— Сватайте Танюшку. Девка-то хорошая.
Отец уперся.
— Нам такой не надо. Не то, что в дом, а дома не надо.
— А мне больше никакая не надобна.
— Подзаборная! — вступилась мать, — да мы за тебя найдем невест умных-разумных, благочестивых, от хорошего отца и матери, с большим имением, с большим приданым.
— Ну, как хотите. Кого возьмете, с тем жить и буду, — согласился Ванюшка.
2
Поехали сватать и высватали невесту умную-разумную, благочестивую, от хорошего отца и матери, с большим имением, с большим приданым. И женили Ванюшку. Свадьбу сыграли хорошую, богатую. После пира спать молодых положили. И сами улеглись. Все утихло везде. Никто не стал уж ходить в доме.
Ванюшка говорит Маше:
— Оставайся, жена, я пойду к Танюшке.
— Ну, ступай с Богом.
И пошел и вернулся вовремя: еще все спят. А поутру пришли молодых будить, видят — двое. Никто не узнал, а она никому не сказала.
На другой день поехали к Машиной родне, к ее отцу-матери на отводины. Там тоже гуляли. Стали готовить постель молодым на верху. Ванюшка говорит Маше:
— Я там не лягу, приготовляйте внизу, к дверям ближе.
Она упросила мать и им внизу постелили.
И как улеглись все, как затихло все и замолкло, он опять:
— Оставайся, жена, я пойду к Танюшке.
И так каждую ночь ходит и ходит. А жена, как чужая, — перстом не дотронется. Ходит, из дому все тащит.
Стали замечать отец с матерью.
— Скажи, Машенька, не ходит куда Ванюшка от тебя?
— Нет, никуда не ходит Ванюшка от меня. Постоянно все со мной.
Ну, да не проведешь стариков, сами дознались.
— Нужно его послать заграницу. Может, и отстанет от Танюшки.
— Пошли его, — согласилась мать.
Отец к сыну:
— Ванюшка, не съездишь ли ты поторговать заграницу? Я тебе нагружу товару корабль.
— Что ж! Я, тятенька, поеду.
Долго дела не откладывали, нагрузил отец товару корабль.
— Свои товары продашь, заграничных накупишь и опять домой приезжай.
— А какой тебе, тятенька, подарок привезти заграничный?
— А привези мне шапку в пятьдесят рублей.
— А тебе чего привезти, маменька?
— Привези мне во сто рублей шаль.
— Хорошо, маменька, привезу.
Обернулся к жене.
— Тебе чего нужно?
— Мне ничего не нужно: своего всего много. А привези, Ванюшка, ума.
— Хорошо, привезу.
Побежал к Танюшке.
— Заграницу торговать еду. Какой подарочек привезти тебе, Танюшка?
— Привези в пятьсот рублей салоп.
— Хорошо, привезу. Только как я тебе его передам?
— Приходи на пристань, когда вернусь.
Простился и поехал.
3
Приехал Ванюшка заграницу. Привалил на пристань корабль. И пошла торговля, такая торговля пошла, и не рядится: что спросит, то и дают. Все товары распродал по самой дорогой цене, а набрал товаров заграничных по самой дешевой цене. И подарки накупил: шапку отцу, шаль матери, Танюшке салоп, и осталось только жене ума купить.
«Где ума купить?» — ходит по городу, думает: без ума ему домой невозможно ехать!
Зашел в один магазин, самый большой, заграничный.
— Что, господа, нет ли продажного ума?
Рассмеялись.
— Дурак, — говорят, — есть умы у нас, да про себя, дурак!
Закрыл глаза, со стыдом вышел, идет по городу — головушка повешена.
Ай, попадает ему встречу пьянчужка рваная.
— Что ты так, голубчик, задумался? Головушка повешена?
— Уйди, что тебе за дело! — отмахнулся от пьянчужки рваной.
И разошлись.
А прошел немного и раздумался.
«Этакие, может, и лучше знают, где ума купить!»
— Стой, — кричит, — эй, друг, воротись-ка!
Пьянчужка тут-как-тут.
— Ну, что тебе нужно?
— А не знаешь ли, где умы продают? Жена наказала ума купить, без ума мне приехать домой невозможно.
— Пойдем со мной! Ума сколько хочешь найду.
Ну, конечно, куда же — в трактир в Симпатию. Привел его пьянчужка в Симпатию, усадил за столик.
— Посиди, — говорит, — тут. Я сейчас. Я это дело тебе сделаю, ума доставлю, только ум дорог — семьсот рублей.
— Семьсот, так семьсот!
Долго ходил пьянчужка. Наконец-то явился, несет узелок под мышкой: в рогожке узелок, укутан веревками накрепко.
— Денежки пожалуйте, семьсот рублей.
Отсчитал Ванюшка деньги, а тот ему узелок.
— Не смотри до дома, а то уйдет ум от тебя.
