это во сне. Но это был не просто сон, нет, далеко не сон. Во снах ты не ощущаешь ветер ТАК, что аж чувствуешь, как по коже пробегают мурашки. Во снах не бывает таких ярких красок, обычно все цвета затуманены бледной дымкой, в которой проглядывает нереальность происходящего. Ты можешь не понимать, что спишь, но во сне ты никогда не подумаешь, что это всё действительно по-настоящему, эти голоса тебе не кажутся, а шёпот, раздающийся у тебя за спиной – вовсе не галлюцинация, он просачивается в голову и щекочет мозг.
На протяжении месяца Джонни снился один и тот же сон. Каждую ночь. Каждую чёртову ночь против своей воли он окунался в чужой, незнакомый ему мир. И странный. После полуночи, когда наконец удавалось заснуть, страх скользил по телу тонкими щупальцами, пока ужас охватывал сознание. Простынь впитывала в себя холодный пот. И хоть в эти моменты Джонни окружала одна темнота, он видел лишь красное.
Реки становятся красными.
Как приятно слушать их ласковое журчание, правда? Иногда они стремительно несутся к ведомым только им краям, а иногда лениво текут по земле, словно отдыхая от тяжёлой работы. Но реки, которые видел Джонни, не неслись и не текли – они вскипали… и вскипали так, будто камни под ними всё нагревались и нагревались, а весь жар исходил из самой глубины планеты, из центра палящего ядра.
Реки становятся красными. Они заполняются кровью.
Сон никогда не изменялся, так что к концу месяца Джонни уже знал, после чего проснётся ранним утром – мокрый от пота и чувствующий биение сердца в собственном горле. Но тем не менее ужас не ослабевал, а даже наоборот – с каждой последующей ночью сон проникал в сознание глубже, задевая самые чувствительные рецепторы мозга. Всё происходило по одному сценарию, что был написан каким-то психом. Минута за минутой, час за часом – время сливалось в этом сне во что-то вязкое, неприступное, что никак нельзя понять.
И детали… самым ужасным были детали. Они впивались в глаза, во весь голос крича, что всё происходит по-настоящему.
Первыми появлялись камни. Острые, неприступные, угрожающие порвать твою плоть и выпустить кровь наружу…окрасив реки красным. Потом Джонни начинал подниматься (кто-то повалил его; он не мог этого знать, но тем не менее знал), в этот момент его колени всегда с хрустом распрямлялись, после чего он выпрямлялся и, чуть пошатываясь, шёл вперёд. И только когда носки ног проскальзывали несколько метров, Джонни останавливался и с ужасом озирался вокруг, чувствуя, как воздух застревает в груди.
Он стоял на крутом склоне горы. Прохладный – но не приятный, нет, чёрт возьми, не приятный – ветер прижимал белую рубашку к телу. Перед Джонни, в нескольких шагах от него, простиралась огромная пропасть, которая затем перерастала в каменное, покрытое трещинами поле. И камень был красным. Небо было красным. Казалось, потолок мира облили кровью, и теперь пушистые, набухшие облака несли с собой крупные алые капли. Скоро начнётся дождь. Дождь из крови. И тогда реки станут красными.
Джонни стоял на крутом склоне горы и смотрел на яркую магму, что просачивалась из-под трещин. Уродливыми линиями они тянулись по всему полю, переливаясь отвратительным оранжевым цветом, и совсем немного не дотягивались до того, к чему теперь был прикован взгляд Джонни – к гигантской красной горе, вершина которой ласкала кровавое небо. Гора возвышалась над всем миром, и луч жаркого солнца, пробивающийся сквозь грозные облака, вклинивался в центр горы и разрубал её пополам. Контуры склонов чётки виднелись на алом фоне и внушали ужас – Джонни видел на них каждую травинку, каждую обломленную веточку, что была окрашена кровью. Он понимал, что стоит на точно такой же горе, что за его спиной второй луч прорезает острые камни и вгрызается в ядро Земли, но всё равно не мог оторвать взгляд от противоположной горы. На миг в голове всегда промелькивала одна и та же мысль: «Пара шагов. Всего пара шагов, и я провалюсь в неизвестность. Меня встретит могила. Меня встретит кровь. Меня встретит ад».
Вдали играли колокола, звон которых предвещал Апокалипсис. К кровавому небу взлетела стая воронов, и в клюве каждого из них был мёртвый птенчик. Чёрные крылья прорезали воздух. Крики разносились по неизвестной долине. К подножию горы подходили тени волков. Джонни ясно слышал, как мягкие подушечки лап царапались об острые камни. Шерсть волков переливалась огнём, уходящим под самую кожу. Пламя играло на хвостах и превращалось в уголь на чёрных мордах, глаза на которых утопали в жаре. Главарь волков сжимал меж зубов ещё дёргающегося кролика. Хрустнули кости. Выплеснулась кровь. Джонни содрогнулся. Земля сотряслась.
Луч в горе становился всё ярче. На этом моменте – когда стая воронов терялась в наполненных каплями крови облаках – во сне всегда начинали стучать барабаны. Изнутри, из-под дрожащей земли. Магма выплёскивалась из трещин при каждом ударе. Волки подхватывали её налету и…смеялись. Джонни слышал их булькающий смех.
Ноги подкашивались, но ступни будто вросли в красную землю горы. Она не хотела отпускать его, не желала отпускать его. Страх втягивался вместе с осквернённым воздухом и царапал горло. Джонни чувствовал, как по гортани течёт кровь, и хотел выплюнуть её, но не мог ничего сделать. Он лишь смотрел на простирающийся перед ним ад.
И тогда… после того, как волки перегрызли друг другу глотки под удары барабанов… откуда-то издалека доносился шум текущих волн. Они приближались… приближались как годы старости, стремительно и незаметно. И ещё до их появления на каменном поле, Джонни понял, какими будут реки.
Реки будут красными. Реки становятся красными от крови, что так обильно стекает с кончиков пальцев.
На этом моменте колени всегда подгибались и ударялись об землю, пока глаза наблюдали за тёмными щупальцами, что тянулись к огромной, возвышающейся над всеми горе. Реки вгрызались в камни и подминали их под себя, но тут же получали отпор. Камни раскаливались, вскипали, и на поверхности рек тут же появлялись пузыри. Над ними начинал клубиться пар, и вскоре он уже прятал за собой гору и трупы волков, которые наполовину в трещины утащила магма.
И когда из-под глубин рек взвизгивали женщины, Джонни просыпался.
Но только не сегодня, только не этой ночью. Этой ночью сон продолжился, и когда в мозг ворвалось осознание этого, всё внутри заполнил страх. Клубами чёрного дыма он заполнял лёгкие и разливался по венам обжигающей магмой. Ужас сковал кости и впился в них острыми зубами, которых испугался бы самый сильный дикий зверь. Сегодня реки продолжали течь и бороться с горячими камнями, что злобно, яростно шипели на весь мир!
