Ярость старика, наткнувшись на неожиданный бунт слуги, охладилась от этого столкновения, как будто его облили холодной водой из ведра. А когда гнев улегся, слова Моргана заинтересовали его и храбрость врага даже вызвала его уважение — так в былые дни, в школе фехтования, он восхитился бы удачным выпадом своего противника.
— Вы у меня более не служите, — сказал майор, — и дом, возможно, ваш, но квартира моя, и потрудитесь ее оставить. Завтра утром, когда мы рассчитаемся, я перееду. А пока я хочу спать и в вашем обществе больше не нуждаюсь.
— Рассчитаться-то мы рассчитаемся, будьте покойны, — сказал Морган, вставая. — Я с вами еще не покончил, майор Пенденнис, и с вашими родственничками тоже, и с Клеверингами — вот увидите.
— Потрудитесь выйти из комнаты, милейший, — сказал майор. — Я устал.
— Ха! Вы от меня еще и не так устанете, — огрызнулся лакей и вышел за дверь, после чего майор мог наконец немного оправиться от треволнений этой несуразной сцены.
Он сидел у огня и раздумывал о том, что произошло, о бессовестной наглости и неблагодарности слуг; теперь вот придется нанимать нового лакея, а как это неудобно для человека в его возрасте и с его требованиями — лишиться слуги, к которому он привык; ведь Морган знает рецепт для сапожной ваксы — несравненно лучше и покойнее для ног, чем все, какие он перепробовал; и он превосходно варит бараний бульон, и вообще незаменим во время болезни. "Нелегко мне, черт возьми, будет без него обходиться, — думал майор, — но что ж поделаешь. Он разбогател, зазнался. Нынче он был отвратительно пьян и дерзок. Нам должно расстаться, и я съеду с квартиры. А я люблю свою квартиру, я к ней привык. Чертовски это неприятно — в моем возрасте и куда-то переселяться". Так текли мысли старого Пенденниса. Ножная ванна ему помогла: досада испарилась. Потеря зонта, запах краски в клубе забылись, вытесненные новыми волнениями. "Черт бы побрал этого наглеца! — думал старик. — Он до тонкости изучил мои вкусы; он был лучшим слугой во всей Англии". Майор думал о своем слуге, как думают о лошади, которая долго и хорошо вас носила, а потом упала под седлом и теперь уже ненадежна. Как ее, черт возьми, заменить? Где достать другое такое животное?
Погруженный в эти печальные думы, майор, своими силами облачившись в шлафрок и сняв парик (совсем недавно мистер Труфит подбавил в него немножко седины, что придало шевелюре майора вид чрезвычайно естественный и почтенный), повторяем, погруженный в эти думы, майор сидел у огня, повязав голову платком, когда в дверь тихонько постучали, а затем на пороге появилась его квартирная хозяйка.
— Господи помилуй, миссис Бриксем! — воскликнул майор, в ужасе от того, что дама застала его в дезабилье. — Но ведь уже очень поздно, миссис Бриксем.
— Мне бы с вами поговорить, сэр, — жалобно протянула хозяйка.
— Вероятно, по поводу Моргана? Он протрезвился и раскаивается? Я не могу его простить, миссис Бриксем. Я уже раньше решил с ним расстаться, как только узнал, что он отдает деньги в рост, — вы об этом, вероятно, слышали? Мой слуга — богач, миссис Бриксем.
— Ах, сэр, мне ли этого не знать! Тому пять лет, я заняла у него немножко денег, и хоть с тех пор выплатила ему во много раз больше, я в его власти. Он меня разорил, сэр. Все, чем я владела, теперь его. Он страшный человек.
— Вот как, миссис Бриксем? Tant pis… [65] Очень вам сочувствую, тем более что мне придется выехать из вашего дома, прожив здесь столько лет. Но ничего не поделаешь, я должен от вас съехать.
— Он говорит, мы все должны съехать, сэр, — всхлипнула несчастная вдова. — Он давеча пришел от вас — а перед тем он пил, от этого он всегда лютеет — и говорит, что вы, мол, его оскорбили, сэр, обошлись с ним как с собакой и нехорошими словами обзывали; и клялся и божился, что отомстит вам… а я… я ему должна сто двадцать фунтов, сэр, и у него закладная на всю обстановку… он говорит; что выгонит меня из моего дома, а моего бедного Джорджа упрячет в тюрьму. Погубитель он наш, сэр.
— Сочувствую, миссис Бриксем. Прошу вас, присядьте. Чем я могу вам быть полезен?
— Может, вы бы усовестили его, сэр? Джордж отдаст половину своих денег, и дочка сколько-нибудь пришлет. А если бы вы, сэр, остались здесь жить, да заплатили вперед за квартал…
— Поверьте, сударыня, я охотно заплатил бы вам за квартал вперед, если бы оставался здесь. Но это невозможно, а выкинуть на ветер двадцать фунтов — это мне не по средствам. Я бедный офицер на пенсии, ни одного лишнего шиллинга не имею. Ну, там несколько фунтов… скажем… пять фунтов — это еще куда ни шло… я буду счастлив, и все такое… Завтра же утром с удовольствием вам их дам; однако… час уже поздний, а я нынче с дороги.
