– Представь, Варлам, лет через двадцать эта мелочь будет рожать такую же мелочь, водить машины, нести домой зарплату. Вот так же, как и мы, курить на лестнице, возможно даже, на этой самой, а мы будем ругать их за окурки на полу!
– Ну и будем. Нам положено!
– А они тебя на хрен будут посылать, и как зовут не спросят!
– Конечно, я им… Побоятся!
– Тебя, что ли, побоятся? Да ты для них уже старпёр брюзжащий будешь… Побоятся!!!
– Вообще, да – не побоятся. Они грамотные сейчас все. Чуть что, сразу – полиция, родители. Не такие какие-то они. Мы по-другому жили. Драки, «стрелки». И попробуй пожалуйся дома – завтра же на улице назначат стукачом, уважение потеряешь – а это страшнее всего, когда тебя не уважают. Поэтому и за поступки свои отвечали, а не по полициям бегали.
– Чувствуешь, Варлам? Посыпать ещё рано, а душок-то песочка дряхлого попёр! «Мы по-другому жили»! Вот оно – отцы и дети! Не помнишь, как нам за «Раммштайн» чуть ли не батюшку из церкви вызывали? Не ебанулся ли их сынок случаем? Как только начинаешь осуждать пиздюков – всё, считай ты уже «дядя Варлам». Только воспоминания «как мы с пацанами…» и остались. А сейчас…
Не успел я договорить, как у подъезда остановилось такси и из него вышла Оксана, нервно озираясь по сторонам.
Вот и всё, нахуй. Пан или пропал. Я быстро спустился к выходу, рассчитался с водителем и, тупо улыбаясь, уставился на гостью.
– Ну, и хули смотришь на меня? Ты куда завёз меня, тупица?
– Оксан, не ругайся! Давай войдём сначала, здесь друг мой живёт, там всё и разрешим! Что ты вот так сразу!?
Оксана, казалось, оторопела от такой наглости. Она с минуту в упор сверлила меня взглядом, после чего пугающе спокойно произнесла:
– Нет, ты вот, действительно, дебил, или мне в психушку пора? Реально, как понимать весь этот цирк? То есть я, надеясь на серьёзный разговор, ехала сюда, сама обдумывала, как нам поступить, а сейчас должна подняться к какому-то бухому, как и ты, другу? Хуй знает к кому, хуй знает где, и, как я уже поняла, хуй знает зачем?
– Не совсем так, ты утрируешь, Оксан. Мы на Выхино, у моего друга, собираемся решить наш вопрос!
Я подошёл к двери, отворил её и жестом пригласил Оксану войти. Та, продолжая осматривать меня, к удивлению, проследовала в подъезд.
– Четвёртый этаж.
– Да хоть десятый. Я в туалет хочу.
– У нас есть туалет!
– Да что ты!? А я думала, вы в окно гадите!
Из-за приоткрытой двери квартиры доносились голоса моих товарищей и какая-то музыкальная попсятина. Я уже сам утвердился в нелепости ситуации. Со стороны это выглядело, как будто трое подвыпивших парней пригласили на «хату» шалаву.
– Вот туалет! – я включил свет в сортире и рукой указал на унитаз.
– Ты охранять меня собрался?
– Ну да, располагайся!
Я проследовал на кухню, где очень быстро размешал виски с яблочным соком для Оксаны. Конечно, в новом, чистом бокальчике. Фрукты оказались, однако, кстати. Ребята сидели и мирно общались, будто и нет меня. Они лишь взглядами вопрошали: «Ну как? Всё хорошо?» Когда же на кухне появилась Оксана, разговоры стихли.
– Присаживайтесь, пожалуйста! – Виталик светился от счастья.
– Твою ж мать! Что я здесь делаю? – гостья со вздохом опустилась на предложенный ей табурет. Она двумя глотками запрокинула в себя виски с соком, и мне показалось, что происходящее уже не беспокоило Оксану.
– Ну, выкладывай свои мысли Алекс. Зря я сюда пёрлась что ли.
– Оксан, если честно, думаю, стоит всё оставить как есть. Ну, погутарит народ, позлорадствует, да и успокоится!
– Это всё?
– Всё. На большее меня не хватило.
Ещё одна порция алкоголя проникла во чрево моей собеседницы. По всему видно, она не дура прибухнуть
– Знаешь, почему я сейчас такая спокойная? Потому что, Алекс, я ехала на встречу с тобой с одной целью – послать тебя на хуй. Весь день в голове вертелось – а какого, спрашивается, хера я должна решать твои вопросы? Или мне своих проблем не хватает? В общем так – я с себя полностью снимаю ответственность, говорю Валентинычу, что мы всё решили, а дальше ты сам ему объясняешь, ЧТО мы решили! Я думала, ты голову сломал себе уже, придумывая ходы-выходы, а, оказалось, ты просто синячишь! Увидела – и моё желание выписать тебе проездной на три буквы ещё больше возросло!
Отличное завершение разговора. А я переживал. Мы отсрочили мою казнь. Пусть так. Я уже достаточно выпил, чтобы такие мысли казались мне единственно верными.
– Я понял тебя. Целиком и полностью поддерживаю.
