— Вы подумали об этом, когда увидели в квартире милиционера?
— Да.
— А кто этот человек, о котором вы упоминали?
Перевалов выпрямился.
— Это, конечно, её личное дело. Пусть она сама вам скажет.
— Молодой человек, — сказал Кононенко, — своим молчанием вы только тормозите расследование.
— Это касается только Марии, — упрямо повторил Перевалов.
Кононенко глубоко вздохнул.
— Если бы дело касалось только этого, мы бы вообще вас сюда не вызвали. Но речь идет о другом.
— О другом? — растерялся Перевалов. — О чем же?
— Мария Калашникова умерла, — негромко сказал Ткачук.
— Умерла?.. — повторил Перевалов, точно не понимая смысла сказанного. — Как умерла? И почему?.. Зачем вы мне это говорите? Это неправда. Что вы от меня хотите? Ведь не я же украл!
— Сегодня в начале шестого она упала из окна своей квартиры.
— Упала… — машинально повторил он и замер с открытым ртом. Ткачук поднялся и подошел к Перевалову.
— Вы понимаете, — сказал он, кладя руку ему на плечо, — ваша знакомая умерла. Это правда, Мария упала из окна.
Выражение лица Перевалова не изменилось. От внимания Кононенко не ускользнуло, что молодой человек ещё не решил, верить или нет. А если верить, то как на это реагировать: испугаться, рассердиться или заплакать.
— Ее убили, выбросили из окна, — сказал Ткачук, стараясь помочь Перевалову выйти из оцепенения.
— Ох… — Напряжение спало, лицо его вмиг изменилось, сразу показалось обрюзгшим. — Ведь я же ей говорил, что это добром не кончится… Вы позволите мне закурить? У вас нет сигареты? Вообще-то я не курю. Очень редко. Поэтому у меня нет.
Малышонок вынул из ящика пачку «Космоса» и протянул молодому человеку. У Перевалова дрожали руки, когда он прикуривал. Следователь и оперативники молча наблюдали, как он неумело курил, давясь дымом, и то и дело стряхивая пепел.
— Не знаю даже, что и сказать… — произнес он наконец.
— Теперь вы понимаете, зачем вас сюда вызвали? — спросил Петр Владимирович.
— Понимаю. — Перевалов погасил сигарету. — Можно мне воды?
Лейтенант налил полный стакан воды, и Перевалов залпом выпил его.
— Посидите пока в коридоре, — сказал ему следователь. — Я вас вызову.
— Молодому человеку нужно время, чтобы переварить это известие, обратился следователь к Кононенко и Малышонку. — Да и нам тоже. Я не рассчитывал, что придется иметь дело с двумя преступниками.
— А если это одно и то же лицо?
— Вор, как правило, не убивает, а убийца — не ворует.
— Ограбление с убийством — пока это самая приемлемая версия, — заметил Петр Владимирович.
— Пока! Пока мы не знали о других кражах в квартире Калашниковых. Допустим, что кражи были. Так вот, кое-какие ценные вещи, скажем, драгоценности или монеты и медали из нумизматической коллекции периодически пропадали из их дома. Судя по всему, их похищал кто-то из знакомых. А что он с ними делал? Конечно, он старался их сбыть. И как можно скорее. Но как?
— У Юрия Калашникова была очень ценная нумизматическая коллекция, зарегистрированная в союзном и международном каталогах.
— Тогда как же преступник её сбывал?
— Через скупщиков краденого.
— Коллекцию постараются нелегально вывезти из страны, — сказал Кононенко и, помедлив, продолжил: — Скупщики — люди осторожные. Они никогда не вступают в контакты с новыми клиентами. Значит, предложить им коллекцию может человек, или уже имеющий судимость за подобное преступление, или с давних пор поддерживающий с ними связь. А если это новый клиент, то они получают краденое через посредника.
Ткачук недовольно покачал головой.
— Ничего конкретного. А кто посредник?
— Доктор Нахтигалиев, — сказал Кононенко, — хотя конкретизировать нам пока ещё рано.
— А почему Нахтигалиев?
— Его домработница утверждает, что в последнее время он принимает у себя каких то подозрительных людей. Он, конечно, это отрицает. И ещё она говорит, что этот человек по имени Денис, второй знакомый Марии Калашниковой, тоже бывал у доктора. Вам не кажется подозрительным такое совпадение?
— Подозрительно это или нет — пусть старушки на улице судачат. А вы, товарищи сыщики, сформируйте на основе ваших умозаключений порядочную версию и отработайте её по горячим следам. Задание вам понятно? А теперь пригласите молодого человека, продолжим нашу беседу.
