Пока я рассматривала Роско, ноутбук Джеми пищал не переставая: за последние пять минут пришло сообщений двадцать, не меньше.
— Не хочешь проверить? — спросила я.
— Что именно?
— Свою страничку, — пояснила я, показывая на компьютер. — Там уже куча посланий.
— А, не к спеху. — Его лицо неожиданно просветлело. — Эй, соня! Опаздываешь!
— Кто-то опять проспал, — проворчала сестра, заходя в комнату, босая, с мокрыми волосами, одетая в черные брюки и белую блузку.
— Этот кто-то, — сообщил Джеми, поднимаясь на ноги, чтобы встретить Кору, — был внизу на полчаса раньше тебя.
Кора закатила глаза, чмокнула Джеми в щеку и налила себе кофе. Затем, с кружкой в руке, наклонилась, чтобы погладить Роско, вертевшегося у ее ног.
— Вам, ребята, уже пора ехать, — сказала она. — Иначе попадете в пробку.
— Доберемся в объезд, — уверенно произнес Джеми, а я встала и в очередной раз одернула свитер, прежде чем отнести пустую миску и тарелку в раковину. — Когда-то я доезжал до «Перкинс-Дей» за десять минут ровно, включая остановки на светофорах.
— Это было лет десять назад, — возразила сестра. — Времена поменялись.
— Не настолько же, — заметил он.
Ноутбук снова пискнул, но Кора, похоже, не заметила — она смотрела, как я нагибаюсь, чтобы сунуть тарелку в посудомоечную машину.
— Разве у тебя нет… — начала было Кора и замолчала. Встретившись со мной взглядом, она продолжила: — Может, возьмешь что-нибудь из моей одежды?
— Спасибо, не надо, — ответила я.
Она, прикусив губу, уставилась на мой голый живот, который я все утро пыталась прикрыть, а потом коротко бросила:
— Пошли наверх.
Мы молча поднялись по лестнице, и она повела меня в свою комнату, огромную, с бледно-голубыми стенами. Там царил безупречный порядок, что меня совершенно не удивило. Даже подушки на заправленной постели располагались с изысканной точностью, словно их укладывали по специальной схеме, спрятанной где-то в ящике комода. Как и в моей спальне, здесь было несколько окон — одно под самой крышей, — а еще большой балкон, который выходил на расположенные каскадом терраски.
Кора, прихлебывая из кружки кофе, направилась в ванную. Мы прошли мимо душевой кабинки, сдвоенной раковины и встроенной в пол ванны в заднюю комнатушку, которая оказалась вовсе и не комнатой, а гардеробной. Огромной, со стойками, завешанными одеждой, у одной стены и высоченными — от пола до потолка — стеллажами у другой. Судя по всему, вещи Джеми — джинсы, парочка костюмов и множество футболок и кроссовок — занимали совсем мало места. Все остальное пространство было забито Кориными шмотками. Я стояла в дверях и смотрела, как сестра подошла к стойке и сдвинула одежду в сторону.
— Тебе нужны рубашка и джинсы, так? — спросила она, рассматривая шерстяные кофточки. — Куртка у тебя вроде есть.
— Кора.
Она вытащила свитер и окинула его оценивающим взглядом.
— Что?
— Почему я здесь?
Вопрос вырвался неожиданно для нас обеих. Видимо, его спровоцировало замкнутое пространство, а может, отсутствие Джеми, при котором мы сдерживались. Однако, спросив, я вдруг поняла, что отчаянно хочу услышать ответ.
Кора убрала руку со стойки, затем повернулась ко мне.
— Потому что ты несовершеннолетняя, а мать тебя бросила.
— Мне почти восемнадцать, — возразила я. — И я прекрасно справлялась сама.
— Прекрасно, — повторила Кора бесцветным голосом. Глядя на нее, я вдруг вспомнила, какие мы разные: я со своими рыжими волосами и бледной веснушчатой кожей разительно отличалась от голубоглазой сестры-брюнетки. Телосложением я пошла в маму, высокую и худощавую, а сестра была сантиметров на пять ниже и куда фигуристее меня. — И ты называешь это «прекрасным»?
— Ты ничего не знаешь, тебя там не было.
— Мне достаточно рассказа сотрудника социальной службы и того, что я прочитала в отчете. По-твоему, там все неправда?
— Вот именно.
— Значит, это не ты жила в запущенном доме без воды и тепла?
— Нет.
Кора прищурила глаза.
— Руби, где мама?
Я сглотнула и отвела взгляд, рука невольно потянулась наверх и прижала болтающийся на цепочке ключ к груди.
— Мне плевать.
— Мне тоже, — сказала Кора. — Но дело в том, что ее сейчас нет, а ты не можешь жить одна. Надеюсь, это считается ответом на твой вопрос?
Сестра вновь начала перебирать одежду.
