в руках. Сергей пил чай. Одним махом опустошил приготовленную для меня порцию. Затем хлопнул Вовку по плечу.
— Да ладно вам, мужики, был не прав. Выпьем?
— Выпьем, командир. Просто понимаешь, обидно. Я же от чистого сердца этот камень притащил, а ты его об стену.
— Я же извинился. А камень дрянь, раз рассыпался. Ну, все, хватит. Наливай лучше.
Мы опрокинули еще по стакану. Чувствую, как начал накатывать хмель. Виной — пустой желудок. Обычно же меня такой дозой не свалить.
— А что за история с камнями? — отставив чай, спросил Сергей. Я же только отмахнулся. После поднялся и побрел в комнату. Ночью снилась разная несвязанная херня: то я мчался на машине, то плавал в лаве, то прыгал с парашюта. Потом приснился подземный зоопарк, в котором была собрана коллекция всяких разных подземных зверей, все злые и уродливые.
Проснулись рано. Пятиминутка. Сообщил, что сегодня идем вниз к двигателю. Намахнули по стакану водки, прыгнули в кар и через десять минут стояли у ржавых дверей лифта. Мы надели шлемофоны, без них внизу вообще ничего не слышно. Пока старый лифт, скрепя ехал вниз, еще раз уточнил задачу.
— Так, сейчас расходимся в разные стороны и проверяем каждый цилиндр и форсунки. Мы на себя берем вторую секцию, вы — первую. Серега, будь внимателен и надень очки, там много пепла.
Двери открылись, пыльный воздух ударил в лицо. Немного слегла пыль, и перед нами открылся «царь» глубин, Семисотка. Бетонный фундамент метра четыре, а на нем начинался блок двигателя, усеянный тысячами трубок и датчиков. И это было только несколько цилиндров. У неподготовленного человека голова пойдет кругом. Плюс, вокруг шум, пыль и вибрация.
Мы проверили связь и разбрелись в разных направлениях. Методично начали осмотр. Возле каждого цилиндра есть небольшой тоннель на уровне трех метров, туда ведет небольшая металлическая лестница. Ступеньки очень крутые и все очень не любили эти каморки, но там, как специально, располагался самый главный агрегат, вибрационный маятник цилиндра. На первых пяти маятниках я забирался с новеньким и все ему показывал, дальше я стоял внизу, а он поднимался и по связи говорил показания приборов и каково состояние стенок. Спустя три часа мы добрались до 215 цилиндра. Новенький пополз в тоннель, я же по своему обыкновению закурил. В ухе раздался голос.
— Паша, тут показания какие-то странные.
— Сколько?
— 60 единиц, но стрелку мотает из стороны в сторону.
— Не ссы, такое бывает. Посмотри канал под ним, может, где протечка.
— Тут, что-то пениться.
— Сейчас докурю и поднимусь, никуда не лезь.
Потушил сигарету и быстро поднялся наверх. Я сразу понял, что дело плохо, из-под канала вырывались пузыри и в воздухе появился резкий запах аммиака. Я, нажал кнопку аварийной остановки секции и резко закричал в связь. Ток утечки ушел вправо.
— Блять, уходим. Быстро.
Мы пулей выскочили из тоннеля и побежали со всех ног.
— Вова, прием. Сообщи начальству, на 215 течь защитной футеровки, плюс перебит канал традера. Секцию остановил, но ток на сотке. Вова судорожно переспросил:
— На сотке?
— На сотке блять, на сотке.
Мы проскочили тоннель и продолжили бежать. Через секунду шум стих, секция встала. Я остановился и начал вслушиваться. Тут раздался мощнейший взрыв. Мы едва удержались на ногах, в памяти был позавчерашний хлопок, но он ни в какое сравнение не шел с сегодняшним взрывом. Стены затряслись, по потолку поползли трещины. Мы что было силы побежали. За нами начал рушится потолок. Каменная волна ползла за нами и готова была нас поглотить. Мы выскочили на перекресток, тут я впал в ступор, и пытался понять куда бежать. В этот момент волна за спиной стихла.
— Ухххх, кажется, пронесло.
— У вас каждый день так? — выдавил Серега, глубоко дыша и глотая пыль.
— Не каждый, но будет еще хуже. Как говорится…
В эту секунду над головой раздался хруст. Сергей с силой меня оттолкнул и принял на себя всю тяжесть обрушившегося потолка. Я от удара сразу отключился, перед этим успел подумать: ну все, мне конец. Пришел в себя.
Сквозь мглу почувствовал страшную боль в руке, точно понимал, что она сломана. Когда открыл глаза, увидел страшную картину. Вокруг громоздились кучи камней и бетона, стены ощетинились арматурой. В нескольких метрах от меня лежал Сергей, нижняя часть его тела была зажата большим камнем и куском металлической балки. Я постарался встать. Ноги не слушались. Кроме руки, пострадали и ребра. Преодолевая жуткую боль, пополз к Сергею.
— Серега, Серега, очнись.
Он открыл мутные глаза.
— Ты как?
— Болит. Кажется, меня придавило, — произнес он чуть слышно.
— Не ссы, откопаем. Сейчас. Вова, прием!
С другой стороны раздался радостный крик.
— Пашка! Живы! Как вы там?
— Сережу придавило, меня слегка потрепало. Нам помощь нужна. Мы в районе Б перекрестка.
Почему-то сейчас я четко понимал, где мы находимся.
— Хорошо, мы уже сообщили. Помощь идет.
— Ждем. Конец связи.
— Эх, Сережа, зачем ты так подставился? Лучше бы меня придавило. Что с меня взять? Пьянь. А ты еще молодой. Не молчи, говори со мной.
— Воспитали так: сам погибни, а товарища спаси.
— Какой я тебе товарищ, знаешь меня три дня. Эх, Сережа. А про смерть брось ты эти мысли. Сейчас капнем.
Здоровой рукой попытался откинуть камни. Мелкие хоть и с трудом, но поддались. Но большой убрать никак не получалось. При каждом движении камня Серега только громче стонал.
— Извини, мне одному не справится. Хочешь воды?
Он кивнул, я поднес фляжку, даже пара глотков далась ему с трудом.
— Спасибо, Паша.
— Сейчас вызволим тебя и в госпиталь. Там подлатают и через недельку домой.
— Как домой? Лифт только через семнадцать дней.
— Для здоровых через семнадцать дней. Для больных мембрана открывает проход в любое время. Кому плохо становится, врачи ведут того к медицинскому выходу. Если мембрана не открывает проход, значит симулянт. А если путь открыт — то в больницу на поверхность.
— Паша, ты темнишь. Откуда так много знаешь?
— Любопытная ты душа. Раньше я работал начальником технической службы. Но потом свернул не туда. И вот теперь лежим с тобой заваленные в тоннеле. Но, ничего парни уже близко.
Я взял рацию.
— Вова, прием, вы где?
— Паша, тоннель, пять, завален,