Глава 83
Матвей Борисович отложил последний документ из привезенной коробки. До самого утра просматривая эти немые свидетельства истории, вернее, их копии, наклонившись над столом с лупой в руках, Суздальский ни разу не изменил позы. Он откинулся на спинку кресла и включил вмонтированное в него массажное устройство.
Когда устройство автоматически отключилось, Матвей Борисович не почувствовал привычного расслабления.
Он снова достал несколько документов.
«Берлин, Унтер-ден-Линден
Адмиралу Канарису, лично.
На Ваш запрос № 0006435 докладываю:
Агент М-903, основной позывной «Мардер»-1, агент М-907, основной позывной «Мардер»-2.
Оба агента подготовлены лично начальником разведывательной школы Абверштелле 102 майором бароном фон Тотентат. М-903 и М-907 переданы в штат Абверштелле 102 для прохождения практики в учебном штабе Красной Армии из состава Абверштелле 102-1с Русской освободительной армии генерал-лейтенанта Власова.
Агенты М-903 и М-907 ранее проходили службу в батальоне специального назначения абвера «Нахтигаль». Первым их заданием в Восточной кампании было пленение группы старших офицеров Красной Армии под видом того, что часть штаба фронта ночью заблудилась в лесу и вместе с сопровождавшей их охраной попала в расположение одного из батальонов дивизии «Бранденбург»-800, который готовился к очередному рейду в тыл Красной Армии в форме красноармейцев.
После предварительной беседы, проведенной М-903 и М-907 с некоторыми старшими офицерами Красной Армии, они на основе несогласия с существующим в России режимом привлекли их к сотрудничеству с абвером.
Для закрепления сотрудничества с агентами, включая М-903 и М-907, была проведена специальная акция совместно с Айнзатцкоммандо-7, в ходе которой велась фото — и киносъемка.
В целом, агенты готовы к выполнению поставленной задачи…»
Продолжения документа не было, но и без того Матвею Борисовичу было ясно, что кто-то очень хитрый и осторожный подобрался к нему слишком близко. Только сведущему в разведке и истории немецкого абвера человеку была понятна приписка от руки в правом верхнем углу документа, которая в переводе на русский была разъяснена ниже: «Заложить в консервы. До особого распоряжения не трогать. Курт».
Суздальскому все послевоенные годы не были свойственны ни хандра, ни страх перед неизвестностью, потому что всегда перед собой он видел своего главного противника — советское государство. Его развал позволил ему вздохнуть спокойно — главную задачу своей жизни он выполнил.
Чтобы благодарный народ узнал, кому он обязан нежданно-негаданно свалившимися на него демократией и свободой, Матвей Борисович собрался в качестве итога своей жизни опубликовать мемуары. Для этой цели он подготовил неплохого писателя, который не без помощи, конечно, самого Суздальского стал известным ещё в совет-ское время — Юрия Владимировича Поляковского — Вадим Олегович Котов, по указанию своего шефа, обучил того некоторым специальным приемам работы оперативных работников бывшего КГБ. Теперь настало время использовать Поляковского для обеспечения безопасности своего патрона.
Суздальский вызвал полковника Котова, своего главного казначея и бухгалтера Михаила Михайловича Атрашкевича и писателя.
Сначала состоялась беседа с Полковником и Казначеем, как называли Атрашкевича.
— Вот что, господа, — начал Суздальский, — кажется мне, что времена скоро могут наступить настолько тяжелые, что нам с вами не помогут ни наши протеже в Кремле, ни заграница. А посему нам самим необходимо позаботиться о своем благополучии. Вся криминальная шушера мною уже предупреждена и готова оказать посильную помощь. Но мы пока не знаем главного — кто стоит по ту сторону баррикады, кто наш враг. Тот, кто мог знать обо всей нашей «экономике», по моим расчетам, давно уже пребывает в лучшем из миров, но, как показывают последние события, дух этих людей ещё витает на земле и мешает жить нормальным людям, — он указал рукой на присутствующих в кабинете.
— Это была прелюдия. А теперь начинается конкретный разговор. Вам, Михал Михалыч, — обратился он к Казначею, — сегодня, крайний срок — завтра к утру подготовить для меня полный отчет о всех наших финансовых операциях, в которых мы потерпели фиаско. Вы, Вадим Олегович, — обратился он к Полковнику, — возьмете у Михал Михалыча список людей, принимавших участие в этих операциях и «профильтруете» их. О результатах доложите мне лично. Михал Михалыч, занимайтесь порученным делом, жду вашего доклада не позднее завтрашнего утра.
