во снах просто отпала необходимость. Сейчас создавалась новая история, о которой никто и никогда не узнает. Готовилось новое сражение, и прошлое не могло и не должно было на него влиять.
Вот только вместе с кошмарами исчез и он…
Ещё лишь раз Давид явился ко мне во сне — именно явился, поскольку я проснулась с абсолютной уверенностью, что всё происходило наяву. Словно со стороны я наблюдала, как он подошёл к кровати, на которой я спала, и встал возле изголовья. Он ничего не делал, ничего не говорил и казался абсолютно спокойным. На каменном лице не отражалось никаких эмоций, однако где-то внутри я ощущала ужасную тревогу, волнами исходившую от него.
Давид ждал меня, но почему-то не хотел, чтобы я приходила.
Из-за чего?
Ответа на этот вопрос у меня не было, как и на миллион других.
Я не знала, смогу ли найти Стража за гранью. Не знала, не приведёт ли наша встреча к его или к моей гибели, как это случилось в прошлом. И не знала, что произойдёт, если мы всё-таки отыщем друг друга. Я не представляла, гражданином какой страны он являлся, как выглядел и как его теперь звали. Я пыталась найти о нём какую-нибудь информацию, но единственное, что мне было известно — Страж находился там достаточно долго. И я старалась как-то сопоставить это знание с земным временем.
Чтобы вернуться в Ад на двадцать минут мне потребовалось два дня, а значит, на земле оно текло намного медленнее. Так сколько же его душа отсутствовала в теле? Дни, месяцы, годы?
Такую отсрочку могла дать только кома…
Или же наоборот — длительное пребывание Стража в тёмном мире в нашей реальности могло занять всего несколько дней или даже часов. Следовательно, он мог потерять сознание за минуту до того, как я оказалась в заброшенном доме. Однако с момента моего путешествия в прошлое прошло уже два месяца, поэтому вычисления снова сводились к коме. А в интернете, к сожалению, не публиковали списки подобных больных.
В общем — я не знала ничего и потому мне оставалось только ждать.
Надеяться, бояться и ждать, когда Легат достигнет Земли. Лето близилось к завершению, однако падать он совсем не собирался. Каждый день по телевизору передавали, насколько сократилось расстояние между метеоритом и нашей планетой. И если раньше я не обращала на подобные новости особого внимания, то теперь отслеживала каждое сообщение, мелькавшее в средствах массовой информации.
Мы все отслеживали.
Прогнозы снова изменились. До страшного события озвучивали временной промежуток в два месяца, но точную дату никто назвать не мог. Легат сводил с ума учёных, нарушая все известные законы физики. Он не только невероятным образом менял траекторию полёта и, словно живой, огибал другие небесные тела, но и так же странно менял скорость, то замедляясь, то ускоряясь.
Неизменным оставался лишь конечный пункт — воды Чёрного моря.
Из последствий пророчили цунами силой в пять-шесть баллов и землетрясения, в свете чего города черноморского побережья подлежали эвакуации. Религиозные фанатики кричали со всех углов о том, что близился конец света, и что человечество скоро погибнет. Им вторили и некоторые учёные, подкрепляя религиозные домыслы научными фактами. Люди ожидали этого со страхом и любопытством, и лишь немногие — с горечью и грустью. Те, кто знал, что Легат был не простым куском железа, рассекавшим межзвёздное пространство по своей огромной орбите, а являлся Посланником, несущим страшное для всех миров. И что после его падения тысячи людей, якобы случайно оказавшихся в зоне стихийного бедствия, перенесутся за пределы нашей реальности.
Глава 14. Легат
— Спасибо, что подвёз, — тихо произнесла я, откинувшись на спинку пассажирского кресла и позволив голове перекатиться по подголовнику.
Вместо ответа Ваня лишь пожал плечами и устремил вперёд невидящий взгляд.
Он по-прежнему старался всячески помочь, хотя и так делал более чем достаточно. А в последнее время стал часто забирать после работы и подвозить домой, чтобы я не ходила одна по темноте. Только мне упорно казалось, что это была не основная причина. Например, сегодня я освободилась раньше, но он всё равно приехал…
Мы сидели в его машине.
За крошечными окнами подходил к концу очередной унылый день. Погода снова испортилась, и из-за низких, серых туч, практически не пропускавших солнечного света, даже утром казалось, что на улице вот-вот наступит вечер. На лобовое стекло с тихим стуком падали крупные капли, собираясь в небольшие ручейки и стекая вниз. Образованные ими причудливые узоры постоянно менялись, шевелились и двигались, не позволяя разглядеть происходившее снаружи.
«Как в день нашего расставания…» — подумала я, но вслух произносить не стала, чтобы не бередить старые раны.
Однако сегодня дождь не будет идти всю ночь. Далеко на горизонте уже появилась и с каждой минутой всё росла светлая полоса, края которой освещали яркие лучи клонившегося к закату солнца.
— Как прошёл твой день? — наконец, нарушил тишину Ваня, оторвав меня от созерцания крошечного просвета среди тугой серости.
— Трудно, — вздохнула я. — Думала, он никогда не закончится…
Вопреки ожиданиям, я всё-таки вернулась в университет. Решила попробовать. Совмещать учёбу и полноценную работу, а не подработку, оказалось очень трудным занятием. Приходилось постоянно и везде договариваться, после учёбы бежать на работу, проводить на ногах весь остаток дня или оставаться в ночную смену, отрабатывать пересдачами пропущенные пары и учить предметы везде, где только можно было: на переменах, во время перерыва на чай, в автобусе и вместо ночного сна. А вечерами делать бесконечную работу по дому.
Прошло всего несколько недель первого семестра, но я уже чувствовала досадные последствия такого графика. Я постоянно клевала носом, отключаясь то на занятиях, то в маршрутке, то посреди смены, то над учебниками. Однако к вечно уставшему и сонному состоянию я давно привыкла, ведь скоро исполнится год, как мне начали сниться кошмары. И если раньше я не могла нормально заснуть, то теперь спать стало просто некогда.
И всё же, несмотря на трудности, так мне было легче. Загруженному мозгу, постоянно занятому запоминанием новой информации, составлением списков домашних дел, подсчётом бюджета на продукты и бытовые мелочи, некогда было думать о борьбе Высших Сил и нашей роли в этой борьбе.
Мне пока хватало борьбы земной.
Я изо всех сил старалась материально поддержать нашу развалившуюся семью, но в результате получалось, что большая часть заработанных мною денег уходила отцу на выпивку. Он всё так же продолжал топить своё горе в бутылке. Точнее, горя уже не осталось, а
