Когда Суздальский остался наедине с Котовым, он продолжил:
— Это было первое, чем вы, Вадим Олегович, должны заняться. Теперь о наших людях: где они находятся и, если можно так выразиться, степень нашего охвата мест их работы?
— Мы почти полностью контролируем МВД — там практически во всех структурах есть наши помощники. Хуже всего обстоят дела с разными ОМОНами и СОБРами. Но с теми, кто их посылает на задания, мы дружим.
— Дальше! — потребовал старик.
— Неплохие связи налажены с некоторыми сотрудниками ФСБ, особенно в её центральном аппарате и на местах в провинции. В СВР есть несколько знакомых, налажен хороший контакт с МИДом и Министерством обороны. Кремль, правительство и Государственная Дума тоже не остались без наших людей. Но даже три-четыре года назад работать было легче, а если точнее, то как-то приятнее, что ли!
— Это почему же? — удивился Матвей Борисович. — Как брали наши подачки, так и сейчас берут.
— Не скажите, Матвей Борисович! — возразил Полковник. — Конечно, эти хапуги и раньше пухлыми конвертами не брезговали, но они себя и нас успокаивали тем, что борются против «красно-коричневой чумы». А сейчас просто: руку протянул, конверт с деньгами или банковской карточкой взял, выслушал наказ и без слов пошел выполнять. Как «взяткобрательная» машина какая-то, а не государственные чиновники, — пошутил Котов.
— Пусть берут, и чем больше, тем лучше — мы от этого не обеднеем. Вы сказали, что в МВД, ФСБ и Министерстве обороны у вас есть наши люди.
— Да, — подтвердил Полковник.
— Меня в данной ситуации интересует уголовный розыск МВД, антитеррористический центр ФСБ, и ГРУ Генерального штаба Министерства обороны.
— В настоящее время в уголовном розыске у нас очень мало людей. Сыщики и оперативники в основном старой закалки — нам с ними работать трудно. От тех, кто уж больно нас тревожит, приходится избавляться…
— Что, опять мокрые дела? — прервал его Суздальский.
— Не без этого, но только в крайних случаях. А в основном с ними по нашей просьбе борется их же начальство, и не без успеха. Вон сколько стоящих сыскарей по разным частным конторам сидят! А на их места мы загодя подбираем нужных людей. К тому же в следующем году состоится первый выпуск офицеров МВД, среди которых и наши «выпускники». Так что в «милицейском» отношении мы охватим всю страну. Кроме того, для более тесной работы и координации действий в будущем подобный контингент заканчивает учебу и в странах ближнего зарубежья.
— Хорошо! Дальше!
— АТЦ, или антитеррористический центр. Здесь дела наши хуже. Туда идет жесткий отбор и в основном по рекомендациям товарищей, которые уже служат в АТЦ. Была одна попытка завербовать их сотрудника, но с треском провалилась. Пришлось нашего человека до времени убирать за границу.
— Тогда нужно его разогнать. Продумайте следующий план: по указанию руководства страны АТЦ проводит ряд операций и проваливает их. Тогда фээсбэшное начальство приходит к выводу, что такой центр в рамках нашей страны не нужен, и благополучно его сокращает. Только до этого нужно побеспокоиться о двух вещах. Во-первых, нужно знать состав этого АТЦ, чтобы контролировать их после разгона центра, и, во-вторых, самое главное, к тому времени в высшем руководстве ФСБ должны быть наши люди. Продолжим!
— Принцип работы с людьми из СВР практически тот же самый, что и с МВД. Их набирают в основном из студентов. Мы готовим нашу молодежь к работе в этой службе. Уже были первые предложения оттуда. Я думаю, что результаты будут неплохими.
— А как обстоят дела с ГРУ Генерального штаба? — поинтересовался Суздальский.
— Тут нам нечем похвастаться. Система отбора в ГРУ своеобразная: никто из офицеров, окончивших военное училище, не знает, возьмут его для службы в Главном разведывательном управлении или нет.
— Ну, ГРУ — не АТЦ, так просто разогнать его не удастся. Что мы можем в этом случае предпринять? — спросил Матвей Борисович.
— Наши аналитики просчитали несколько вариантов и пришли к следующим выводам. Во-первых, с расцветом демократии в систему ГРУ начали пролезать по обыкновенному блату или телефонному праву. Даже отпрыски министра обороны и бывшего командующего «Золотой» группой войск учились в их заведениях, но сын министра оказался настолько тупым, что даже блат не помог — в шею вытурили, но диплом их вуза он все-таки получил. А сынок второго неплохо отучился и даже имел хорошие характеристики по работе.
