сам не был уверен в датировках прошедших событий. — Мне кажется, что что-то в районе трёх дней, — уклончиво ответил он.
— Три дня! — Стражник покачнулся, но устоял. — Мы охраняли трибуну с болельщиками Чудовищ. Когда матч закончился, мы выдержали три штурма. Два наших и один их…
— Слушай, старик, тебя как зовут?
— Эрик, — ответил стражник.
— Вот что, Эрик. Мы — работники очистки, и никому вреда не приносим, только пользу. Пойдём к нам. Ты, наверное, голодный, а у нас ещё осталась пара фрикаделек и немного вина, если захочешь.
Мгновение стражник колебался, но магия уличной еды, в виде пусть и холодной, пусть и позавчерашней фрикадельки, была необорима.
Через пять минут, сживая трясущимися руками последнюю, как все думали, фрикадельку на площади, он снова начал свой рассказ.
— Прости меня, Эрик. — Тряпка выглядел очень заинтересованным. — Что значит два штурма наших и один их?
— Дело в том, что после финального свистка болелы Чудовищ пытались прорваться к нашим, а заодно и к судьям. У них были какие-то вопросы, и они хотели донести их до окружающих. Мы отбили их натиск. Ситуация начала успокаиваться, но тут наши вспомнили о существовании целой трибуны с болельщиками Чудовищ. Мы устояли… С трудом, но устояли. Капитан Арленди приказал нам пробиваться в порт и выводить приезжих болельщиков туда. Три улицы были блокированы, мы повели их в обход и попали в засаду. Там мне в щепки разнесли щит, и пытались зацеловать до смерти. Где-то там же мы потеряли капитана. Не знаю, что с ним стало… Себастьян Рид, наш лейтенант, принял командование, и нам удалось пробиться в порт. Мы загрузили их на баржу и держались, пока последняя не отчалила. Но это был ещё не конец… Нам пришлось возвращаться в город и следить за порядком. Мы по глупости считали, что теперь-то уж всё позади. Хуже, чем проводы болельщиков, быть ничего не может. Может! Радостные жители Небесного Форпоста хуже… Мы честно пытались выполнять свои обязанности, но силы были неравны. На улице Жаворонков мы потеряли лейтенанта, и не одного его…
— А сколько вас всего было? — спросил Коля.
— Не помню. Помню только, что нас было четверо, когда мы помогали каким-то парням выбираться из винного погреба. Жуткое место… Столько бутылок… Тролль не хотел уходить — там оставалось ещё пол бочки. Он очень привязался к ней, а вынести её возможности не было. Нам пришлось ему помочь. Когда она закончилась, я остался один.
— Жуткая история, — выдохнул Тряпка. — Ну и работёнка у вас, не позавидуешь.
Стражник сокрушённо покачал головой.
— Ладно, Эрик. — Фёдор решил, что всё же пора приступать к делу. — Ты пока отдохни, а мы начнём.
— Спасибо. — Эрик грустно улыбнулся. — Но раз уж я последний из стражи, готов вам помочь.
Мгновение Фёдор колебался.
— Хорошо. Тогда возьми Горация, для убедительности, и пройдитесь по окрестным домам. Соберите всех, кто может двигаться.
— А если они не захотят собираться? — поинтересовался Гораций.
— Захотят, уж я об этом позабочусь, — зловеще заметил Эрик, приводя свою форму в максимально возможный, в её состоянии, порядок.
— Давайте, парни, — напутствовал их Фёдор. — А мы начнём с парадной лестницы.
План в голове Фёдора так и не вызрел, превратившись из потенциального фрукта в несвежий сухофрукт, поэтому он решил действовать, так сказать, по наитию, и оно ему подсказывало, во всяком случае, он решил так думать, что лучше начать с лестницы, тем более она самая чистая.
Вооружившись всем необходимым, бригада очистки бодро принялась за дело, и всё складывалось прекрасно, пока они не достигли трибуны. Она примыкала к лестнице и в силу своей повреждённости грозила завалиться, о чём постоянно беспокоился Тряпка. На импровизированном совещании было решено демонтировать строение, но приступить к делу не удалось, поскольку при попытке демонтажа трибуна стала издавать звуки… грустные, но зловещие.
— Что это? — шёпотом спросил Тряпка.
— Как-то всё это странно. — Арчибальд Аркадьевич осторожно подошёл к трибуне и потрогал её рукой. — Деревянная, — резюмировал он.
— Может какая высокая магия? Я слыхал о всяких там заклятьях, духах. В наших древних лесах и не такое бывает, я слышал.
— Какая магия? Какие леса? — Эльза выразительно посмотрела на Колю. — Под трибуной кто-то есть. — Она подошла и пнула трибуну ногой.
Из-под покосившегося сооружения раздался рёв.
Дворники моментально отступили на самый верх лестницы.
— Что это было?!! — Тряпка нервничал, а вирус его нервозности имел жутко заразный характер, передаваясь на лету всей разумной жизни, включая драконов.
— Эльза! Тебе заняться больше нечем?! — шикнул на неё Фёдор. — Нашла, что пинать.
— Ну, я думала… — Тролль была смущена и напугана одновременно.
— Действительно, — поддержал Федю Арчибальд Аркадьевич. — Лет сорок назад случай у нас был…
— Погодь, Аркадьевич, не до случаев сейчас. Что делать-то будем? Надо же что-то делать! Так же не может продолжаться!
— Спокойно, Тряпка. — Фёдор остановил хаотичные подёргивания коллеги, положив ему руку на плечо. — Надо пойти и посмотреть, кто там.
— А кто пойдёт!? — взвизгнул Тряпка.
— Я думаю, — начал Фёдор.
— Я! Я пойду, — выдохнул Коля.
— Ты уверен? — уточнил на всякий случай Фёдор.
— Да. Эльф я или кто!
— А что, то обстоятельство, что ты эльф, делает тебя каким-то несъедобным? — поинтересовался начавший успокаиваться после появления добровольца Тряпка.
— Нет. Просто я — эльф, а мы — эльфы все… В общем, эльфы — мы, вот.
— Ладно, Коля, иди, — напутствовал его Фёдор.
Коля осторожно спустился и прислушался. Зловещая трибуна хранила гробовое молчание. Эльф поднял брошенную кем-то из соратников при отступлении лопату и, направив её штыком вперёд, двинулся к боковому пролому. Через мгновение он скрылся. Тряпка всхлипнул, он хотел что-то сказать, но не успел. Под трибуной раздались жалобные повизгивания, потом хруст чего-то деревянного, и наступила тишина.
— Бедный Коля, — прошептала Эльза.
— Да уж, славный был парнишка, — поддержал диалог Арчибальд Аркадьевич.
Однако Феди было не до них. Амплитуда нервных колебаний Тряпки достигла своего апогея, в аккурат с хрустом, который раздался из-под трибуны. С тех пор гоблин ценой титанических усилий удерживал своего коллегу в состоянии покоя, не давая ему убежать. Неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы из пролома не показался Коля, точнее сперва показался его зад, а затем всё остальное. Последним из-под трибуны появилось то, что осталось от лопаты, а именно обкусанный посередине черенок. Коля был бледен. Эльфы и без того как вид не слишком смуглые, а растёкшаяся по его лицу бледность делала его похожим на тощего приболевшего призрака.
— Что там?! — не выдержала Эльза.
Коля игнорировал её вопрос. Он очень осторожно поднялся к ним, сел на ступеньку и аккуратно положил остатки лопаты.
Фёдор
