Собаки. Они преследовали его.
Генерал прибавил шагу. Из всего собранного на поле боя арсенала, пригодными для ведения войны оказались лишь пара гранат, автоматическая винтовка с полупустой обоймой, плюс пистолет, что был у Гаррета изначально, да эхирский нож, взятый с трупа.
Генерал снял винтовку с плеча. Собаки, скорее всего, были непугаными, но отчего-то Гаррет надеялся, что вид огнестрельного оружия подействует на хищников отталкивающе.
Напрасно.
Пару собак вышли из укрытия и, ничего не опасаясь, последовали за генералом прямо по дороге. Еще несколько забежали вперед.
Паркер вошел на территорию компрессорной станции. Об этом говорили ровные ряды вертикальных воздухосборников, расположенных прямо под открытым небом.
Оказавшись в узком проходе между ресиверами, генерал решил, что сейчас находится в выгодном со стратегической точки зрения положении, а значит, пора показать хищникам, кто здесь «царь природы».
Гаррет остановился. Собаки тоже.
Понимая, что первый же выстрел послужит хищникам сигналом к атаке, Паркер дал очередь по тем тварям, что были впереди – их группа была более многочисленна. Две собаки упали замертво, остальные рванули вперед. Те, что находились сзади, тут же бросились на свою жертву. Генерал успел обернуться и расстрелять остатки обоймы. Тут он с удивлением заметил, что тварей значительно прибавилось с тех пор, как он оборачивался последний раз.
Бросив бесполезную винтовку в приближающихся хищников. Гаррет выхватил пистолет и застрелил ближайшую собаку. Остальных тварей этот факт нисколько не задержал. Понимая, что патронов на всех не хватит, Паркер достал одну из гранат и выдернул предохранитель.
В это время первая группа собак вернулась и бесшумно подступила со спины генерала. На взмахе, когда Гаррет собирался бросить гранату, один из хищников прыгнул и вцепился ему в руку. Граната отлетела в сторону. Недостаточно далеко.
Наплевав на собак, Паркер припал к земле. Еще несколько тварей вцепились в его ноги. Если граната не взорвется – собаки загрызут его. Если взорвется…
В этот миг произошла детонация.
Генерал участвовал в боях. Возле него рвались снаряды, в него стреляли, несколько раз он был близок к контузии. Но то, что произошло сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что ему выпадало пережить ранее.
Граната повредила ресиверы, взорвавшись с мощностью авиационной бомбы. Воздухосборники разлетелись как кегли. Собаки просто «испарились». Самого Паркера затолкало ударной волной в сплетение трубопроводов, едва не сломав пополам. Он оглох, ослеп от взметнувшейся пыли и, казалось, полностью растерял все выступающие части тела.
Хьюстон лихорадочно выпутывал ногу из сети, кожей ощущая, как эхиры, воспользовавшись затишьем, окружают строение.
Сколько их там? Пятеро? Шестеро?
Хэнс машинально проверил оружие – всего пара патронов. Просто не верится, что пройдя такой длинный и трудный путь, он сгинет здесь из-за собственной неосмотрительности.
Наконец ногу удалось высвободить. Хьюстон отбросил сеть подальше, чтобы, не дай бог, снова не запутаться. Затем выглянул из развалин.
Никого. Хэнс помнил, где прятались бледнокожие. Сейчас все эти укрытия были пусты. Значит, он не ошибся в своих выводах.
Еще раз оглядев окрестности, он выскочил из руин и юркнул к перевернутому грузовику, так удачно расположившемуся поблизости. Эхиров по-прежнему не было видно. Чтобы не «светиться», Хэнс выпрямился у заднего моста искореженной машины.
Пахло маслом и жженой резиной.
Можно попытаться слинять незаметно. Хьюстон посмотрел по сторонам.
Справа металлический забор, поваленный в одном месте упавшей высоковольтной опорой. Позади забора какая-то фабрика. Если проскочить сквозь «дыру» в ограждении, то, скорее всего, удастся затеряться среди строений. Смущала только опора. Провода, валяющиеся на земле и свисающие с забора, выглядели «безжизненно», но Хэнс знал, как обманчива бывает жизнь, а смерть тем более. Погибнуть от удара электрическим током было бы не меньшей глупостью, чем та, которую Хьюстон уже совершил, не заметив толпу эхиров и угодив в ловушку для собак.
Хэнс повернул голову.
Слева открытая местность с обширной воронкой и кучей мусора. Бежать в этом направлении, тоже смысла нет. Проще выйти с поднятыми руками и подождать, пока бледнокожие не застрелят на месте.
Впереди коллекторный канал. Глубиной всего по пояс, но по нему вполне можно проползти и таким образом незаметно убраться от этих охотников. Правда, если представители Сообщества не дураки, они быстро сообразят, каким путем ушла их жертва.
