Но потом сеанс закончился, и накатило понимание: это был самообман. Они далеко, за многие тысячи километров, недосягаемые для человечества. И последние двадцать пять лет снова обратились лишь в воспоминания, в жизнь, прожитую зря. Их присутствие — лишь иллюзия, и Чарли снова совершенно одинока в крошечном гараже, затерянная среди двух миллионов городов огромного земного шара.
Раздавленная этой мыслью, она добрела до дивана, который видел, как начиналась их история, свернулась на нем комочком боли и почти сутки пролежала так, глядя в одну точку. Ей не хотелось реагировать ни на что в этом мире: ни на стук в двери гаража, ни на звонки.
Спустя 16 лет 8 месяцев после победы над Плутарком.
Так прошло почти полтора года.
После короткого разговора с домом Чарли на какое-то время становилась совершенно равнодушной ко всему: ни на что не реагировала, не видела смысла жить здесь, на этой планете. Но постепенно работа вновь ее затягивала. Спустя несколько дней она начинала улыбаться шутке кого-то из клиентов, а чуть позже даже иногда позволяла легкий флирт с мужчинами, которые пытались пригласить одинокую миловидную женщину на кофе. Но потом снова был очередной сеанс связи, и Чарли переставала интересоваться тем, что происходит в этом мире: все мысли занимал тот, в котором жила ее покрытая белоснежной шерстью семья.
Один из таких вызовов начался совершенно обычно, и ничто не предвещало беды. Она спросила девочек об учебе, о подружках. Выслушала, как, перебивая друг друга, дочери ей ответили, а потом ушли вниз делать уроки. Чарли приготовилась к их с Винни приватному разговору, в котором были лишь они двое и их тоска друг по другу. Первые ласковые, но рвущие душу, слова были сказаны, но внезапно марсианин выругался. Он быстро проговорил, что, видимо, нелегальный сигнал отследили, ему нужно срочно отключиться и спрятать рацию.
Прибор замолк. Тогда Чарли еще не знала, что замолчал он навсегда. Сигнал больше не проходил, тонул где-то в бесконечной вселенной. Пару дней она не отходила от рации, отчаянно надеясь, что муж свяжется с ней и скажет, что это были лишь временные трудности. Но потом осознала: их связующую нить оборвали, и это был последний раз, когда она слышала голоса Винни и девочек.
Волна понимания сбила ее с ног, Чарли рухнула на пол, рыдая и задыхаясь в истерике, остановить которую была не в силах. Опомнившись спустя какое-то время на несколько минут, она добралась на непослушных ногах до кухонного шкафчика, где в последнее время в изобилии водился крепкий алкоголь. Вытащила бутылку виски, сползла по стене на пол и сделала большой глоток прямо из горла. Пока обжигающая жидкость огнем текла по языку, ей было немного легче, но миг этот закончился слишком быстро. Поэтому она вновь припала к бутылке, а потом сделала это снова и снова, пытаясь хоть немного унять пожар в отчаявшемся сердце. Тот вечер запомнился ей только тем, как сжимала рука толстое стекло, да как жар облизывал рот…
Пришла Чарли в себя спустя несколько дней в больнице. С трудом разлепила веки, попыталась сглотнуть — и пересохшее горло больно царапнула идущая в него трубка. Она обвела глазами аккуратную палату, полную пищащих приборов, и снова их устало закрыла.
В этом чужом своем мире она была совсем одна.
От отравления Чарли спас случай: клиент, который не раз предлагал выпить вместе кофе, заехал в гараж и, обнаружив, что тот не заперт, забеспокоился. Поднявшись в жилые комнаты, мужчина нашел ее в бессознательном состоянии и вызвал скорую. Помощь пришла вовремя, женщину спасли, хотя лечение потребовало времени.
