себя. Что делать? Оставим это, я и пишу как-то непонятно.
Муж мой знает многое, ведь не раз мы уже стояли на грани развода (не знаю, чем это все кончится, а как бы хотелось знать?!). Но вот еще надеется, что у нас может быть еще что-нибудь, а в общем то, мы с ним живем оба, как я пишу, только ради ребенка, хоть и не знаю, стоит ли так жить?
О политике, Вадик, я даже не знаю, что и написать-то тебе.
Отношение их к русским – ужасное в этом я не пессимист, но могу тебе точно сказать, что о нашей «дружбе» между двумя этими странами не может идти и речи на протяжении нескольких лет, а может, и десятилетий. Это то и самое ужасное, и в этом мне жить всю жизнь! В то же время, во многом я их понимаю и одобряю. Они себя считают «оккупированным народом», а отсюда все последствия. Они делают то же самое и тоже (только в более усовершенствованном виде), что делали наши молодогвардейцы («Молодая гвардия») во время оккупации нас немцами.
И опять же вывести окончательную формулу, что тот прав, а тот – неправ, просто невозможно, нельзя. У меня же на все выработались свои мнения, я не поддакиваю во многом ни тем, ни другим. Мне кажется, что они как другой народ имеют право на свою защиту. Они просто не хотят быть «под ничьим каблуком», как наверно здесь твердится, что они хотят «дружить» с Германией. Они хотят быть сами собой в политическом отношении, культурном и т. д. Экономически же они есть и будут, и остаются членами Варшавского пакта, а значит экономический союз есть и мог бы еще расширяться в СЭВе. А зачем наши лезут, суют свой нос в их политическую, культурную и экономическую жизнь (экономическую, имею в виду внутри их стран)? Если они хотят сделать Чехословакию такой страной, как сделали со всеми союзными нашими республиками (как Украина, Литва, Эстония и т. д.). Так вряд ли им это удастся сделать (единственное братство – сила, но, а как же отношения между людьми, почему люди должны страдать и ненавидеть друг друга?) Хватит! Можно было бы поспорить, а то писать – это вот ерунда.
А ты все такой же молодец, поздравляю тебя с успешным (правда, уже прошедшим) выступлением!
От какого «Вика» я должна была получить открытку с 8 Марта и с твоим адресом? Вот это новость – ничего я не получала, вот те хрест! (шучу).
Почему же молчит Эдька? Неужели не получил? Да я, вроде бы написала тот адрес, что ты мне дал. В этот раз уж обязательно к нему доберусь, вернее, доберусь до него. Придется его «покараулить».
Вадик, не знаю, если я тебя увижу в Москве в августе. Дело в том, что виза у меня кончается 28-го июля. Значит, я должна бы была до 28-го июля выехать, но я не могу. Думаю, продлить визу, но для этого мне идти в Москве в Чехословацкое посольство и там они должны это сделать (а кто их знает, если продлят?!).
Так вот, я пока еще ничего не знаю, и, если придется выехать до окончания визы, то тебя еще в Москве не будет (Вадим на военных сборах в Кинешме), мой дорогой!
Ты не выдумывай собирать эти «бредни», выбрасывай ты эти письма. Зачем они тебе (пою опять старую песню, да?).
Ну, ладно, пока.
Мысленно тебя целую … в щечку.
Привет Москве, удачи во всем.
Твоя Инна.
Академ.городок 19.06.69 – четверг, 13:03
Мой дорогой, единственный любимый и настоящий друг, привет!
Вчера получила, ожидаемое уже, твое письмо. Вернее, я ездила в Новосибирск на базар (Женьке за фруктами и т. д.), а когда приехала домой – дома на столе лежало твое письмо – мама его вынимала из п/ящика. Ну а я получила от нее небольшую, но внушительную встряску, «выговор» (что ли), что я мешаю своими письмами «нормальной семейной жизни Вадика». Что я такая нехорошая и прочее, прочее в этом духе. Ведь первые письма она не видела, а о наших отношениях знает лишь поскольку–поскольку. Говорила я ей как-то, еще в тот раз, после приезда из Москвы, что люблю тебя, но она приняла это со смехом. Сказала, что, наверное, просто не знаю, что такое «любить», а между нами, просто, на ее взгляд, остались давнишние хорошие дружеские отношения и может быть та, так называемая «детская любовь»! Ну что, я ей конечно, ничего не доказывала, не пыталась изменить ее мнение на это, т. к. незачем это, в двух словах этого не высказать, а периодические ее в это посвящать я не хочу. Я никогда маме не говорила подробно (так вскользь иногда) о своих чувствах, отношениях к кому-нибудь, и вижу, и знаю, что во многих вопросах мы не понимаем друг друга. Но что это я, завела о маме «длинный разговор», прости.
Хороший мой, нет, ты прелесть, эти твои письма (старые) меня заставили и смеяться, и плакать. Боже мой, ну зачем нам выпали такие испытания. Я тоже на Новый год была с тобой, писала с тобой, хоть и не находилась одна. Но настроения – не было, и все-таки, было бы лучше, если б я осталась на Новый год в Москве, и встретила этот Новый год хоть где, хоть в полузамерзнувшем виде не улице, хоть в метро, но быть с тобой. А так, ни у тебя, ни у меня не было настоящего, по-настоящему счастливого Нового года. Ты был в ситуации немного лучшей, чем я: ты мог быть «наедине» со мной: читать письма, писать то, что рождалось, каким-то способом разговаривать со мной, а я сидела в шумной, немного чужой мне компании и могла только вспоминать, мысленно целовать, писать и разговаривать с тобой, и даже мысленно танцевать.
Но не будем вспоминать старое, хотя бы в письмах. Оно очень хорошее это наше милое старое, но будем, может быть, когда-нибудь вместе о нем вспоминать с благодарностью и биением сердца.
Будем ждать, надеяться, а я верю, почему-то, что через совсем немного это осуществится. Я буду стараться сделать это и верь мне, родной мой, что я хочу это сделать, и я не теряю надежды, что мы будем вместе, верь Вадька.
Ах, Вадик, славный мой. Я слышала, какая-то легенда говорит, что бог создал сначала всех людей целыми (кажется, это из Библии), а потом почему-то разбил каждого на две части и разбросал