Хьюстон поймал себя на мысли, что уже с полминуты смотрит, как один из эхиров прокрадывается к его бывшему укрытию. Позади бледнокожего показалась голова его напарника.
Где интересно остальные?
Если прыгнуть в коллекторный канал сейчас, то Хьюстона непременно заметят. Если продолжать стоять, то его заметят еще непременнее. Остается одно.
Хэнс поднял пистолет.
«Два патрона, – думал он. – Два выстрела. Два трупа».
Один из бледнокожих стал осторожно карабкаться по развалившемуся строению, по-прежнему полагая, что Хьюстон находится внутри. Второй присел у стены.
Поймав голову первого эхира в прицел, Хэнс плавно надавил на курок.
В последний момент нога представителя Сообщества вывернула из стены кирпич и эхир, словно мешок, шмякнулся на своего друга.
Пуля чиркнула по бетонной кладке и ушла в сторону.
Хьюстон «нырнул» в коллекторный канал. Несколько пуль вонзились в ограждение приямка, выбив бетонную крошку. Хэнс не мог определить, откуда стреляли, в это время он пропахивал своим телом, преимущественно носом, глубокую борозду в пыли, которой на дне оказалось в два раза больше, чем на развалинах промышленной зоны.
Поднявшись и не дав себе возможности задержаться и прокашляться, Хьюстон рванул по каналу, пригибаясь так, чтобы его голова как можно меньше высовывалась наружу.
Позади послышалась лающая речь бледнокожих. Эхиры не успокоятся, пока не прикончат беглеца, такова их природа… или воспитание. Вообще, Сообщество часто рисковало своими солдатами, преследуя, казалось бы, бесполезные цели. Очень часто эхиры тратили гораздо больше нужного количества ресурсов на убийство какого-нибудь одиночки. Даже если было совершенно очевидно, что одиночка этот «отдаст концы» и без их «помощи».
Может, это и было правильным в условиях войны, но Хэнсу сейчас это казалось полным абсурдом, тем более что он никак не мог стряхнуть увязавшихся за ним бледнокожих «с хвоста».
Канал кончился. Вернее сказать, в этом месте он был пересыпан, и Хьюстону так или иначе пришлось выбираться на открытую местность. Он выскочил из приямка и припустил по усыпанной обломками дороге к ближайшим строениям, успев, однако, обернуться и сосчитать количество преследователей.
Эхиров было четверо. Не так много, если при себе имеется какое-нибудь оружие. Справиться врукопашную с четверыми очень сложно, а притом, что они вооружены, еще сложнее.
Хэнс петлял по дороге, каждую секунду ожидая, что эхирская пуля вонзится ему между лопаток или, хуже того, в ногу. В этом случае придется снова кувыркаться по пыли. Но пока ему везло, пули хоть и свистели над головой, но ни одна из них не смогла достичь цели. Оно и не удивительно – стрелять на бегу не так-то просто.
Внезапно с холма, расположившегося по правую сторону дороги, раздался оглушительный хлопок. В небо взвился столб пыли, полетели какие-то емкости. Ударная волна едва не сбила Хьюстона с ног. Со стороны взрыва прилетел труп собаки, Хэнс едва успел перепрыгнуть его. Несколько металлических бочек, скорее всего ресиверов, покатились с холма наперерез бегущему Хэнсу.
Бледнокожие тут же остановились. Видимо решили, что беглец ведет их к своим. Принципы принципами, а жизнь все-таки дороже.
Хьюстон, решив подогреть их опасения, свернул в сторону холма, едва не угодив под катящуюся емкость.
Выстрелы уже не звучали, пули не свистели. Хэнс сбавил шаг. Несколько испуганных собак выскочили с вершины и, поджав хвосты, промчались мимо него.
Что послужило источником столь мощного «салюта», Хьюстон не мог даже представить. Здравый смысл подсказывал не соваться в эпицентр, но любопытство все же оказалось сильнее.
Остановившись на пару минут, чтобы перевести дух, Хэнс осмотрелся еще раз.
До развалин далеко. Эхиры вроде оставили его в покое, а на вершине холма виднеется какая-то станция. Судя по разлетевшимся воздухосборникам – компрессорная.
Чтобы не рисковать понапрасну и не повторять прежних ошибок, Хьюстон сильно взял в сторону, намереваясь обойти «предприятие» с противоположной стороны.
Паркер пришел в себя. Трудно было сказать, что привело его в чувство: то ли неудобная поза, в которой он пребывал застрявшим между труб, то ли свежий ветерок, принесший прохладу с побережья, а может, боль в вывихнутой руке, резко выделяющаяся на фоне общих страданий организма. Ясно было одно – реальность оказалась намного хуже спокойного, хоть и «удушливого» небытия.