Пока она находилась в больнице, наблюдавший Чарли врач заметил, как мрачна и неразговорчива его пациентка. Обратил внимание на то, что никто ни разу не навестил ее и не позвонил, на то, что она почти не улыбалась. Увидел: если она думала, что никто не смотрит, вытирала влажные глаза и шмыгала носом… При выписке доктор осторожно порекомендовал ей обратиться к психологу и дал контакт специалиста, которому доверял.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несколько месяцев потребовалось на то, чтобы признаться самой себе: ей действительно нужна помощь. Моменты, в которые она забывала о реальности, случались все чаще, а длились дольше. Снова и снова Чарли прибегала к алкоголю, чтобы унять душевную боль и заглушить тоску по родным. За всю ее насыщенную, полную испытаний жизнь она привыкла не отворачиваться от проблем, тут же решать их. Поэтому, собравшись с духом, Чарли нашла визитку психолога и позвонила по указанному на ней номеру. Ей повезло: контакт с врачом установился быстро, и она, давясь рыданиями, смогла рассказать, что пытается пережить разлуку с семьей. Правда, пришлось придумать историю брака с иностранцем, с которым, якобы, прожила два с половиной десятилетия и которому родила детей. Чарли даже отыскала, порывшись в интернете, страну с похожей на Марс историей, в которой пятнадцать лет назад разворачивался вооруженный конфликт, поэтому ей почти не пришлось врать, лишь умолчать детали. Так что с врачом можно было разговаривать почти не таясь, поделиться, наконец, с кем-то переживаниями. Не упоминать лишь о том, что ее семья была покрыта шерстью да имела хвосты и антенны.
Довольно быстро доктор понял, что без медикаментозного лечения не обойтись: очень глубока была привязанность женщины к тем, кого она оставила, да слишком сильно отчаяние. Пациентка не замечала, каким красивым стал город, украшенный к рождеству, не пыталась никому выбирать подарков, не хотела смотреть на предновогоднюю суету. На вопрос о том, как собирается провести праздник, равнодушно пожала плечами и ответила: «Работать». Работа была тем единственным, что отвлекало ее от мыслей о семье, по которой она отчаянно скучала…
Зима сменилась весною, а та — летом. Где-то в его середине Чарли однажды открыла глаза и улыбнулась начавшемуся дню. Впервые за долгое время она подумала о том, что за окном чудесное утро, и прислушалась к пению птиц. О том, что очень давно так хорошо не спала. И о том, что нужно бы обновить вывеску гаража: та покосилась, и на ней вот-вот отвалится пара букв.
Чарли потянулась всем телом и, полная сил, поднялась навстречу новому дню.
Препараты наконец-то подействовали, и она начала крохотными шажками двигаться прочь от той пропасти безумия, в которую скатывалась после депортации.
Спустя 18 лет после победы над Плутарком.
Лето близилось к концу.
Чарли сидела на подоконнике с вечерней чашкой чая. Она смотрела в ночное небо, любовалась звездами. Сердце тосковало по тем, кто остался там, далеко, но взгляды в небеса не рождали больше размышлений о бессмысленности прожитых лет. Она верила в то, что ее мужчина обязательно найдет способ вернуть ее или прилетит сам, только нужно дать ему время…
А чтобы скоротать ожидание, Чарли просто жила. Некоторое время назад она начала осторожно применять некоторые технологии, которые использовались на марсианских мотоциклах, и несколько месяцев назад ее пригласили помощником главного инженера в команду известного мотогонщика. Работа была интересная, Чарли предоставили огромное количество ресурсов с одним условием: мотоцикл должен стать самым быстрым. Она работала день и ночь, поэтому не удивительно, что проект одобрили. Услышав это, впервые за проведенные на Земле годы Чарли поймала себя на ощущении счастья. Нет, она не начала забывать Винни и дочек! Просто… эта боль стала притупляться. Теперь, говоря на очередной консультации о том, как скучает по ним, Чарли уже не задыхалась от рыданий…
Вечерний чай с лавандой приятно грел руки. Она думала о том, как Хоуп и Ника должны были вырасти за время их разлуки. Размышляла, как у них дела в школе. Волновалась, сообразят ли обратиться за помощью к Карабине или Терри, когда возникнут вопросы, которым самое время возникать в головах юных девушек. А может, выбрали Наги для того, чтоб поделиться девчачьими проблемами? Та хоть и была взрослой, но они наверняка помнили ее в статусе «одной из детей»… Чарли улыбнулась, надеясь, что девчонки не придут к отцу рассказывать о чувствах, которые вызывают в них мальчики: Винни от таких откровений, чего доброго, удар хватит…
