не наткнулись на следы.
Он просидел на льду, отрыв в снегу яму и продолбив лунку, чтобы заранее наловить рыбы. Ночь была тихой и звёздной, мороз крепчал, и к утру стал совсем нестерпимым. Звук шагов в морозном воздухе разносился далеко. Он услышал их, когда Кейт, одетая как огородное чучело, находилась ещё в трёхстах шагах от него.
На ногах девушки были надеты снегоступы. Ими пользовались и в посёлке, иначе по таким сугробам было бы не пройти. Она широко ступала и непрестанно вертела головой, будто хотела увидеть Матвея, зная, что он где-то притаился и ждёт. Разыграть девушку не хватило терпения. Матвей поднялся из-за камней и помахал Кейт рукой. Девушка замахала в ответ и прибавила шагу. У Матвея ещё не было своих снегоступов, но он смело ринулся навстречу, утопая почти по самый пояс, чем насмешил её. Зарядка выгнала из тела остатки холода.
– Привет! Я знала, что ты меня ждёшь, – звонко произнесла она. – Я очень боялась, что что-нибудь сорвётся.
Матвей прежде, чем ответить, обхватил её руками и жадно поцеловал в губы.
– Привет! Хорошо, что не сорвалось, – ответил он, отдышавшись.
– Мои братья такие ленивые, они бы и в свои смены на меня спихнули.
– Так дай им шанс отдохнуть.
– Они не дураки, заподозрят и пойдут проверять. Нет уж, лучше делать вид, что я такая же лентяйка, как и они.
– Удивительный случай, конечно, я думал, что любые люди будут рады встрече.
– Отец Брайан не любой, он чокнутый. Когда я была маленькой, то слышала от людей, что он головой ударился, но мама говорит, что это было провидение Божье, открывшее ему будущее. Как ни странно, но он знал, что посёлок будет уничтожен. Лучше бы Брайан оказался обычным чокнутым, тогда мама бросила бы его.
– Тогда бы мы могли не встретиться. Мне ведь пришлось ради этого потерять трёх друзей и получить рану от медведя. Судьба испытала нас на прочность, а потом вот, подарила друг друга.
Кейт засмущалась и стукнула Матвея кулачком по руке. Он расценил это как заигрывание, снова крепко обхватил девушку и поцеловал, прижав едва проступающую сквозь слои одежды грудь.
– Идём ко мне. Я наготовил ухи, наморозил её, осталось только разогреть, – Матвей потянул девушку за собой.
– Ухи? Ты обещал поймать кролика, – напомнила она.
– По такому снегу я не угонюсь даже за лягушкой.
– А ты хитростью.
– Я подумаю, – пообещал Матвей.
Они добрались до избушки Матвея запыхавшиеся. Укрытая снегом по самую крышу, она прекрасно сливалась с окружающим миром.
– Я сейчас растоплю печь, – у Матвея и дрова были заготовлены заранее.
Избушка топилась «по-чёрному». Дым выходил через отверстие вверху, открываемое на время горения огня. Закрывалось оно, когда почти не оставалось углей, чтобы не угореть. Матвей водрузил котелок на огонь. Растапливаемый лёд зашумел в нём.
– Подожди немного, сейчас потеплеет, – он заметил, что Кейт не решается скинуть с себя верхнюю одежду. Она чувствовала себя в ней некрасивой, несуразной и спешила скорее предстать перед мужчиной в выгодном свете.
– У нас в пещере всегда холодно, и зимой, и летом, – рассказала она.
– А почему дом не поставите? Вон, сколько леса в округе.
– Никто не умеет, и инструментов нет. В пещере проще.
– Я долго жил в пещере, – сообщил Матвей. – У нас там было хорошо. Мы с отцом сделали дом внутри неё, и если бы Катька не заболела и вода вокруг не заболотилась, так бы и жили там, считай, как вы, своей семьёй.
– Расскажи о себе, – искренне попросила Кейт.
Матвей задумался, с какого момента начать свою историю.
– Ладно, слушай, но потом ты мне расскажешь свою.
– В следующий раз, чтобы было о чём поговорить.
– Хорошо.
Матвей, между разговорами подкладывая чурбаки в огонь и помешивая растворяющийся лёд в ухе, поведал девушке историю своей жизни с момента, как они семьёй отправились к Чёрной пещере за несколько часов до того, как их настигла всемирная катастрофа.
– Ух ты, и вы ничего не знали? – спросила она.
– Нет. Мать с отцом думали только о своих проблемах. Я играл на телефоне, Катька смотрела мультики на планшете.
– На чём?
– Ну, были до катастрофы такие устройства, на которых можно было смотреть мультики, кино, играть в игры. Вот такого размера, – Матвей показал руками размер планшетного компьютера.
– Здорово. Я видела телефон, но он уже много лет не работал.
– Это почти одно и то же, только размер разный.
– Ты давнишний, помнишь ещё, – с некоторой иронией произнесла Кейт.
– Не такой уж я и давнишний. Мне было двенадцать, когда случилась катастрофа.
– А мне было двенадцать, когда мы уехали из посёлка.
– Так тебе всего семнадцать? – удивился Матвей.
– А что, я выгляжу старше?
– Ну, думал тебе около двадцати.
– Мама говорит, что я ещё слишком бестолковая для нормальной женщины. Я чувствую себя именно на семнадцать. В двадцать женщины становятся скучными и слишком семейными, и у них уже есть дети.
– Ты права, детей заводят рано, – Матвей подумал. – Иначе и нельзя, вымрем. Думаю, что теперь для женщины самый подходящий возраст для веселья – это старость, когда заботы продолжения рода и поддержания семейного очага отходят на задний план.
– Не хочу быть бабкой.
– Так ты их и не видела ещё, наверное.
– Видела. У нас две такие жили, Ингрид и Нора. Говорят, их спасли с какого-то острова. Это были первые женщины, которых нашли. Они успели родить до того, как стали старухами.
– Не поверишь, но я слышал о них от нашего капитана Татарчука. Он рассказывал, как их нашли и поскорее убрали с глаз наших моряков, чтобы не завидовали. Боялись, что это единственные женщины в мире.
– А я слышала, что капитан Коннелли отправил вам женщин, чтобы вы там не вымерли.
– Точно. Ваш капитан молодец. Даже и не знаю, что было бы, если б не его широкий жест.
– Тебе не досталась, – догадалась Кейт.
