– Случилось что? – нерешительно спросил Халдар.
– Да. Кочевое племя. Напали на одно из поселений на севере. Я отправил туда небольшой отряд – на переговоры. Будем надеяться, что этого достаточно. А Хоннар останется здесь – ему нужно отдохнуть.
– Хоннар?..
– Ты знаком с его отцом, – и, после паузы. – Вина сейчас принесут.
– Государь… но почему ты не послал войско, чтобы усмирить их?
– Лучше попытаться решить дело миром. Начать войну легко, а остановить ее… – Вала склонил голову, не окончив фразы.
– Но это была бы не просто война – это святая месть! Ты мог бы покарать их, чтобы видели все…
Властелин покачал головой:
– Страх – не лучший союзник.
– Великий владыка и должен внушать трепет!
– И кто тогда придет ко мне?
– Тысячи – только прикажи!
Вала грустно усмехнулся:
– Разве в Дор-ломин тех, кто повинуется из страха, ценят больше, чем тех, кто следует велению сердца? Вот видишь… Будут бояться меня – станут бояться и людей Твердыни. Буду жесток я – жестокими станут они. А где жестокость, нет места мудрости, нет места справедливости и милосердию. И потому не дороже ли один, пришедший по велению сердца, сотни ведомых страхом?
– Тебя не посчитают ли слабым, государь?
Вала устало вздохнул:
– Не мечами держится мир… А земли хватит на всех.
Халдар задумался:
– Хорошо. Но ты ведь берешь подать с людей Севера за то, что учишь их и защищаешь?
– Кто не накормит своего ребенка? – вопросом на вопрос ответил Вала. – Сюда ведь приходят не только наследники вождей, но и дети землепашцев, кузнецов, ткачей, плотников… А вернувшись через несколько лет, они будут уже мастерами.
– Выходит, это плата за обучение? О да, ты очень умен, государь!
– Ну, знаешь ли, по одним книгам пахать землю и ковать металл не обучишься. При необходимости Твердыня вполне может себя прокормить.
– И ты, конечно, все знаешь и умеешь? – в тоне Халдара проскользнуло легкое недоверие. И снова Вала ответил совершенно серьезно:
– Многое. Мне тоже приходится учиться.
– Я и не думал, что могучие боги бывают столь смиренны! – хмыкнул Халдар, но тут же спохватился. – Прости, государь, если оскорбил тебя…
– Не называй меня государем. Подумай сам – что за держава в две тысячи человек… И смирение тут ни при чем. Я действительно не всемогущ.
– Например, не умеешь сражаться?
– Умею, – тяжело молвил Вала.
– Но… почему тогда ты не выступаешь во главе войска, как наши вожди?
– Тяжело объяснить… Думаешь, я боюсь?
Халдар вздрогнул: кажется, Вала все-таки читал его мысли.
– Нет. Видишь ли… впрочем, может, ты хочешь убедиться в том, что я действительно умею держать в руках меч?
– Хм… не то чтобы я сам хорошо это умел… но попробовать можно.
– Тогда подожди немного.
Вала вскоре вернулся с двумя равными мечами. В первый раз с начала разговора Халдар увидел его руки – если так можно сказать: руки Мелькора обтягивали черные кожаные перчатки с широкими раструбами.
– Что ж, начнем. Ты предпочитаешь свой меч, или?..
– …Ты умаляешь свои способности, Халдар. Из тебя вышел бы хороший воин.
– М-да… будь это настоящий бой, обо мне уже давно можно было бы говорить в прошедшем времени.
– Но я – Бессмертный. Может, ты предпочел бы поединок с одним из воинов Твердыни?
– Н-нет уж, благодарю, Владыка. Если их учил ты…
– Большей частью Гортхауэр.
Халдар кивнул:
– Я о нем слышал; нет, благодарю. Но все же я не понимаю…
Вала с застывшим лицом стягивал перчатки. Халдар присмотрелся и невольно вздрогнул:
– Вот так так…
– Что, достаточное объяснение? – криво усмехнулся Мелькор. – На самом деле все несколько сложнее. Видишь ли, мы, боги, – снова усмешка, – все-таки отличаемся от людей. Я наверно уже просто не могу убить. И в бою был бы, по некоторым причинам, помехой.
Халдар был настолько ошеломлен, что не сразу решился спросить:
– Они… об этом знают?
– Отчасти.
– А… почему ты мне рассказал?
– Во-первых, ты хотел понять. Во-вторых – должен же ты знать что-то о том, чьим гостем собираешься быть в ближайшее время.
– Как ты узнал?
– У тебя все на лице написано.
– Ты прав, – человек наконец нашел в себе силы улыбнуться. – А бродягу-то в ученики возьмешь?
Вала молча кивнул.
– Хорошо, что ты оказался таким. С тобой легко и просто. И все-таки… неправильный ты какой-то государь.
– Да и бог неправильный, так?
Халдар посерьезнел.
– Может, и так. А может, боги такими и должны быть…
Преклонил колено, поднял руки ладонями вверх:
– Сердце мое в ладонях твоих… Учитель.
Кажется, Вала несколько растерялся:
– Это просьба ученичества, в которой нельзя отказать… но ты уверен, что хочешь стать моим учеником?
– Да.
– Кор-мэ о анти-этэ, таирни, – Вала почти коснулся рук Халдара – ладонь-к-ладони, – и жестом показал: встань.
– Что ты сказал?..
– Тебе не до конца рассказали об этом обычае? Это значит – «мир мой в ладонях твоих, ученик». А язык… теперь это язык Аст Ахэ, – помолчал. – Но помни: уж коли ты решил стать моим учеником, и спрос с тебя будет особый.
– Сечь будешь?
– Сечь? – Вала недоуменно приподнял бровь.
– Ну да. Берешь прут – ивовый, скажем, – и… Да ты смеешься надо мной!..
– Откровенно говоря, да. Хотя иве можно найти и более достойное применение.
– И чему ты будешь меня учить?
– Многому. Лечить с помощью слова, трав и камней. Отличать растения, годные в пищу. Слушать лес. Языкам – Синдарин, Квэниа… Ах'энн – без этого ты не сможешь читать наши книги. Да, а читать ты умеешь?
Халдар смущенно опустил глаза.
– Ну, ничего, научишься, невелик грех. Оружием владеть…
– Так много? И что, все твои ученики это знают?
– Конечно, – пожал плечами Вала, – и не только это. Но тебе придется отказаться от привычки носить меч.
– Почему?
– Таков здешний обычай. Пока не научишься достаточно хорошо владеть оружием.
Халдар вздохнул.
– Что ж, придется привыкать, – улыбнулся, – Учитель…
БЛАГОСЛОВЕННЫЙ И ПРОКЛЯТЫЙ. 432 ГОД I ЭПОХИ
Наверное, Гэлторн был прав, попросив позволения быть в пограничной страже. Люди там часто менялись и – хотя это звучало кощунственным – часто гибли, и вряд ли кто мог прожить столь долго, чтобы заподозрить, что Гэлторн не человек.
То были годы бдительного мира. Люди, для которых этот мир растянулся на жизнь нескольких поколений, уже привыкли к относительно спокойной жизни и не верили, что он может рухнуть. А, может, просто не понимали смысла войны. Впрочем, разве можно понять жалким смертным высокие цели любимых детей Единого?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