— Да свершится воля божия, сэр, — сказала бедная женщина, утирая слезы. — Такая уж, видно, моя судьба.
— Чертовски неприятно, миссис Бриксем, мне вас от души жаль… Ну… ну, скажем, десять фунтов. Спокойной ночи.
— Мистер Морган, сэр, когда пришел вниз и когда я умоляла его сжалиться надо мной, что он, мол, всю мою семью губит, — сказал такое, чего я толком и не поняла: что он всех погубит, кто живет в доме, что про вас ему что-то известно, от чего вам несдобровать, и что вы поплатитесь за свою… свою дерзость. Уж я вам признаюсь, сэр, я перед ним на колени стала, а он как выругается и говорит, что и вас заставит стоять перед ним на коленях.
— Меня? Нет, какая прелесть! Где он, этот нахал?
— Ушел, сэр. Сказал, что поговорит с вами утром. Ох, прошу вас, сэр, уломайте вы его, спасите меня и моего сына!
И вдова удалилась к себе коротать долгую ночь и со страхом дожидаться утра.
А майора Пенденниса так задели слова, касавшиеся его самого, что, обдумывая их, он совсем позабыл о горестях миссис Бриксем.
"Это я-то на коленях? — думал он, укладываясь в постель. — Нет, каков наглец! Кто это видел, чтобы я стоял на коленях? Что он пронюхал, черт его возьми? Да я уже двадцать лет не имел дела с женщинами. Пусть только попробует". И, повернувшись на другой бок, старый солдат приготовился отойти ко сну. Его и взволновали и позабавили события этого дня — последнего дня на Бэри-стрит, это он решил твердо. "Нельзя же в самом деле жить под властью лакея, у обанкротившейся хозяйки. Чем я могу помочь этой несчастной? Ну, дам ей двадцать фунтов — благо Уорингтон как раз возвратил долг, — а что толку? Ей понадобится еще, и еще, и еще, этот Морган — сущая прорва. Нет, черт возьми, не по средствам мне знаться с бедняками. Завтра же распрощаюсь — и с миссис Бриксем, и с мистером Морганом".
Глава LXVIII,
в которой майор не расстается ни с жизнью, ни с кошельком
Наутро ставни в квартире Пенденниса были отворены в положенное время, и Морган появился в спальне, как всегда непроницаемо почтительный, нагруженный кувшинами с водой, одеждой своего барина и сложными принадлежностями его туалета.
— Это вы? — раздался из постели голос майора. — Имейте в виду, назад я вас не возьму.
— А я и не желаю, чтобы вы меня брали, майор Пенденнис, — с достоинством отвечал мистер Морган. — И служить больше не желаю ни вам, ни кому другому. Но пока вы в моем доме, ни к чему вам терпеть неудобства, вот я и пришел все сделать как надо.
И мистер Джеймс Морган в последний раз достал из серебряного несессера сверкающую бритву и стал ее править.
Выполнив же свои утренние обязанности, он с неописуемо торжественным видом обратился к майору и сказал:
— Полагая, что как вам, наверно, потребуется на первое время порядочный слуга, я тут вчера вечером поговорил с одним молодым человеком, он уже дожидается.
— В самом деле? — произнес воин под сенью шатра.
— Он жил в лучших семействах, за порядочность его могу поручиться.
— Вы необычайно любезны, — усмехнулся старый майор.
А Морган после вчерашних происшествий и вправду побывал в своем клубе в "Колесе Фортуны" и, застав там Фроша, лакея и курьера, только что возвратившегося из заграничного путешествия с молодым лордом Кабли и пока свободного, рассказал ему, что у него, Моргана, вышли черт-те какая заваруха с хозяином, и вообще он решил бросить службу, так что, если Фрошу нужно временное место, пусть зайдет на Бэри-стрит, наверно, дело выгорит.
— Вы очень любезны, — сказал майор, — и вашей рекомендации, разумеется, для меня достаточно.
Морган покраснел, почувствовав, что барин его "поддевает".
— Он вам уже прислуживал, сэр, — продолжал он невозмутимо. — Лорд де ля Поль, сэр, уступил его своему племяннику, молодому лорду Кабли, и тот брал его с собой за границу, а сейчас Фрош отказался ехать в замок Фицхерс, потому как у него легкие слабые и в Шотландии для него слишком холодно, вот он и может к вам поступить, если желаете.
— Повторяю, сэр, вы чрезвычайно любезны, — сказал майор. — Войдите, Фрош… Я вас беру… Мистер Морган, будьте так добры…
