погасит свечу…
Глава 8
Марина проснулась от щебета птиц за окошком. Открыла глаза и вспомнила вчерашний день, скитания по лесу, отчаяние, охватившее ее к вечеру от бесплодных поисков дороги, надежду, когда она вышла к избушке в лесу и странного хозяина. Она села, и с ее плеч упала шкура. Марина помнила, что было и так тепло, видно, Петр заботливо укрыл ее под утро, когда остыла печка, и стало прохладно. Девушка огляделась, поискала глазами Петра, но его не было в доме. Она встала, обула сапоги, вышла в сени, потом, на улицу. Окликнула хозяина, но в ответ лишь, стрекотали кузнечики, да пели птицы. День обещал быть погожим, солнышко уже потихоньку пригревало, а на небе не было ни облачка.
Марина вернулась в дом. Налила в деревянную кружку простокваши, получившейся за ночь из молока, и с удовольствием выпила, с оставшимся от вчерашнего пиршества ломтем хлеба. Она размышляла, куда мог уйти Петр и надолго ли, надеясь, что он поможет ей выйти из леса. «Бабуля, наверное, с ума сходит», — думала Марина, — «и девчонки должны переживать. И, что всего страшней, не сообщила бы бабушка родителям о ее пропаже! Это даже хорошо, что сотовой связи в деревне нет, пока бабуля до телефона доберётся или телеграфа, ещё есть время вернуться», и она решила подождать Петра. Помня вчерашние плутания, Марина не решалась двинуться в путь самостоятельно. «Может, он лесничий?» — осенило девушку, — «тогда, его жизнь в лесу понятна и утренний уход тоже, должен же он обходить свои владения, по долгу службы. Пусть даже Петр придет уже ближе к вечеру, ему ничего не составит проводить меня домой». Она успокоилась и решила прибраться в избушке — сделать приятное хозяину, вымела пол, протерла окно.
В углу комнатки стоял большой оструганный ящик, наподобие сундука. Марина нашла в нем клетчатую скатерку и накрыла дощатый стол, сразу стало, как-то уютней. Чем бы она ни занималась, везде глаза натыкались на глубокие, почти параллельные царапины: и на двери, и на косяке, и, даже на краях стола. Наверное, у Петра была собака, — подумала Марина, — судя по следам когтей, крупная. Вдоль одной из стен тянулись две длинные дощатые полки, на них в несколько рядов стояли книги, самые разные. От учебников за курс средней школы, до энциклопедических словарей и самоучителей по иностранным языкам. И много классики: Пушкин, Толстой, Куприн и другие. «Ничего себе, лесничий! Целая библиотека всякой всячины, а по лесному делу ни одной книжки!» Среди книг Марина наткнулась на фотоальбом. Не удержалась, конечно, решила полистать.
На фотографиях, в основном, повторялись одни и те же лица: яркий брюнет с мужественным подбородком, и худощавая высокая блондинка с прозрачными голубыми глазами. Вот они вместе — счастливые лица, большой букет, и она в белом платье — свадьба. Вот она в окружении группы детей на фоне сельской школы, — значит, учительница. А это — он в высоких сапогах, с ружьем и охотничьим патронташем, а через плечо трофей — пятнистая оленья туша, которую он удерживает с трудом. Снова он, улыбается, явно позируя, сидит на лежащем убитом медведе. А это — зимой: из снега торчат широкие охотничьи лыжи, и около его ног в ряд разложены тела убитых волков. А это — опять блондинка, теперь с младенцем на руках. На следующей фотографии ребенок уже подрос, сидит на трехколесном велосипедике. Приятный мальчик, явно сын своих родителей, волосики и глаза темные — в отца, а черты лица, в основном, матери. Вот семья на море, малыш восседает на надувном круге, а родители придерживают его с обеих сторон. А вот сын и отец вместе, здесь их сходство заметнее, мальчику примерно, лет пять, он устроился на отцовских плечах. И все, альбом еще не завершен, остались пустые страницы, но больше нет, ни единой фотки. Кто этот удачливый охотник, может, Петр? А где теперь женщина и малыш? Марина вгляделась в лицо мужчины — трудно сказать, Петр ли это. Может быть и он, да как же определить, когда пол лица у хозяина нынче скрывает борода?
Может, его родственник, фотографии какие-то несовременные, с ажурным краем. А на свадебной, обнаружился штамп фотоателье с датой почти тридцатилетней давности. Марина бросила гадать, мало ли чей это альбом и вернула его на место…
Близилось время обеда, и девушка, проголодавшись, достала из печки вчерашнее мясо, еще оставались яйца. Сыр, судя по всему, съел хозяин. Отобедав, решила почитать. Взяла книжку наугад, оказался Тургенев. За чтением, она не заметила, как подкрались сумерки, а Петр все не возвращался. Марина нашла сальную свечку и достала из своего рюкзака спички, спасибо предусмотрительной бабке Матрене. Она уже не мечтала сегодня попасть домой, вернулся бы хозяин. Наконец, когда уже совсем стемнело, и ожидание стало невыносимым, хлопнула дверь. В следующее мгновение в комнату вошел Петр с мокрыми волосами и в прилипшей одежде, как видно, одетой на мокрое тело. От него пахло рекой, полынью и ещё чем-то лесным.
Глава 9
— Добрый вечер, Марина, — сказал он, приглаживая мокрые непослушные волосы.
— Где же вы так долго были? Я уж и не думала, что вы сегодня вернетесь! — промолвила девушка, невольно любуясь мускулистой фигурой, в прилипшей футболке.
— Я всегда возвращаюсь в это время, — ответил великан и вышел в сени. Вернулся с берестяным коробом, в котором среди листьев лежали куски сырого мяса.
— Это опять олень? — спросила Марина, чтобы как-то продолжить разговор.
— Это, все тот же олень, — ответил Петр, — я храню мясо в леднике, на дворе. Это — большая яма, если с зимы ее набить плотным льдом с реки и держать закрытой, то его хватает до осенних холодов. А зачем, зря живность бить, если еще не все съел?
Марина смотрела, как Петр раздувает угли в печи и хотела предложить спички, но в это время искра разгорелась, и занялись сухие щепки.
— Петр, я понимаю, что вы очень занятой человек. Вы, ведь, если я правильно поняла — лесничий?
— Я — лесничий? — переспросил Петр.
— Ну, не знаю, как это правильно называется, лесник, егерь, суть не в этом. Не могли бы вы меня вывести к людям, хоть куда-нибудь, — задала Марина наболевший вопрос, — мне бы выйти на дорогу или тропу, а дальше, я — сама.
— Здесь не близко, что до тропы, что до дороги. Давайте, завтра. Я подумаю, как это лучше сделать, — успокоил ее хозяин, натирая куски мяса какими-то травами и выкладывая
