– Капитан, вы справитесь? – заботливо поинтересовался Джим.
– Справлюсь. Отдаю долг за своё спасение.
Васнецова хватило на половину пути. Идти с такой ношей по неровной скользкой дороге оказалось намного тяжелее, чем он думал. Благо, спасательная команда во главе с врачом была уже рядом.
– Обморожение? – спросила Лейсан.
– Да, и может быть отравление продуктами горения. Грелся тряпками в контейнере, – сообщил Сергей.
– Ясно, – Лейсан вогнала матросу шприц в руку, отчего тот едва шевельнулся. – Быстрее его под капельницу.
Мужчины, что были с ней, подхватили его на руки и рысью направились к «Северу».
– Возвращаемся на контейнеровоз или на ледокол? – спросил Спанидис у Васнецова.
– На контейнеровоз. Нужно узнать, что на нём может оказаться полезного для нас.
Полезного оказалось немного. В тех контейнерах, что удалось открыть в отсеке, в котором нашёлся матрос, продуктов питания не оказалось. Одни были забиты детскими игрушками, другие бытовой техникой или одеждой, третьи посудой и прочей кухонной утварью. Брали с собой только то, что было не лень тащить на себе. Васнецов вообще ничего не взял с собой из первого похода, потому что не видел никакого применения найденным вещам на борту ледокола.
Зато в следующую вылазку на борт грузового судна они напоролись на контейнер, в котором перевозили бытовые газовые баллоны туристического размера. Тематически этот контейнер был заполнен туристической экипировкой, но опять же, продуктов там не было, отчего появилось понимание, что в таких контейнерах продукты вообще не возили.
Благодаря альпенштокам, путь с ледокола до контейнеровоза сделали более проходимым. Журналистской братии, изнывающей от безделья, было придумано достойное занятие, на которое они откликнулись с готовностью. Мороз постепенно спадал, но на смену ему пришли ветра и снег. Вылазки на контейнеровоз прекратились, потому что видимость упала до нескольких метров.
Матрос с китайского судна долго приходил в себя. Лейсан переживала, что он не выкарабкается, но он переборол критическое состояние и начал выздоравливать. Журналисты из китайского издания были допущены к нему, когда он был готов к этому. Они и рассказали о том, что случилось с судном и его экипажем.
Караван из шести судов шёл по Северному морскому пути за ледоколом «Восток», когда начался шторм. Постепенно, по мере потери сигналов с миром пришло понимание, что происходящее имеет катастрофическую силу. Волны становились всё выше и выше, направление их менялось. Пришлось держать курс на север, чтобы не перевернуть судно. Затем на воде появился лёд. Караван встал вплотную друг за другом, чтобы успевать попадать в полынью, проделываемую ледоколом.
«Восток» боролся со льдом три дня, пока очередная волна не поглотила его, накрыв массой льда, из которой он не смог выбраться. Первый контейнеровоз взял на себя функцию ледокола и тоже не смог выдержать долго. Напластовавшийся лёд утянул его на дно. Контейнеровозы гибли один за другим, и если бы не ослабевшие в итоге волны, то та же участь ждала бы и последний из них, на котором и плыл спасённый человек.
Судно достигло широт, на которых высота волн была уже не такой критической. Однако праздновать победу оказалось рано. Судно было слишком сильно повреждено. В трюмы и отсеки набиралась вода. Особенно сильно пострадала корма, перетягивающая всё судно. Глубины изменились, и худо-бедно работающая навигация больше не могла гарантировать выбор пути. К тому же океан накрыл непроглядный туман, мешающий видеть препятствия воочию. В итоге судно налетело на камни, корпус его разломился пополам. Носовая часть осталась на суше, а корма затонула вместе со всеми продовольственными припасами.
Выбраться из воды удалось двоим. Спасённого звали Хун Цзытао. Его товарищ, обезумев от холода и голода, выбрался на лёд и пропал. Все решили, что утопленник, которого они нашли во льдах, и был тем самым человеком. У Хун Цзытао от переохлаждения воспалился нерв на лице, отчего его перекосило. Лейсан пыталась ему помочь, но капитану шепнула, что это не в её силах.
Чуть позже был случайно обнаружен радиобуй, уже давно не посылавший сигналы. На него наткнулись, проделывая дорогу к контейнеровозу, засыпанную снегом. Почему-то его находка надоумила народ захоронить всех погибших, что находились сейчас на борту ледокола, а радиобуй символически поставить в качестве надгробия. Правда, процедуру похорон отложили на весну или даже лето, потому что погодные условия оказались столь суровыми, что сделать могилу не представлялось возможным.
«Север» основательно встал на длительную стоянку.
Глава 17
Матвей помог Кейт наловить рыбы, чтобы никто не догадался о том, что она занималась совсем не тем, за чем её послали. Девушке не хотелось идти домой. Она долго стояла с накинутым на плечо кольцом из прута с нанизанными на него рыбёшками, и напоследок пустила слезу.
– Я не хочу домой, – вздохнула она. – Там очень сложно жить.
– Давай уйдём в горы, там они нас не найдут, – предложил Матвей, в страстном порыве желая сбежать с девушкой хоть на край света.
– В горах койоты, метели и снег выше головы. Они найдут твою лодку, и мы не сможем уплыть, – Кейт назвала очевидные причины, по которым не стоило спешить, чтобы не наделать глупостей.
– Тогда иди и не показывай своим видом, что у тебя был хороший день, – посоветовал Матвей.
– Хорошо. Я скажу, что отморозила ноги, и буду реветь, – она изобразила, как будет это делать.
– Натурально, – согласился Матвей.
– Они простят мне за хороший улов.
– Что простят? – не понял Матвей.
– Что реву.
Матвей прижал девушку к себе, снял с её головы некрасивую шапку и поцеловал в макушку.
– Скорее бы весна, – вздохнул он.
С этого дня полностью отпали все печальные мысли о собственной судьбе, о родителях и прочем, оставшемся за тысячи морских миль. Судьба как раз и сделала то, что самостоятельно у Матвея не получилось бы. Она подарила ему шанс на семью. Дело оставалось за малым – проявить ещё немного терпения и не спугнуть его.
Снег подваливал регулярно. Матвей стал опасаться, что Кейт не придёт в обещанный срок. По истечении десятого дня он даже собрался и пошёл на лёд, сделав большую петлю от своего убежища, чтобы родственники девушки случайно