— Вот-вот, это направление очень даже перспективное. Попробуйте через управление кадров Министерства обороны узнать, кто из сынков нынешних нуворишей учится в академии, и поработайте с ними, на любого найдется компромат, — засмеялся Суздальский. — Что там за следующий вывод ваших аналитиков?
— Во-вторых, нужно попытаться через «верхнюю» власть, — Полковник ткнул пальцем в потолок, — попробовать объединить СВР с ГРУ, да так, чтобы ГРУ стало рядовым управлением в системе СВР. Вот тогда-то…
— Хорошее предложение. Подумаем и над ним. Дальше!
— В-третьих, надо бороться за права человека, — улыбаясь во весь рот, сказал Котов.
— Не понял! При чем здесь права человека? — удивился Суздальский.
— Ну как же! ГРУ нарушает права человека. Каждый офицер волен выбрать себе место дальнейшего своего образования, а ГРУ ущемляет эти права. Мы должны в защиту прав наших российских офицеров попытаться сделать этот набор не по личному отбору представителей, а по рапорту, как в других нормальных академиях.
— А уж через наших людей в Министерстве обороны, — продолжил мысль Матвей Борисович, — естественно, по звонку свыше, те, кто нам будет нужен, тот и попадет в их учебные заведения. Но для меня этого мало. Свяжитесь со Славиком из Центрального банка. Пусть он проконтролирует, чтобы бюджетные средства на статьи Министерства обороны, особенно в валюте, не поступали вообще или поступали с большим опозданием. Пусть офицеры уходят с этой службы, а уж с «блатными» и сынками военной номенклатуры мы как-нибудь сами разберемся. Не могу простить им моего «золотого» транспорта.
Матвей Борисович нажал кнопку, и из тени кабинета появился дежурный телохранитель с лекарством на подносе. В последнее время хозяин вызывал его все чаще.
Глава 84
Михайлов отложил прочитанный документ. Ему стало ясно, почему старик Отто Кречмер приехал в Трабзон — он хотел отдать последние почести своим товарищам, которые, возможно, служили на этой подводной лодке. Эта субмарина была символом его геройской молодости — ас подводной войны номер один в мире.
Стало понятно присутствие немцев на подводном корабле. Выяснив принадлежность, а главное — предназначение лодки, они обследовали внутренние отсеки и вызвали главного специалиста по подводному флоту Третьего Рейха Кречмера.
Осталось выяснить интерес к этой лодке американцев и русских, но скорее всего этого в документах нет.
Другой документ представлял собой копию разведывательной сводки о составе военно-морских сил некоторых латиноамериканских государств. В разделе «подводные лодки» государств Южной Америки, имеющих выход к Тихому и Атлантическому океанам, стояло количество субмарин, а старой перьевой ручкой было проставлено количество подводных кораблей, сокращение «нем» и число, написанное римскими цифрами.
Михайлов догадался, что означали цифры и сокращения. В документе указывалось, что некоторые государства после второй мировой войны, — а документ был датирован 1948 годом, — получили на вооружение своих военно-морских сил немецкие подводные лодки. И, судя по римским цифрам, о которых рассказывал военный атташе Голубев, эти лодки были последними, построенными на германских верфях в конце войны.
Последний документ представлял собой докладную записку начальника краевого управления государственной безопасности на имя министра безопасности страны.
«Секретно
экземпляр единственный
Министру безопасности СССР
генералу армии товарищу Абакумову
В ходе проведенного расследования по делу гибели сухогруза «Г. Котовский», приписанного к Приморскому пароходству, установлено следующее:
15.6.1948 года пароход «Г. Котовский» с грузом военной техники, полученной Советским Союзом в годы Великой Отечественной войны по договору о ленд-лизе и предназначенной для сдачи согласно этому договору правительству США, следовал через Тихий океан в точку встречи с кораблями конвоя военно-морских сил Соединенных Штатов.
По распоряжению командующего Тихоокеанского флота для сопровождения сухогруза были выделены эскадренный миноносец «Стерегущий» и рейдовый тральщик РЩ-51. Конвой предназначался для снятия и уничтожения возможных минных препятствий и отдельных мин, сорванных с якорей. Кроме того, «Стерегущему» были поставлены специальные задачи начальником разведки флота.
