«Ох, уж эти деловые янки! Сплошные агенты ноль ноль семь. „Без лишних ушей“, понимаешь… Ну да, он же сам — из „Большого Уха“, зачем ему другие?…»
Хотя дело действительно было неординарным, и, в конце концов, он сам инициировал этот визит сотрудника заокеанских спецслужб.
— У меня есть задание, — ровным голосом сказал ван Маарен. — И мне бы хотелось получить от вас информацию в максимально короткий срок. — Он вновь улыбнулся отработанной, типично американской псевдоулыбкой. — Потому что общение с вами, мистер Синчин, — только часть задания. Ситуация вырисовывается достаточно серьезная, вы уж мне поверьте. Однако это не означает, что нам непременно нужно беседовать в вашем автомобиле. Возможно, у вас в Солсбери есть места, где, скажем, подают пиво и яичницу с ветчиной…
— Безусловно! — оживился репортер. — Такие места я знаю, а лишних ушей там не держат. Или скармливают клиентам, под пиво, или выбрасывают в отходы. Зачем им лишние уши, а также головы и хвосты?
— Окей. — Теперь улыбка американца была более натуральной. — Но учтите, я уши есть не буду, у меня от них обычно пучит живот.
— А мне хоть бы хны! Вам не приходилось иметь дело с китайской кухней? Стоп, давайте в машину, я по пути расскажу…
Марк Синчин многое прощал людям, обладавшим хотя бы зачатками чувства юмора, и вспыхнувшая было неприязнь к заокеанскому гостю бесследно испарилась.
Однако в предстоящей беседе вряд ли могло найтись место юмору.
Полтора месяца назад, утром 17 июля, Синчин сделал традиционные звонки по своим «точкам» и узнал, что рядом со Стоунхенджем обнаружен автомобиль Дэна Келли. В полицию позвонил местный коммерсант. Выехав из Солсбери ранним утром 16 июля, он увидел возле Стоунхенджа одинокий серый «воксхолл». В машине никого не было. А на следующее утро, возвращаясь из поездки, вновь застал ту же картину…
Коммерсант сообщил номер брошенного автомобиля — и констебль Типлер тут же открыл папку с материалами о недавнем происшествии в каменном комплексе древних друидов. Он, конечно же, помнил, что Дэн Келли приезжал в Солсбери именно на сером «воксхолле». А спустя несколько минут он уже звонил в Уолсолл. И выяснил у встревоженной жены Дэна, что тот уехал из дому пятнадцатого — и до сих пор не вернулся.
Журналист рассказал констеблю, что встречался с Келли в тот день, что они побывали в больнице, посидели в кафе, а потом Келли вроде бы отправился назад, в Уолсолл. Но выходило, что Келли почему-то не уехал дальше Стоунхенджа, хотя совсем необязательно было ехать в Уолсолл через Стоунхендж. Оставил машину — и ушел. И журналист догадывался, куда именно направился Келли. Но что было потом? Куда он подевался?
Рыжеусый констебль хмурился и потирал затылок, а Синчин чувствовал себя бладхаундом, взявшим след невиданного зверя. Это был не заяц, не лисица, не волк — это был монстр, способный бог весть на что…
21 июля газеты, радио и телевидение разнесли по всему свету исторические слова Нейла Армстронга, произнесенные на поверхности Луны: «Этот маленький шаг одного человека — огромный скачок всего человечества».
Марк Синчин уже слышал эти слова раньше, 15 июля. В больнице. От неизвестной женщины, найденной среди камней Стоунхенджа Дэном Келли. От нее же он слышал отдельные фразы из состоявшегося 21 июля телефонного разговора президента США с астронавтами Армстронгом и Олдрином. Никсон звонил из Овального кабинета Белого дома, и этот разговор тоже стал достоянием средств массовой информации. Правда, насчет «оплакивания», разумеется, не было произнесено ни слова…
Синчин не находил себе места до четверга, с ужасом ожидая, что «Аполлон-11» потерпит катастрофу или на обратном пути от Луны, или при посадке — и вот тогда-то и прозвучат те скорбные слова. Но спускаемый отсек космического корабля благополучно плюхнулся в океан, и вскоре астронавты уже были на борту авианосца «Хорнет». Нет, не зря та незнакомка говорила, что «все хорошо»…
А несколькими днями раньше возвращения «Аполлона-11» Синчин узнал, что автомобиль сенатора Эдварда Кеннеди, младшего брата убитого президента США, свалился с моста в воду на острове Чаппакуиддик. «Мыс Кеннеди… Вверх… Кеннеди вниз… В воду… Вместе с Мэри…» Сам сенатор не пострадал, а вот его спутница, Мэри Джо Копечне, — погибла…
И если еще можно было, дав полную волю фантазии, предположить, что незнакомка из Стоунхенджа имела какое-то отношение к американской лунной программе и сама сочинила как афоризм Армстронга (ясно было, что эта фраза не родилась у него спонтанно, уже на Луне), так и приветственную речь президента Никсона, — то чем объяснить предсказанный инцидент с сенатором Кеннеди? Тем, что она была причастна к заранее спланированной акции? (Потому компания агентов 007 и доставила ее быстренько из Америки прямо в Стоунхендж?) Или ее слова были бредом, порождением пораженного болезнью сознания, случайно предугадавшим действительность?
