его непосредственно у двери квартиры фигуранта. Нажав на кнопку звонка, Паша отмерил три вежливых трели и представил дверному глазку свою смуглую физиономию с почти сросшимися у переносицы бровями. Внутри жилища звучно, как ласты, прошлепали босые ноги, подошедший рывком нажал вниз ручку, отчего дверь отворилась внутрь, буркнул: «Набегалась» и ушлёпал по коридору. Комаров для приличия подождал пару секунд, соображая, что бы все это значило, потом перешагнул через порог.
— Есть кто живой?
В квартире стоял одуряющий кумар после удавшейся многолюдной гулянки: замес от съестного, частью уже закисшего, злой табачной вони, алкогольного перегара и навязчивой парфюмерии.
«Праздник удался», — подумал Паша, знакомясь с обстановкой.
— Ой, а вы кто? — В застеклённых дверях, ведущих в большую комнату, возник мужик в одних трусах.
Фигурой он капитально походил на тюленя — голова переходила сразу в округлые плечи, розовое студенистое брюхо перевешивалось через резинку полосатых семейников. Лицо казалось ещё более заплывшим, оттого что он сощурил в щёлки глаза, пытаясь идентифицировать личность гостя.
— Простите, — говорящий тюлень, показывая навыки дрессуры, повернулся всем корпусом направо и со шлепком прыгнул в комнату.
Комаров, расстегнувший бушлат при входе в подъезд, опустил от воротника к полам замочек молнии кофты, освобождая на всякий случай доступ к скрытоносимой кобуре. Сегодня Паша не катался на лыжах.
Хозяин вернулся в коридор, облачённый в длинный махровый халат рискованного по нынешним временам голубого цвета. Брюшко его было перевязано длинным поясом. Напоминавший картофелину нос был оседлан дужкой очков, судя по позолоченной оправе и дизайну, явно не дешёвых. Глаза сквозь сильные линзы смотрели уже без тюленьего прищура, но зато косовато, как говорится — в кучу.
— А я подумал, жена вернулась, — в интонации хозяина явственно читались вина и разочарование.
— Здравствуйте, — незваный гость в раскрытом виде продемонстрировал удостоверение, — старший оперуполномоченный РУБОП капитан милиции Комаров. А вы Павлов Андрей Семенович?
— Да, а в чём, собственно, дело? — хозяин ожидаемо встревожился.
— Мне надо с вами поговорить. Буквально десять минут. Где удобно? — опер прикидывал, как сподручнее использовать глубокую абстиненцию собеседника, не способствовавшую продуктивной мыслительной деятельности.
Павлов в замешательстве оглянулся в сторону зала:
— Простите ещё раз, вчера гости были… Рождество, сами понимаете. Пойдёмте лучше на кухню.
На кухне тоже наблюдались последствия масштабного гульбария. Мойка была завалена горой грязной посуды, батарея разнокалиберных бутылок в живописном беспорядке выстроилась на предметах кухонного гарнитура. На столе — до отказа нафаршированная бычками пепельница, несколько хрустальных бокалов с остатками выдохшегося вина, бронзовый канделябр под старину с оплывшими огрызками свечей. Хозяин вперевалку прошлепал к окну, привстав на носки, открыл форточку, после чего сделал слабую попытку навести порядок на столе. Перенося ближе к мойке бокалы с недопитым содержимым, нюхнул содержимое одного из них и передёрнулся с неожиданной для его текучих форм резкостью:
— Г-гадость!
Комаров, не церемонясь, присел у входа. Павлов, тем временем, заглянул в двухкамерный холодильник, обнаружил там полторашку минералки, скрутил пробку и присосался к резьбе горлышка. Хлебал Андрей Семенович фанатично, пластмасса хрустела в мясистой пятерне.
— Уф-ф, — сообщил он, с трудом оторвавшись от источника влаги.
— Не поможет. Махните лучше пятьдесят грамм водки, — посоветовал Паша.
— Вы полагаете? — Павлов обессилено опустился на табурет около холодильника.