— Я же сказала, мне ничего не нужно! — воскликнула я сдавленным голосом.
— Руби, хватит, — устало произнесла Кора.
Она сняла с вешалки черный свитер, перекинула его через руку, затем подошла к полке и достала зеленую футболку. Вручив мне обе вещи, она заметила:
— И поторопись. До школы добираться минут пятнадцать, не меньше.
Кора ушла, оставив меня в гардеробной. Пару секунд я стояла там и смотрела на аккуратные ряды одежды, удивляясь тому, что даже рубашки разложены по цветам. Потом посмотрела на выданные шмотки и сказала себе, что меня не волнует мнение обитателей «Перкинс-Дей» обо мне или моем дурацком свитере, все равно я в этой школе временно. Если на то пошло, я сейчас везде временно: что здесь, что там, что вообще где-нибудь.
Впрочем, минуту спустя, когда Джеми крикнул, что пора выходить, я торопливо натянула Корину футболку, явно дорогую и точно моего размера, а поверх нее мягкий и теплый свитер. Спеша вниз, чтобы поехать в школу, о которой никогда и не мечтала, в одежде с чужого плеча, я остановилась и взглянула в зеркало в ванной. Ключа на шее не было видно, он висел ниже края горловины, но, наклонившись поближе, я различила его очертания. Скрытый от посторонних глаз, почти незаметный, он был на месте, даже если его никто и не искал, кроме меня.
Кора оказалась права. Мы чуть не опоздали. Простояв на всех светофорах от дома до «Перкинс-Дей», мы въехали на школьную автостоянку вместе со звонком на уроки.
Все места для посетителей были заняты, и Джеми загнал машину — маленькую спортивную «ауди» с кожаным салоном — на парковку для учеников. Я посмотрела налево — кто бы сомневался, там стоял новехонький седан «мерседес». Справа расположилась еще одна «ауди», ярко-красный кабриолет.
Желудок, который почти всю дорогу делал попытки избавиться от завтрака, сжался, как мне показалось, с отчетливым щелчком. Часы на приборной панели показывали десять минут девятого, значит, в обшарпанном кабинете, примерно за двадцать миль отсюда, мистер Баррет-Хан, мой классный руководитель, уже начал медленно и невыразительно зачитывать объявления на сегодняшний день. Мои одноклассники наверняка не обращают внимания на его слова и минут через пять с криками поспешат к выходу, чтобы с боем пробиться на первый урок через коридор, явно не рассчитанный на такое большое число учеников. Интересно, моя учительница английского языка, мисс Вальхалла — обладательница джинсов с высокой линией талии и несметного числа безразмерных рубашек-поло, — знает о случившемся со мной или решит, что я бросила школу в середине учебного года, как некоторые из учеников? Наш класс собирался приступить к «Грозовому перевалу», роману, по ее словам, куда более интересному, чем «Дэвид Копперфилд», которого мы изучали вот уже несколько недель, продвигаясь со скоростью похоронной процессии. Теперь я не узнаю, обманывала ли нас мисс Вальхалла или нет.
— Ну что, готова к расстрелу?
От неожиданности я подскочила и вернулась к реальности. Джеми успел вытащить ключи из замка зажигания и внимательно смотрел на меня, взявшись за дверную ручку.
— Ой, похоже, я не то ляпнул, — сказал он. — Извини.
Джеми открыл дверь со своей стороны, я последовала его примеру, хотя внутри у меня все сжималось от страха. Едва я вышла из машины, как раздался еще один звонок.
— Вон там канцелярия, — сообщил Джеми, когда мы шли вдоль ряда машин.
Он показал на крытый переход справа от нас, за ним виднелись обширное зеленое пространство и еще несколько строений.
— А это школьный двор, вокруг него расположены учебные корпуса. Вон в тех двух больших зданиях, за площадкой, — спортивный и актовый залы. Школьное кафе здесь неподалеку. Ну, по крайней мере, раньше было. Давненько я туда не заглядывал.
По асфальтированной дорожке мы пошли к низкому длинному строению с множеством окон. Я молча плелась за Джеми и уже шагнула под навес, как вдруг услышала знакомое тарахтение. Поначалу я не могла определить источник странного звука, но потом оглянулась и увидела «тойоту» старой модели, которая с громким хлопком обратной вспышки заехала на стоянку. Мамин автомобиль вел себя точно так же, особенно на светофорах или когда я поздно ночью оставляла сумки у чьего-либо дома и старалась не шуметь.
Белая «тойота» с помятым бампером пронеслась мимо, затормозила у парковки для учащихся, мигнув стоп-сигналами, и втиснулась в просвет между машинами. Стукнула дверца, и послышались торопливые шаги. Мгновение спустя нас догнала темнокожая девушка с длинными косичками и рюкзаком на плече, к уху она прижимала мобильник. Оживленно болтая, она забежала в галерею и помчалась к площадке.
