— А что с ними? Я ж не Дэвлин, я никакими такими Договорами не связан. Поболтай с Да Ки Нэ на эту тему, будем насаживать альтернативную религию. Торговую сеть создадим, раскопаем горы, дойдем до моря…
— Эри-и-ик? А это уже не перебор?
— Мой подход такой, принцесска, или туши все нахрен, или подкидывай дрова.
Я подняла руки, показывая, что сдаюсь: если авантюрист что-то вбил себе в голову, остановить его было уже просто невозможно. Попробуйте как-нибудь остановить торнадо или объяснить лесному пожару, что неразумно сжигать вот эти вот деревья. В общем, атмосфера в комнате царила прямо-таки праздничная. Что ж, давно у нас не было поводов просто порадоваться жизни: то зомби, то Хаос, то фанатики. Расслабляться тоже необходимо, в конце концов.
«Это если новый сосед не задумал на пиру аккуратненько прирезать всех и получить кольцо барона себе. А что? Раза в два больше земли! Никто же не знает, что мы здесь, и что именно Эрик грохнул этого Вепря», — влез Шепот.
«Да ладно! — возразил Лусус. — Мы ж ему жизнь спасли!»
«Спасли-то, уже спасли, а вот дальше — соблазн большой. И именно Эрик — человек, а значит, при всей его потрясающей способности к выживанию, самый уязвимый из нас».
«Большой мальчик, — не согласилась я, — не мог он не подумать о такой возможности, если уж до нас с вами дошло».
«Мог, не мог… Проверь-ка ты перед ужином этого Септима эмпатически», — предложил второй мой голос примирительно.
Авантюрист, не подозревающий о бродящих во тьме моего сознания мыслях, протянул ладонь и потрепал меня по макушке, как раз, когда я, поддавшись паранойе, проверяла золотистый ароматный сидр в кружке на наличие яда.
— Эй? Чего переживаем?
— Да с чего ты взял? — улыбнулась я ему.
— У тебя же все на лице написано! Ну? Что не так? Не нравится тебе здесь?
Я вздохнула и выложила свои сомнения всем присутствующим. Меня выслушали и даже признали, что такая вероятность действительно была. Теоретически. Так что если, мне не сложно, то в таких ситуациях лучше всегда прощупывать людей эмпатически, раз уж я умею, лишним в любом случае не будет.
— Я — конченный параноик, — патетично констатировала я, — мало было мне голосов в голове!
— Где грань между осторожностью и паранойей? — поинтересовался Десятый. — Не переживай. За это лето ты пережила столько, что стала подозрительной. Это — естественно. Только не держи все в голове, озвучивай.
— Ладно.
— Я серьезно, — химерик разлил по кружкам оставшийся хмельной напиток, — беспокойные мысли, не имеющие выхода, порождают чудовищ.
— Мои чудовища и так со мной, — я обняла за плечо Дэвлина, покосившегося на меня очень неодобрительно, — зачем мне еще и выдуманные?
— Давайте за разумные поступки, — предложил Эрик, поднимая свою кружку, и все одобрили.
— Десятый, а можно спросить? — был один вопрос, который мучил меня вот уже полгода, да я все не знала, как его задать.
— Конечно.
— Но я ни в коем случае не хочу тебя расстроить…
— Конечно, Крис. Что ты хотела?
— Когда ты очнулся в той лаборатории, увидел, как изменился, узнал, сколько веков прошло, как ты смог все так безболезненно пережить?
Он усмехнулся, демонстрируя впечатляющую коллекцию бритвенно острых треугольных зубов.
— Хочешь узнать мои впечатления? Ну ладно, меня это давно не беспокоит. Последнее, что я помню до эксперимента, это несколько ученых, лучших специалистов по химерологии, представляешь? Академические сухари, при всем уважении. И для меня века прошли мгновением, а когда я открыл глаза, вот это был шок. Во-первых, изменилось зрение, цвета ярче, а когда я фокусируюсь на чем-то вдалеке, оно по ощущениям, приближается, особенно, если движется. Так вот, первое, что я вижу — вместо ученых, перепуганная эльфийка в грязной броне имперской разведки, с глазами, как шестеренки от дварфийских механизмов.
Эрик коротко хохотнул, покосившись в мою сторону.
— Да откуда я могла знать, что ты такое? Мы только от толпы упырей отмахивались! А в тебе под три метра, плюс, чешуя! Про размер когтей я вообще молчу!
— Это понятно. Я про сам факт. В мое время «эльф» и «имперская разведка» — немыслимое сочетание. Если все эти слова были в одной фразе, они дополнялись «диверсией» или «изменой». Первое… Не хихикай, я серьезно. Первое, что я подумал: базу захватили остроухие, а по меркам эльфов, я должен быть настоящим чудовищем. Но это так, в сознании промелькнуло, потому что наряду с перепуганными глазищами на меня смотрело дуло, причем, оружие — вообще непонятно чьей конструкции, а потом я уже увидел глаза Эрика, который за этот ствол держался. И вот тут, должен признаться, мне стало совсем не по себе.