Переводя дух, прислушиваясь к своему естеству, он поглаживал тугое пузцо, в которое только что закачал поллитра газированной, солёной на вкус «Суздальской» воды.
— Уф… А что, дело вам в ОБЭП передали? Я ведь уже Иван Иванычу давал показания. И документы ему бухгалтерские на двери тоже отдал… Ох, мама дорогая, чего же мне так херовско?
Паша в момент смекнул, что директор леспромхоза с похмельных глаз перепутал на слух созвучные аббревиатуры РУБОП и ОБЭП. Служба по борьбе с экономическими преступлениями была для хозяйственника Павлова более понятной субстанцией. Ещё Комаров ухватил, что в природе существует какое-то дело или материал по леспромхозовским дверям, которым занимается какой-то Иван Иваныч…
«Стоять, Зорька, — Паша разгадал и эту часть ребуса, — Иван Иваныч это участковый терентьевского ПОМа. Всё так, территория его, ему и флаг красный в руки. Ну давай, Андрей Семенович, поиграем в подкидного дурачка, подсними, я сдам».
— А когда вы ему документы передали? — с металлом в голосе спросил Комаров.
— Перед праздником, уп… — подавляя икоту, ответил Павлов. — Извините, уп…
— Ничего не понимаю, почему он их тогда не приобщил? Вы на все двери документацию-то отдали Иван Иванычу?
— Естественно, на все четыре. При наших масштабах это тьфу, плюнуть и забыть. Да и дверьки были — шпон, эконом-класс. Но отчётность куда денешь? Я же не могу просто так списать четыре двери! — Буря внутри организма Павлова на время улеглась, пользуясь этим, он разговорился.
— А может, они у вас ушли с другой партией, перед Новым годом там… — Паша ощупью пошел к нужной цели.
Хозяин посмотрел на него со снисходительной горечью:
— Извините, не запомнил с первого раза вашего имени и отчества…
— Павел Викторович.
— Мы с вами почти тёзки, вы — Павел, я — Павлов… Это, определенно, знак. — Андрей Семенович, не вставая, открыл дверцу холодильника и стал изучать его содержимое. — С какой другой партией? Да у нас с конца ноября не было вывоза, с транспортировкой — проблемы. Склад затоварен под завязку, поэтому и пришлось часть готовой продукции распихать по всяким халабудам. Говорите, лучше пятьдесят граммов?
Павлов раздумчиво вертел в руках бутылку «Гжелки» с красивой сине-белой этикеткой:
— Тут главное: ограничиться этими пятьюдесятью граммами…
Судя по всему, проблема количественного контроля имела для него актуальность.
— Не составите компанию, тезка? — Хозяин, наконец, определился со своей линией поведения на начавшийся выходной день.
— Я за рулём. — Паша избрал самую простую мотивацию отказа.
Свою задачу он выполнил, выяснив, что к директору леспромхоза имеется подход, который не вызовет подозрений у его криминального окружения. Павлова можно будет вызвать в милицию по факту хищения дверей на предприятии. А в закрытом кабинете, в располагающей обстановке, с глазу на глаз начать разговор по душам на интересующие рубоповцев темы. Первый раз Андрей Семенович, не ожидая подвоха, явится без адвоката. В ходе беседы станет ясно, будут их отношения иметь перспективу или отнюдь.
— Ладно, свяжусь с Иван Иванычем, выясню, куда он ваши документы задевал, — Комаров закруглял разговор. — Если понадобитесь, я вам позвоню… Телефончики скажите, на всякий случай…
Павлов, не отрывая взгляда от стоявшей на самом краю стола стопки водки, продиктовал мобильный, служебный и домашний. Опер на прощанье посоветовал хозяину быть осмотрительнее со здоровьем и заспешил на свежий воздух.
Вернувшись в УВД, Комаров сразу пролистал в дежурке пухлую канцелярскую книгу, в которую ежедневно подклеивались сводки о происшествиях, и