Марк Синчин не верил в такие случайности.
«Вспышка — появление женщины — предсказания будущего» — вот такая цепочка возникла в голове журналиста.
Все началось со вспышки — с некоего аномального явления…
И что ему было делать с этой цепочкой? Официальная наука не занималась аномальными явлениями. Можно было написать статью — на всю полосу местной «Кроникл». Можно было пристроить этот материал в какое-нибудь крупное лондонское издание, Синчин имел кое-какие связи в столице. Но что такое статья, пусть даже сенсационная статья? Появление неизвестной женщины с поврежденной психикой, предсказания, исчезновение торговца дамским бельем… Мало ли было подобных сенсационных статей, мало ли было таких сенсаций-однодневок? В озере Лох-Несс обитает чудовище! И что, кто-то ищет это чудовище? Кеннет Арнольд увидел девять «летающих тарелок»! Пошумели в прессе — на том все дело и кончилось. «Джек Пружинки-на-пятках» — призрачный гигант, с легкостью перемахивавший через высокие стены, появлялся в различных местах Англии на протяжении чуть ли не семи десятков лет… Кто-то изучал этот феномен?
Официальная наука отметала все, что не вписывалось в господствующую парадигму. А с различными «загадочными явлениями» возились любители, энтузиасты.
Марку Синчину тоже доводилось заниматься «загадочными явлениями», и он был знаком с единомышленниками. В конце июля он написал подробный отчет о «случае в Стоунхендже», упомянув и афоризм Армстронга, и сенатора Кеннеди, и Чаттанугу, и неведомую девочку Чанго с большим кроликом, и отправил его по почте в Лондон, в «Общество Бен-Макдуй».
Был у него и другой адрес: Лондон, министерство авиации, комната 801 — там находился общебританский центр по сбору и обработке сообщений о неопознанных летающих объектах. О существовании такого центра было официально объявлено еще двенадцать лет назад, в 1957 году. Однако Синчин очень сомневался в том, что к этой истории причастны «летающие тарелки». А вот работающая на общественных началах организация «Общество Бен-Макдуй» занималась не только изучением сообщений о НЛО, но и вообще всякими загадочными историями. Своим названием она была обязана горе Бен-Макдуй в Шотландии. Гора считалась местом, где происходят всякие паранормальные явления.
После отправки отчета в эту организацию Синчин еще дважды, в компании констебля Типлера, общался с потерпевшей. Впрочем, вряд ли это можно было назвать общением. Физическое состояние больной улучшалось — рассасывались гематомы и срастались сломанные ребра, а вот психика была далека от кондиций, и никакого прогресса в этом плане не наблюдалось. Обследовавший больную врач-психиатр рекомендовал перевести ее в психиатрическую клинику. Женщина по-прежнему не могла назвать свое имя, а тем более пролить свет на обстоятельства, в силу которых она очутилась в Стоунхендже. И, судя по всему, не отдавала себе отчета в том, где находится. Хотя она и реагировала на окружающее, но реакции ее далеко не всегда были адекватными. Синчин и Типлер, действуя чуть ли не методом «тыка», перебирали имена, географические названия, недавние более-менее значительные события, происшедшие в мире, — но если женщина и отвечала на эти хаотичные наскоки, то ответы ее можно было толковать по-разному. Если вообще можно было как-то толковать. Она словно жила в каком-то своем мире, и мир этот имел очень мало точек соприкосновения с реальностью.
Дэн Келли не объявлялся. Синчин дал показания тому же Типлеру, а потом ему пришлось общаться с женой Келли, приехавшей в Солсбери для того, чтобы выяснить обстоятельства исчезновения мужа и забрать автомобиль. Она нагрянула вместе с сыном, она плакала и выспрашивала у Синчина все подробности их последней беседы. Она узнала, какое именно отношение имеет ее муж к незнакомке из Стоунхенджа и начала высказывать совершенно нелепые предположения… Марку Синчину, как и констеблю Типлеру, было нелегко с ней, они не могли сказать ничего обнадеживающего… Хотя нет-нет да и рисовалась репортеру такая картинка: потерявший память Дэн Келли лежит на больничной койке где-нибудь в Чаттануге, а то и вовсе в глухом сибирском селе, где под окнами бродят свирепые белые медведи, а все болезни лечат не лекарствами, а исключительно русской водкой…