— Да ладно вам! — махнул рукой авантюрист, изображая на лице возмущение, хотя кошачьи глаза смеялись. — Ну, вы что, опять? Так, принцесска, скажи им всем, что это — не правда.
— Да это правда, Эрик! У тебя зрачки становятся с точку размером, — встала я на защиту истины, — знаешь, какое впечатление это производит?
— Ну? — он нагнулся ко мне, растягивая губы в улыбке. — Какое?
Я честно попыталась придумать подходящую аналогию.
— Знаешь, когда находишься среди каких-то серьезных и опасных личностей, нужно понимать, что все будет хорошо, если ты не сделаешь чего-то неправильного. Что?.. Да мне-то откуда? Так папенькин друг говорит, барон Тревор. А когда смотришь на тебя в таком состоянии — все наоборот: понимаешь, что все будет очень плохо, если быстро не придумаешь, как поступить правильно. Не возникает вопроса, нажмешь ли ты на спусковой крючок, вместо него в сознании поселяется уверенность, что нужно очень постараться, чтоб ты не выстрелил.
— Совершенно необоснованные обвинения! Я — честный купец!
При этих словах усмехнулся даже Вэль.
— Конечно, это только видимость, — Десятый положил ему ладонь на плечо, — мы все это понимаем. Ты в жизни не стал бы столь бессмысленно тратить патроны.
Они сидели на жестких кроватях, мертвяки знают где, за Хребтом и смеялись. Ну, кроме Дэвлина, конечно, хотя и мэтр Купер выглядел расслаблено.
— Ты тему не переводи, рептилия! Ну, увидел ты меня со стволом из этого своего саркофага и что?
— Лучше, — одобрительно кивнул полудракон.
— Что — лучше? — не понял авантюрист.
— «Рептилия» — лучше, чем «ящерица». Ты всем даешь прозвища?
— Всем, это позволяет мне более емко выражать отношение к окружающим без мата!
— Короче, — вернулся к рассказу химерик, — понимаю я, что убивать меня никто пока не собирается, спрашиваю — что происходит вообще? Крис начинает мяться, а когда я прошу зеркало — дает мне примитивнейший магический артефакт. Вот тут я вообще в ступор впал, пытаясь понять — зачем? У нас «зеркалом» назывался техномагический экран — отражение, плюс всякие рост-вес-давление, ну, понятно, да? А уж когда увидел свое новое лицо… Вообще, будь я человеком, впал бы в истерику. Думаю, это кровь Бронзового так сказывается.
— И тебе не было страшно? — полюбопытствовала я.
— Было. Пока мы не оказались в Замке.
— Это когда… — я почувствовала, как пунцовеют щеки, но Десятый не заставил меня заканчивать фразу.
— Я был в ужасе от того, что я теперь — один. Вообще один. Нет никого даже близко похожего на меня. А потом посмотрел на вас: человек, с нечеловеческим разумом, демон, способный холодно, логически мыслить, а про тебя — вообще молчу. Вы все были — настолько вне нормы, что свою ненормальность я просто перестал замечать. Да, Эрик, и не возражай. Если в книге триста восемьдесят три страницы и сто девяносто четыре тысячи четыреста девяносто три слова, сколько в среднем на странице?
Авантюрист готов был продолжить шутливо препираться, но тут только развел руками, и от его улыбки, казалось, стало светлее в комнате.
— Пятьсот семь, если брать целую часть. А дробная восемь, один, четыре, шесть… Ой, да ладно тебе!
— А когда ты стреляешь, — неожиданно продолжил Вэль, — ты всегда точно знаешь расстояние до цели. А потом считаешь поправку на ветер, тяжесть пули, расстояние.
— А ты как?
— Для меня это ближе к магии, я ледяными стрелами управляю. Ну, это примерно, как натравить снежного волка на врага: цель там, догони ее. Врожденное свойство альфар. Инстинктивно. Я, наверное, не смогу толком объяснить терминами всеобщего языка.
— Похоже на секс? — заржал авантюрист. — Когда тело само подсказывает, как правильно двигаться, чтобы все получилось?
Снежный эльф слегка порозовел, а потом, чуть подумав, кивнул.
— Если тебе ближе всего именно такие сравнения.
— Эрик, — покачал головой Дэвлин, — речь — об уникальной боевой технике, твои аналогии не слишком уместны.
— Хо-хо, друг мой! Да это ты меня таким сделал! У меня лет до двадцати был протест против твоей вечной невозмутимости. Сначала я пытался хоть как-то вывести тебя из равновесия, но тебе-то было пофиг, а я — всё! Привык!
