня в Атлантикс, где я хотел ближе познакомиться с современным положением тупиковой ветви нашего разделившегося вида – узнать про жизнь людей заката, как именовала людей большой Земли Глория.
– Глория, твоя лекция была прекрасна, – хотел сказать я, но не успел – мои слова прозвучали из уст Роджера – геолога, создающего новые земли в Пангее. На лекции Глории он оказался примерно по той же причине, что и я. Никогда ранее не интересовавшийся историей большой Земли, Роджер по какой-то надобности посетил один из крошечных островов в Тихом океане – клочок суши, давным-давно заселённый первопроходцами – людьми, бросившими вызов синей безбрежности и на утлых плотах, лодках и катамаранах переплывших океан. Пангеец был восхищен мужеством древних мореплавателей, но не нашёл его у нынешних жителей островов.
Как все мы, Роджер был потомком первых атлантов Шамбалы. Когда мои предки отправились строить новый мир во льдах Антарктиды, его предпочли пробудить земную кору и выпустить наружу раскаленную мантию – дать жизнь искусственным вулканам, которым предстояло породить новый континент. В то время как лемурийцы изучали генетику и биологию, пангейцы десятилетиями исследовали белые пятна геологии и климатологии. И если нашим подарком, сделанным сотню лет назад людям заката, стали биочипы – вживляемые в мозг передатчики, которые возвращают деградировавшему человечеству подобие разума, то польза от геологических экспериментов пангейцев была не столь очевидна. Со спора о роли атлантов в судьбе большого человечества и началось наше знакомство.
– Роджер, ты сейчас обвиняешь лемурийцев в потакании деэволюционным процессам большой Земли. Дескать, не будь наших чипов, человечество не глупело бы столь стремительно, – резюмировал я длинную речь Роджера, последовавшую за лекцией Глории о жизни человеческого муравейника. Будь спокоен, они начали деградировать намного раньше и поглупели бы не меньше нынешнего, только вместо биочипов пользовались бы для самоорганизации внешними электронными приборами. Но даже если в нынешнем плачевном положении землян есть доля нашей вины, что с того? Мы, а не они прогрессивная ветвь эволюции. Сегодня мы сосуществуем в некоем симбиозе – даем землянам технологии, дарим возможность жить, даем право работать на нас – добывать ресурсы разведанных нами же недр, но как только земляне станут не нужны, мы предоставим им право умереть – покинуть сцену эволюционного театра. И это станет квинтэссенцией нашей борьбы за место под солнцем – на протяжении всей своей истории мы не особенно-то считались с потребностями масс. Разве я не прав, Глория?
Конец ознакомительного фрагмента.