Взял Ванюшка узелок и на корабль. Там, в каюте закрыл окна и дверь, положил узелок в угол. И стали отправляться в путь.
Мало ли, много ли места проехали, и стал этот узелок его мучить.
«За что я семьсот рублей отвалил? Чего я домой жене привезу?» — только и дума, только и мука.
И сошел Ванюшка в каюту, заперся, да за узелок. Путал, путал — распутал. А там — худые брючишки, рваные-прерваные, да и пиджачонка рвань, да шапчонка рваная, худая, да сапоги оборыши без голенищ, одни коты.
Хлопнул себя с досады:
— Так вот за что я семьсот отвалил!
Сгреб рвань в охапку и понес — куда же? — только в море. И только что замахнулся сбросить в море, вдруг стал. «А не свезти-ка мне лучше домой?»
И вернулся в каюту, кинул в угол рвань.
4
Приехал Ванюшка домой на сутки раньше. Привалил к пристани корабль. Сошел в каюту, вытащил узелок, оделся в это ризье, обулся. И пошел с корабля нищим.
Приходит к отцовскому дому. Помолился у порожка, просит милостыньку Христа ради.
Вышел отец, тридцать копеек вынес.
— Прийми, нищенка, милостыньку! Помолись за моего сына Ванюшку.
А мать за ним полтинник дает.
— Помолись за нашего сына Ванюшку.
Выходит жена, рубль несет.
— Прими, нищенка, милостыньку. Помолись за моего милого мужа Ванюшку, чтобы дал ему Господь ума-разума.
Поклонился Ванюшка отцу, матери и жене и пошел от двора к Танюшке.
У Танюшки — огонь, дверь не заперта. Вошел в дом. А там стол, как буфет. На столе разные закуски, выпивка, рюмки. И сидит у нее за столом такой рыжик. Вот охватываются, целуются. Оба пьяные.
— Я, пока жива, от тебя не отстану! — хлопнула Танюшка об стол кулаком, — и от Ваньки тоже не отстану, пока его по миру не пущу.
— Милостыньки Христа ради!
Кидком кинула три копейки.
— Убирайся к черту!
Вышел, перекрестился Ванюшка.
— Слава Тебе, Господи! Не жаль мне и денег: не рвань, я ум купил!
Вернулся Ванюшка на корабль. Оделся, сдобился, дожидает света. И как светло стало, едет к нему Танюшка на тройке.
— Все ли благополучно? Как поживаешь, Танюшка?
Заплакала Танюшка.
— Про меня-то ты и не спрашивай! Без тебя я переплакалася, перетосковалася. Привез ли ты мне подарочек?
— Привез, привез.
И пошел в каюту и она за ним.
И как вошли в каюту, он ее схватил и ну мять и топтать. Всю изодрал — всю в кровь. Как кусок мяса выкинул.
Извозчики не берут.
— У нас, — говорят, — дама ехала! А это что? Мяса кусок.
Не обернулся Ванюшка, пошел к дому — к отцу-матери.
Все его встречают — и отец, и мать, и жена.
Поздоровался он с отцом, с матерью и с женой. Приогляделся и стал подарки дарить.
Отдал отцу шапку.
— Вот тебе, тятенька, шапка в пятьдесят рублей. Хороша ли?
— Хороша, Ванюшка.
Подал матери шаль.
— Вот тебе, маменька, шаль в сто рублей. Хороша ли?
— Хороша, Ванюшка.
Подает салоп жене.
— Вот тебе, милая жена, в пятьсот рублей салоп.
Как обрадовалась Машенька.
— Слава Тебе, Господи! Дал Ты ему, Господи, ума-разума!
И стали они жить по-хорошему.
Верная*
1
У богатого купца был один сын, малый гораздый. Вот отец и мать говорят ему:
— Васенька, надо женить тебя — время подошло.
— Жените.
— А люба ли тебе невеста, дочка купца Печникова?
— Что ж, люба! Поедемте.
И отправились все трое к богатому купцу Печникову. Высватали его дочку. Сели родители уговариваться, а Василий в невестину комнату.
— Теперь ты, все равно, моя! — и ну любезничать. Она было отговариваться:
— Не долго, ведь, обвенчаемся.
— Ну, все равно, и теперь, что моя.
Она и согласилась.
А он от нее прочь.
— Обожди маленько. Я сейчас схожу к отцу, поговорю маленько и вернусь.
И вышел к отцу, к матери, да тихонько подговорил их, чтобы домой ехать. И уж к невесте не вернулся.
Приехали домой.
— Не надо мне, тятенька, этой невесты: дому она не хозяйка и мужу не жена.
На другой день старики опять к сыну:
— Васенька, поедем к купцу Костерину свататься.
— Что ж, поедемте. Мне его дочка нравится.
И отправились все трое к богатому купцу Костерину.
Высватали невесту. И опять случилось то самое, что и у купца Печникова.