– Нет, Алекс, не понял. Думаешь, я поверю, что ты всё исполнишь? Неет! Я завтра иду к генеральному, и говорю, что Валентиныч готов с вами встретиться и всё обсудить, что у Валентиныча всё готово! А предварительно звоню самому Валентинычу, и сообщаю: «Мы с Алексом вчера посидели, покумекали и… В общем, Алекс к вам едет, хорошие новости везёт»! А если хороших новостей не будет – два не менее хороших человека поссорятся, а виной всему будет бородатый дядя Алекс! А ведь Алекс не хочет такого развития событий? Поэтому к завтрашнему дню он нарисует чёткий план действий, не так ли?
– Так ли, Оксаночка! Завтра всё будет в лучшем виде!
На самом деле я представления не имел, в каком таком лучшем виде это произойдёт. Я очень надеялся, что Оксана приедет и сама во всём разберётся – она очень неглупая девочка и имеет опыт лечения различных геморроев. Только «Оксаночка» сидела и подбухивала похлеще нашего и лечить мой геморрой не собиралась. Но завтрашний день виделся мне где-то в дымке эры динозавров, поэтому на данный момент можно расслабиться.
Оксана поступала очень опрометчиво, позволяя мне опрокидывать в себя ровно столько, сколько наливалось. Оставив мою деятельность на завтра, она обрекла ситуацию на неразрешённость. Чем дальше продвигалось наше застолье, тем чётче я это осознавал. Да и сама она, надо сказать не отставала от меня – алкоголь напрочь отключил ей мозг. Если бы я знал эту её особенность раньше, многих конфликтов удалось бы избежать.
За окном уже стемнело. Шум автомобилей затих, а на смену их жужжанию пришло жужжание наших голосов. Кухня наполнилась сигаретным дымом – выходить на площадку покурить никому в голову теперь не приходило. О том, что с нами сидела девушка, Виталик, видимо, позабыл – он громко и грубо матерился, бросал кожуру от апельсинов прямиком на стол, называл Оксану по-простецки Аксёном, на что она сама не реагировала негативно – в общем нашу компанию разбавил «свой парень». Через каждые полчаса мы переносили вызов такси для Оксаны, а позже и вовсе перестали думать о том, что кому-то куда-то нужно ехать. Время приближалось к двум часам, когда всем наскучили разговоры об университетах, бабах, мужиках и той прочей дребедени, которая неизменно сопутствует любой попойке. Виталя вспомнил, что Варлам играет на гитаре, поэтому мы передислоцировались в одну из комнат, где висела гитара, подаренная Варламу на день его рождения мной и Навагесом – нашим общим армянским другом.
– Варлам! Братуха! Давай это… По ностальгии вдарим! «Сектор Газа»! Эту… «Бомж»! Помнишь!? А я бычок поднимуууу…
– Конечно, помню! Мы возле клуба в колхозе её так верещали!
– Давай там, бренчи!
Варлам настроил инструмент и провёл пальцами по струнам.
– Сто лет уже не играл. Пальцы деревянными стали.
– Ты давай здесь не это… Не отделаешься! – Виталик очень серьёзно нацелился спеть. Эти глаза я видел тогда, когда он услышал о приезде Оксаны. Только сейчас они помутнели и сузились.
– Не-не, сейчас будет!
Зазвучали знакомые аккорды, и каждый из нас счёл своим долгом переорать соседа. Оксана, хуева любительница симфонии, знала все слова наизусть и молчать не собиралась. Думаю, немало водочки из пластика она отхлебала в своё время, подпевая вечерами гитаристам. Очень уж убедительно она старалась не отставать.
Вслед за «Бомжом» наш квартет исполнил «Звезду по имени Солнце», затем «Осень» ДДТ, «Вечер за решёткой догорает» Петлюры, дошла очередь и до «Фактора 2». Я будто перенёсся лет на пятнадцать назад, на лавочку под сиренью, где проходили все «творческие вечера» моих школьных друзей. Мы пускали пластиковую бутылку с пивом по кругу, курили дешёвые сигареты, кутались в «олимпийки» «ABIBAS», но, оказывается, были счастливы. Счастливы моментом, искренними улыбками девочек, которых так робко обнимали в темноте, и думали, что всё это будет длиться вечно. Никто из нас не отвлекался, чтобы ответить на СМС, не делал «селфи» с гитаристом и не выкладывал это фото в «Инстаграм», ожидая «лайков» и комментариев. Наверное, из-за воспоминаний у меня защипало в носу и глаза наполнились горячей влагой, хотя, конечно, и вискарик добавил перца в моё пикантное состояние. Я ещё громче затянул «Сеееела, батарейка». Когда же пришёл черёд песен «Руки Вверх», меня окончательно накрыло волной грусти и тоски. Первые дискотеки, первая любовь, первые признания, душевные переживания; картинки из прошлого возникали перед глазами одна за другой под аккомпанемент ванильных песен – всё это слилось в единую имматериальную субстанцию, которая полностью проникла в моё сознание и теперь изъедало его изнутри. Как беспощадно время вгрызается в нашу плоть, крадёт наше детство, юность, а вместе с ними доброту, доверчивость, мечтательность, всучив взамен корыстолюбие, лживость, озлобленность. Мне захотелось нажраться до полнейшей отключки – всё ушло, не вернуть ничего, в том числе и подростковой влюблённости в жизнь, ожидания от неё чего-то невероятного. Теперь это лишь воспоминания, которые залетают изредка, ненадолго, как воробьи в кормушку. Поклевали и улетели.
